http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=b9143b14-312d-47f5-8b38-42f145a8c719&print=1© 2024 Российская академия наук
Он принадлежит к когорте того люда, который обеспечивал Россию в прошлом, позволяет ей жить в числе великих держав сегодня и с которыми связано наше будущее.
Виктор Алексеевич Коротеев — геолог. В 2015 году ему присуждена Демидовская премия "за выдающийся вклад в исследовании геологии и развитие минерально-сырьевой базы промышленности Урала".
Знакомы мы давно, а потому в канун церемонии вручения премии (это всегда торжественно и празднично!) он подарил мне монографию с довольно "сложным" названием: "Морфо-генетические типы и технология обогащения кианитовых руд".
— Это итог работы группы ученых, которую я возглавляю, — сказал академик. — Мы вели исследования много лет, результаты неплохие…
Он улыбнулся убежденный, что я читать книгу не буду.
Я прочел ее внимательно, и тому было несколько причин…
Уже много лет в моем кабинете на стене два пейзажа. Они написаны Игорем Владимировичем Бельковым, великим геологом. Ему и его жене принадлежит ряд открытий на Кольском полуострове. Он подарил мне картины, чтобы я никогда не забывал, сколь прекрасен этот край нашей Родины.
Не забываю. И не забуду никогда.
Сорок лет назад я побывал у них в гостях. В то время И. В. Бельков был директором Института геологии Кольского филиала АН СССР. По его инициативе появился Музей, коллекция которого уникальна — экспонаты позволяют представить все богатство Кольского полуострова.
Я написал очерк "Камни Кейв". Он был опубликован в "Правде", в то время самой популярной газеты в стране.
Не ожидал, что наша беседа с Бельковым будет актуальна и полвека спустя:
"Водораздел Кейв… Он словно делит полуостров пополам, горы обрываются у самого моря. Сколько исходили они с Ией по ним, по Кольской тундре? Подсчитать невозможно, но до Луны наверняка дошагали бы… Поразили эти места обоих — своим богатством, щедростью. Чего здесь только нет?! Но главное, конечно, кианиты…
Когда они начинали, трудно было предположить, что кианитовым месторождениям Кейв предстоит занять первое место в мире и по запасам руд и по их качеству. Уже почти три десятка месторождений открыто и разведано.
А как красив чистый кианит! Голубой, белый, синий… Кристаллами — иголками и призмами — ими можно любоваться долго-долго. Как радовались металлурги и химики, когда появились сообщения об открытии этих месторождений, но время идет, а кианиты по-прежнему лежат в тундре… Впрочем, может быть это и к лучшему…"
Здесь необходимо прерваться. Дело в том, что в своем очерке тогда я сетовал, что нет комплексного освоения богатств Кольского полуострова, что различные ведомства "не могут договориться между собой", а потому так велики отвалы предприятий, в частности, губится "второй Байкал" — Имандра, куда сбрасываются отходы.
А тут предполагается построить еще один горно-обогатительный комбинат и ряд предприятий по производству алюминиевых сплавов и огнеупоров. Проектировалась железная дорога к кианитовым месторождениям.
Я поинтересовался тогда у Белькова:
— А почему ничего не сделано?
— Вы знаете, чем ученый отличается от хозяйственника? — Игорь Владимирович улыбнулся. — Ученый предлагает, а тот располагает. Наверное, не хватает средств, да и не всегда рекомендации ученых осуществляются.
— Не оправдались прогнозы?
— Напротив, они были недостаточно смелы. Эти районы оказались намного щедрее, чем мы прогнозировали… Но с комбинатом все обстоит очень сложно, требуются большие капитальные вложения… Честно говоря, я даже рад, что освоение Кейв задерживается. Наши внуки и правнуки научатся более рационально использовать богатства Кольского полуострова, а сейчас больно видеть, насколько мы расточительны…"
К сожалению, надежды поколения Белькова не оправдались. Да, внуки стали мыслить рациональнее, даже более глобально. А потому ради прибыли они возят сырье из Африки — им ведь так выгодней!
А может, берегут родную природу?
По данным ЮНЕСКО именно предприятия металлургического комплекса наносят самый большой ущерб окружающей среде, а потому их давно уже не строят в развитых странах. Но это уже другой разговор…
У нас алюминиевые заводы работают, и они нуждаются в сырье. Их хозяева предпочитают завозить его, так как собственные месторождения бокситов исчерпаны.
А кианиты?
Слово академику Виктору Алексеевичу Коротееву:
— Прежде всего, надо сказать, что минерально-сырьевые ресурсы — это основа жизни нашего государства. Чтобы ни говорили чиновники, какими бы прожектами они нас ни потчевали бы, базовые ценности остаются, и они связаны с природными ресурсами России. Ситуация с кианитами — всего лишь небольшой пример, но он весьма яркий, красноречивый, призывающий принять государственные решения, если мы серьезно задумываемся о будущем страны. Но сначала немного о себе. Я получил образование в Томском политехническом институте, сейчас это университет. В дипломе записано, что я геолог-геохимик. По распределению был направлен на Урал. Здесь начал работать старшим лаборантом, хотя у меня был диплом о высшем образовании. Но начиналось новое направления в геологии, и я им хотел очень заняться, а потому на разные "нестыковки" внимания не обращал. Речь шла о палеонтологии и вулканизме. Однако какие вулканы на седом Урале?! Однако оказалось, что старые представления ошибочны. Мы работали сначала на Южном Урале, а потом на Северном. Вели как геологические, так и геохимические исследования. Они показали, что в далекой древности на Урале шли весьма активные вулканические процессы. Родилась новая парадигма. Старая теория существовала более ста лет, и вот ей на смену пришла новая геодинамическая. Она уже доказана как при наземных исследованиях, так и при съемках из космоса. Эта теория помогла лучше понять, как рождаются полезные ископаемые и почему именно тех или иных конкретных местах следует искать месторождения полезных ископаемых.
— Родилась новая геологическая школа?
— Нет, так говорить нельзя. На Урале работали выдающиеся ученые-геологи и в прошлом веке, и в позапрошлом. Именно первопроходцами создавались геологические школы, важно, что традиции их поддерживаются до сегодняшнего дня, потому что интерес геологов к Уралу не ослабевает. Можно судить хотя бы по тех научным учреждениям, которые появились на моем веку. Их несколько и в Екатеринбурге, и в Миассе. Ну, а главный результат работы геологов — это создание новой геодинамической карты Урала. Подобные карты появились в других странах только через двадцать лет! Так что можно смело гордиться не только уральской наукой, где карта появилась, но всей наукой России — это поистине триумф нашей геологии!
— Кто же вы?
— Геохимик, вулканолог, палеовулканолог и, наконец-то, геолог-практик.
— Это требует расшифровки!
— Мы даем прогнозы для поисковиков. Уже удалось обнаружить несколько месторождений там, где никто никогда не искал. Все работы геологов, которые ведутся на Урале, скоординированы с промышленностью. Это традиция, и иначе быть не может. А потому призывы об объединении академической науки с вузовской и с производством для Урала не актуальны: для нас это реальность, и иначе мы работать не приучены. Научные основы развития минерально-сырьевой базы Урала разработаны и воплощаются в жизнь.
— Основа успеха?
— Сохранение и развитие научных школ. В нашей группе, к примеру, более половины молодых исследователей. Никаких конфликтов между "отцами" и "детьми" не существует, и во многом, как мне кажется, проблема надумана. Молодежь растет, защищает диссертации, идет нормальная смена поколений. Проводить насильственно смену научных руководителей — это ошибка нынешней реформы науки. Опыт последних лет, когда практически реальных результатов нет, доказывает мою правоту.
— А главная ваша забота сегодня?
— Создание новой бокситовой базы в России. Этой проблеме я посвятил последние 12 лет своей жизни. Считаю, что она не только важная для России, но и во многом является судьбоносной.
— Речь идет об алюминии?
— Конечно. Как известно, для его получения используются бокситы. Но на Урале и во всей стране они в дефиците. Проще говоря, этого сырья нет. И мы, геологи, стараемся найти те минералы, которые не только способны заменить бокситы, но и даже превзойти их. Сейчас для нас совершенно очевидно, что таким сырьем являются кианиты. Содержание глинозема в них 72 процента.
— Чем же они выгоднее?
— Сейчас наши уральские заводы, вырабатывающие алюминий, завозят бокситы из Африки. В них всего лишь 40 процентов глинозема, а все остальное — "грязь", отходы, никому не нужные. Их везут по морям и океанам, через всю страну, затрачиваются огромные средства, чтобы в конце концов заполнять отвалами наши поля и земли. Это одна негативная проблема, но есть и другая. Понятно, что производство алюминия напрямую связано с развитием авиационной промышленности. Впрочем, не только с ней, но и рядом других отраслей, которые определяют технологический уровень страны как в гражданских, там и оборонных областях. Это безопасность страны, и она вдруг стала зависеть от той тоненькой "дорожки", которая связывает Африку и наши заводы. По-моему, в данном случае даже не следует подробно описывать ситуацию, если эта "дорожка" будет перекрыта. В эпоху всевозможных экономических и политических санкций по отношению к России такое вполне возможно.
— Неужели это непонятно?
— Наши заводы, производящие алюминий, находятся в частных руках, а это сразу же подразумевает получение максимальной прибыли сегодня. О будущем их хозяева стараются не заботиться, тем более что в будущее надо вкладывать средства. Подчас немалые.
— Вы имеете в виду и те новые технологии, которые предлагаете?
— Конечно. Ученых часто упрекают, мол, мы мало помогаем промышленности, ее развитию. Это глубокое заблуждение! К примеру, вся наука Урала на протяжении всего времени своего существования "работала" именно на промышленность. И делает это сегодня не менее эффективно, чем в прошлом. Однако наши современные промышленники, получив в свое распоряжение заводы и фабрики, тут же постарались отдалиться от науки, мол, все купим за рубежом. Вот и образовался провал между наукой и производством, в котором ученые виноваты в меньшей степени, чем промышленники. Исследования не финансируются, а требования к науке звучат постоянно. Но это известный вариант "бесплатного сыра в мышеловке".
— С кианитами такая же ситуация?
— Их запасы огромны. Для нас уже довольно давно стало очевидным, что пора переходить именно на это сырье. Мы связались со всеми заводами Урала, со специалистами на Кольском полуострове, с питерцами.
— То есть это ваша инициатива?
— Кому-то надо начинать! Президиум Академии наук России и Уральское отделение РАН нас, конечно же, поддержали практически сразу. Мы начали вести широкие исследовательские работы, удалось сделать ряд открытий, которые подтвердили, что мы на правильном пути. Была создана неплохая экспериментальная база, на которой мы начали отрабатывать технологии переработки сырья. Речь идет о комплексной его переработке — то есть о том, о чем много говорится уже давно и так мало делается. Была создана опытная установка, на которой получено достаточное количество концентрата, что позволяет говорить о появлении новых технологий. О масштабе работ, как мне кажется, достаточно сказать, что с нами работает МГУ, Санкт-Петербург, Казань и, конечно же, высшие учебные и научные учреждения Урала. По традиции нашей геологической науки к исследованиям привлекаются как опытные, так и молодые ученые, а также студенты. Они с удовольствием работают на экспериментальной базе. Так что школы в науке стараемся сохранять.
— А судьба того, что вы уже сделали?
— Пока пытаемся устанавливать контакты и доказывать необходимость наших исследований. Встречались с руководством Мурманской области, ведем переговоры с промышленниками. "Пилотный проект" будем осуществлять на Урале. Я не хочу сказать, что вокруг злоумышленники, мол, они не желают использовать то новое, что создали ученые. Дело в другом. Наша отрасль очень затратная. Да, заводы не загружены, они просят у нас технологии для нового сырья, но финансировать переход на него они не в состоянии. Однако я принадлежу к оптимистам, уверен, что в ближайшие годы ситуация изменится.
— Или мы вынуждены будем приспосабливаться к новым условиям?
— Не исключено.
— А что все-таки с Большими Кейвами?
— Это уникальное месторождение! В своей монографии, написанной коллективом исследователей, которыми мне посчастливилось руководить, мы обобщили опыт по изучению кианита. В частности, особое внимание уделили как раз комплексному использованию кианита Больших Кейв. Еще сорок лет назад был сделан вывод о том, что на базе этих месторождений целесообразно организовать производство кианитового концентрата и получать из него огнеупоры и алюминиевые сплавы. К сожалению, удаленность месторождений от транспортных магистралей не позволили тогда реализовать такой проект — слишком дорого. Да и электроэнергии на Кольском полуострове не было тогда. Но сейчас ситуация меняется. Военная база в поселке Гремиха ликвидирована, а там незамерзающий морской порт. Сейчас осваивается Штокмановское месторождение. Следовательно, можно построить тепловую станцию на газе. Так что экономическая ситуация по созданию Кейвского ГОКа изменяется кардинальным образом…
— Когда упоминают слово "ГОК", я всегда вздрагиваю, так как много раз видел, как превращаются в мертвую пустыню земли вокруг таких комбинатов?
— Экологическая безопасность — одна из главных забот данного проекта. Вдоль Больших Кейв протекает река Поной. Есть угроза загрязнения семужных нерестилищ через притоки или воздушный перенос пыли…
— Я бывал на Поное. Потрясающие по красоте места!
— Там еще немало оленьих пастбищ. Местное население — саамы — нуждаются в особой защите государства. Север очень раним, а потому ко всему там нужно относиться бережно. Печальный опыт нашего хозяйствования там в прошлом и опыт соседней Финляндии, где проблемы экологии решаются весьма эффективно, дают возможность подойти к освоению Больших Кейв на современном уровне, то есть бережно и разумно. Я надеюсь на это.