Версия для печати
Вернуться к списку

ИДЕТ КОЗА ТРАНСГЕННАЯ

О работах Игоря Гольдмана, директора "Трансгенбанка" Института биологии гена РАН и его коллег "Поиск" писал не раз. Потому что дело того стоит. Ученые задались целью вывести коз, которые могли бы давать молоко с целебным белком - лактоферрином. Точно таким же, каким вскармливают матери новорожденных. Лактоферрин защищает грудничков от различных инфекций. Если у матери есть молоко, за ребенка можно не беспокоиться. Если нет - младенца будут преследовать бесконечные болезни. Однако в детском питании лактоферрина нет, между тем его ежегодная потребность в мире составляет сотни тонн и оценивается почти в 6 миллиардов долларов. И.Гольдман и его коллеги взялись за дело, которое оказалось не под силу крупным зарубежным компаниям.

Однако на предложение рассказать, как сегодня продвигаются работы, Игорь Львович хотя и согласился, но отреагировал весьма сдержанно: на сей счет у него есть своя четкая позиция, и поведал давнишнюю историю. Лет 50 назад он был знаком со знаменитым фельетонистом "Правды" Семеном Нариньяни:

- Однажды он сказал мне: "Знаешь, Игорь, когда о человеке пишут фельетон - ему все сочувствуют, потому что боятся оказаться на его месте. Но не дай бог, если похвалят - столько завистников наживешь!" С тех пор остерегаюсь похвал в прессе: друзья меня и так знают и терпят, а враги активизируются. Да и в рекламе не нуждаюсь, хотя понимаю: для пользы дела публикации нужны. А в правоте слов Нариньяни убедился на собственном опыте.

Как это произошло, Гольдман рассказал чуть позже, а пока краткое жизнеописание этого незаурядного человека.

Этапы большого пути

После окончания школы он поступил во Второй московский медицинский институт и уже на первом курсе стал посещать биологический кружок. Руководительница втолковывала студентам: "Генетика - продажная девка империализма". Заинтересовавшись столь сильным определением, Гольдман перечитал все книги по генетике, какие были в библиотеке отца, старого профессора, и ушел из кружка. Учеба давалась ему легко, и параллельно с вузом он начал работать в Институте переливания крови. Его взяли в лабораторию, которую возглавлял известный патофизиолог Николай Федоров. Студент освоился быстро и даже самостоятельно проводил эксперименты. "Никто и не подозревал, что я не врач, а всего-навсего студент", - вспоминает он. Федоров сделал все, чтобы после окончания вуза Гольдман продолжал у него работать. Но в институт пришел новый директор, он сказал Федорову коротко и ясно: "Гольдмана не возьму".

Пришлось Гольдману искать работу. Он узнал, что в Институте молекулярной биологии известный цитолог Александра Прокофьева-Бельговская ищет специалиста. Они понравились друг другу, и уже на второй день Прокофьева-Бельговская привела его к директору института Владимиру Энгельгардту. Академик недавно вернулся из Америки, откуда привез небольшой флакон фитогемагглютинина для исследования хромосом человека, и вручил его Гольдману. Спустя некоторое время ему удалось разгадать секрет изготовления фитогемагглютинина и сделать собственный препарат.

Работать бы ему и дальше в благополучном Институте молекулярной биологии, а он перешел в лабораторию радиационной генетики Института биофизики, куда его пригласил известный генетик Николай Дубинин. Лаборатория находилась на Бауманской улице. Под окнами непрерывным потоком шли люди, грохотал трамвай, а Гольдман наслаждался работой. Мало того, организовал Московский вечерний университет по генетике - читал лекции и одновременно учился вместе со всеми.

- Николай Петрович был очень интересным человеком, - вспоминает Игорь Львович, - общение с ним доставляло наслаждение. Душа компании, эрудит, Дубинин прекрасно знал поэзию, наизусть читал "Евгения Онегина". Очень хорошо писал - я буквально любовался его блестящими статьями и книгами. Горжусь, что имею немало совместных публикаций. У этого неординарного человека были завистники. Вот история, которую я слышал от Я.Глембоцкого, автора монографий по генетике сельскохозяйственных животных.

Поздней ночью, накануне заседания академии, Николай Петрович позвонил Глембоцкому и попросил срочно приехать к нему домой. Дубинин и его жена сидели на ступеньках лестницы. Рядом стояли два сотрудника ГАИ. По их информации, по дороге из Домодедова, где была дача Дубинина, его автомашина сбила женщину и скрылась с места трагедии. И теперь ученого приглашали для дачи объяснений. Через несколько часов должно было начаться заседание, а тут такое происшествие. Глембоцкому удалось уговорить гаишников осмотреть автомашину - следов аварии на ней не было. Вскоре пришло сообщение: никакой сбитой автомашиной женщины нет. То был ложный слух.

Доставалось от недоброжелателей не только Дубинину, но и его окружению, в том числе и мне. На меня жаловались, когда однажды в газете была опубликована моя фотография (к чему я не имел никакого отношения), - как тут не вспомнить Нариньяни! Потом "тормознули" утверждение моей докторской диссертации в ВАК.

Гольдман между тем решил заняться генной инженерией животных и перешел во Всероссийский НИИ животноводства. (Он находится в подмосковных Дубровицах, а ученый жил в Москве. Поездки туда и обратно занимали четыре часа. И так 25 лет). Зато у Гольдмана была своя лаборатория, сотрудники и ученики.

В 1980-х годах отечественная биотехнология переживала настоящий бум. По предложению академика Л.Эрнста, вице-президента Сельхозакадемии, И.Гольдман возглавил лабораторию по получению трансгенных животных. Впервые в России появились трансгенные кролики, свиньи, овцы. Свои достижения он демонстрировал во Франции, Китае, Мексике. Но после дефолта финансирование работ оборвалось. Многие ведущие ученые подались за границу. Оставшись без команды, Игорь Львович ушел из института. В тот день ему исполнилось 60 лет.

Бездомные гены

Первое, что он сделал, выйдя на пенсию, написал статью "Бездомные гены". Она была опубликована в "Вечерке" вместе со снимком: понурый ученый сидит в пустой операционной. А тем временем "молекулярщики" увозили за границу в пробирках результаты многолетних трудов. Гольдман предложил академику Георгию Георгиеву организовать в его институте Российскую коллекцию генетического материала - "Трансгенбанк". Многие ученые приняли участие в его создании. А Гольдман стал сотрудником Института биологии гена РАН. Он написал личное письмо Юрию Лужкову с предложением участвовать в большом проекте по использованию трансгенных коз в качестве продуцентов лечебных белков.

- Когда были выборы мэра, - рассказывает Игорь Львович, - я получил послание Лужкова с просьбой о поддержке. И откликнулся - поддержал его. Теперь же решил: неплохо, если и он мне поможет. Похоже, мэр действительно прочел письмо, поскольку написал министру здравоохранения и министру науки. Они были "за", впрочем, как и все, к кому я тогда обращался. А это самое опасное: тебе не отказывают, но и делать ничего не делают. Перспектива существенно снизить смертность грудничков, находящихся на искусственном вскармливании, ни у кого сомнений не вызывала. Москва выделила несколько небольших грантов: это позволило закупить часть оборудования, пригласить некоторых оказавшихся не удел научных сотрудников. Пока они обустраивались, я уехал в Республику Корея, где при моем участии были получены трансгенные козы с человеческим белком, необходимым при лечении лейкозов. По возвращении в Москву эта совместная работа получила одобрение в докладе президента РАН на Общем собрании.

"Пробить" козий проект оказалось куда труднее, чем получить лактоферрин человека в молоке трансгенных животных. Гольдман побывал у всех премьеров ельцинской эпохи, они готовы были его поддержать, но... не успевали. В конце концов, ему удалось доказать чиновникам значимость этой работы, убедить их, что они с ней справятся. В общей сложности на это ушло лет десять. Решающую роль в продвижении проекта сыграл секретарь Союзного государства Павел Бородин: он предложил Гольдману участвовать в конкурсе программ. Ученый написал письмо Александру Лукашенко. Гольдмана пригласили в Минск. Белорусские ученые выразили ему поддержку. Научным руководителем российско-белорусской программы стал академик Георгий Георгиев.

- Понимаю, насколько он рисковал, - говорит Игорь Львович. - Ведь сначала предстояло создать генные конструкции. При введении в геном животных они должны позволить получать с их молоком полноценный лактоферрин человека. Причем выполнить эту работу требовалось в максимально короткий срок под пристальным оком высшего органа Союзного государства. Мы справились. Генные конструкции у лабораторных мышей "выдавали" больше лактоферрина человека, чем производит грудная железа женщин. Настал черед коз. Осенью 2007 года в Белоруссии родились первые козлята, содержащие ген лактоферрина человека. Надеемся, они станут родоначальниками стад коз - продуцентов целебного белка. Козье молоко само по себе противоаллергенно, а с лактоферрином - полезно вдвойне. Замечу: белок человека в молоке трансгенных животных не есть генно-инженерная пища. Козье молоко с белком человека неотличимо от природного лактоферрина грудного женского молока.

Назову наш "звездный коллектив", которому вместе с белорусскими коллегами и сотрудниками других институтов удалось обогнать зарубежных конкурентов и который осваивает новую программу Союзного государства "БелРосТрансген-2". Это заведующая лабораторией Елена Садчикова, научные сотрудники Алексей Краснов, София Георгиева, Алексей Дейкин, Ярослав Гурский, Татьяна Ермолкевич, Андрей Попов. Приятно чувствовать себя постановщиком большого биотехнологического действа, в котором участвуют выдающиеся российские и белорусские ученые!

Железный биотехнолог

Однако помешать исследованиям мог возраст. Игорь Львович вдруг почувствовал, что устает за операционным столом. Другой бы махнул рукой: мол, годы - ничего не поделаешь, или в лучшем случае пошел бы к врачу. Гольдман в 68 лет прямиком отправился в спортзал. Гольдман остановился на пауэрлифтинге - выжимании штанги лежа. "Лежишь на скамейке, -говорит он, - а над тобой поблескивает тяжеленная штанга. Опускаешь ее на грудь и начинаешь выжимать. Кто поднял больший вес - тот и победил". Заметим: если Игорь Львович за что берется, то стремится стать первым - только так!

Сегодня И.Гольдман - автор научно обоснованной системы спортивного тренинга для пожилых людей. Неоднократный чемпион России, Европы и мира, в жиме штанги лежа он установил 13 мировых рекордов. После четырех побед на чемпионатах мира федерация WPC присвоила ему звание заслуженного мастера спорта. Члены сборной России по пауэрлифтингу шутят: "Львович ездит не на соревнования, а на награждения". Но он грустит: в мире у него нет достойных соперников. А они распространили байку: будто необычайная для его возраста физическая сила связана с некими генетическими манипуляциями. "Если бы я мог сделать нечто подобное, - отвечает он, -  то стал бы соревноваться не за спортивные медали, их у меня в достатке, а за присуждение Нобелевской премии". Накануне своего 75-летия, а до дня рождения рукой подать, ученый "замахивается" на 200 кг.

- У операционного стола теперь стою часов по 6-7, а если надо, то и больше, - говорит Игорь Львович. - Скажу по секрету: не очень жалую компанию сверстников - их бесконечные разговоры о здоровье и болезнях. Большую часть моего времени занимает наука. Остальное спорт, а еще пишу книги, между прочим, не по генетике. Тем и живу.