http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=b97890fd-aa61-40f2-92b7-36e3c9cdbd16&print=1© 2024 Российская академия наук
Ведущий научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН, профессор университета «Мемориал» (Канада) Антон Олейник задался вопросом: если реформам науки не предшествовало критическое осмысление ситуации, сложившейся с тем или иным институтом, то что же тогда послужило толчком для реформирования?
При этом он сослался на французского специалиста в области международных отношений Бернарда Бади, который рассматривал поражение в военном противостоянии в качестве возможного «спускового крючка» масштабных преобразований.
Холодная война между Советским Союзом и США наглядно показала, насколько неэффективна советская система институтов по сравнению с американской. Реформы – как экономики, так и науки – не заставили себя ждать. А в качестве образца была выбрана именно американская модель институтов. При этом критика и осмысление собственного научного опыта оказались излишними.
Так как реформы науки проводятся извне – то есть «аутсайдерами», критериями успеха становятся количественные показатели, легко поддающиеся пониманию неспециалистов: разнообразные индексы цитирования и «влиятельности».
Если бы реформы шли изнутри, одним из критериев их победы могла бы быть академическая свобода, понимаемая в широком смысле как способность ученых самостоятельно определять и воплощать повестку дня.
Количественные показатели при этом не исключаются: они должны демонстрировать степень достижений в решении проблем, которые были выявлены в ходе критического осмысления состояния науки. Другие возможные критерии: соотношение зарплаты рядовых научных сотрудников и научных администраторов, а также относительная численность научной бюрократии.
«Постсоветская наука действительно нуждается в преобразовании, – уверен Антон Олейник. – Но требуется совсем иная реформа – инициированная изнутри и воплощающая в себе результаты критического осмысления российскими учеными своего опыта».
Он также не считает период до 2013 года золотым временем науки, оппонируя тем самым некоторым выступавшим. Олейник также рассказал об историческом опыте так называемой «Республики ученых». Было такое наднациональное объединение ученых, существовавшее в годы Ренессанса и Просвещения. Коммуникация осуществлялась преимущественно по переписке. Отсюда появился вариант «Республика писем», возникший в Европе.
Расцвета такие институты достигли в XVII—XVIII веках, по мере оформления национальных академий наук, научной периодики и преобладания точных наук в университетской системе. «Республика ученых» послужила основой современного научного сообщества.
Да, это была демократичная среда, где власти не было места, а ученые были предоставлены сами себе. Но даже в этом идеальном случае ученые не справились с задачей саморегулирования и самоуправления. Как только была поставлена задача оценить друг друга, проявилась радикальная неспособность справиться с конфликтами интересов. При рецензировании работ «своих» все заслуживали чуть ли не Нобелевской премии. Работы «чужих» оказываются бездарным плагиатом.
Так что, по мнению Антона Олейника, ученые были изгнаны из научного рая значительно раньше 2013 года. Он даже привел слова Мишеля Фуко: «Давление со стороны коллег может быть значительно более жестоким и действенным, чем давление со стороны начальства».
Чиновники же пытаются управлять по универсальным лекалам. Обычно эти управленцы – люди, не состоявшиеся как ученые и ушедшие из науки в администрацию. На самом же деле они – расплата за неспособность ученых управлять самими собой и разрешать конфликт интересов.