Версия для печати
Вернуться к списку

ГАРЕГИН ТОСУНЯН: «Я БЫ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ МЫ ГАРМОНИЧНО ВПИСАЛИСЬ В ЕВРОПЕЙСКУЮ ЧАСТЬ МИРОВОГО СООБЩЕСТВА»

- Гарегин Ашотович, почему вы решили связать свою жизнь с банковским бизнесом? На рынке ни для кого не является секретом, что по первому образованию вы физик. Что подвигло вас на столь резкую перемену в карьере? Легко ли вам было идти по пути к успеху, учитывая, что в 90-е годы прошлого века, когда вы решили заниматься банковским бизнесом, представления об этой сфере деятельности в обществе были совершенно иные, чем сегодня?

- Я не считаю, что достиг того самого успеха, о котором любят рассуждать на страницах глянцевых журналов различные эксперты. С чьей-то точки зрения, может быть, то, чего я достиг, можно назвать успехом. Но если вспоминать прошедшие годы, то хочу отметить, что резкая смена траектории карьеры для меня самого стала несколько неожиданным явлением. Переход в банковскую отрасль из науки, можно сказать, случайно получился. После полного завершения первого образования, включая и защиту кандидатской диссертации по физике, я решил получить второе высшее юридическое образование. В тот момент я был уверен, что с такими знаниями смогу приносить большую пользу себе и обществу в реальном времени, «здесь и сейчас», а не только в будущем, как это бывает, когда занимаешься наукой. Параллельно с получением второго высшего юридического образования я перешел на работу в Главное управление по науке и технике Мосгорисполкома, которое возглавлял Владимир Петрович Евтушенков, очень креативный и энергичный руководитель. По его поручению я создавал ряд структур в системе московского управления. Однажды Евтушенков поставил передо мной задачу создать банк. Для меня это стало полной неожиданностью, так как в тот момент я не имел никакого отношения к банковским структурам, более того, даже особого интереса к финансовому рынку не проявлял. Сформулировано поручение было очень интересно: «Ты хорошо создаешь структуры, так вот, пожалуйста, создай банк». Но когда я познакомился с сутью и смыслом работы банка как финансового института, то понял, что это важная, пронизывающая суть всей национальной экономики составляющая.

В кругу семьи мне в шутку любят напоминать случай из детства. Учительница начальных классов однажды сказала всему классу, что каждый день родители должны покупать щетку и крем для ухода за обувью. Я, первоклассник, тогда буквально воспринял ее требование, быстро посчитал и сказал, что у моих родителей зарплаты не хватит, чтобы каждый день покупать новые щетки. Меня за эту реплику в классе прозвали министром финансов. А дома потом долго с улыбкой вспоминали тот случай, отмечая, что я с детства проявлял склонность к финансовому анализу (улыбается).

- Вы видели, как банковский бизнес развивался и завоевывал все новые позиции в нашей стране, буквально на глазах – ваше ощущение от пройденного им пути…

- Банковский бизнес в России развивался слишком витиевато. Проблема была в том, что подавляющее большинство руководителей вновь создаваемых коммерческих банков были выходцами из бизнеса, но дилетантами в банковской сфере в новой рыночной экономике. И я был их типичным представителем. Конечно, со временем профессионалы начали брать свое: были и в то время те, кто работал в советской банковской системе, а она качественно отличалась от постсоветской. Эти специалисты имели ряд преимуществ, но обладали и определенным набором недостатков по причине верности прежним установкам в своих подходах. В чем-то благодаря этому мы выигрывали. В чем-то – тормозили. Дилетанты принесли свою пользу: у нас не было стереотипов, мы могли себе позволить некий авантюризм, креативность. Но при всех плюсах того времени следует признать, что это был, по большому счету, разгул дилетантизма и авантюризма.

- Сейчас в это тяжело поверить, поскольку банковская отрасль в России в наше время – это одна из наиболее профессиональных сфер по уровню подготовки кадров. Кроме того, банковская отрасль сегодня также одна из самых насыщенных новейшими технологиями сфер деятельности.

- Это тот самый результат, который был достигнут коллективными усилиями работников банковской сферы в течение более двух десятилетий труда и совершенствования. Очень много профессионалов перешло в банковскую отрасль из фундаментальной науки и техники. Например, Московский авиационный институт стал, на удивление всему рынку, поставщиком банковских кадров. Возможно, там каким-то особенным образом преподавали системы управления, или техническая направленность этого вуза дала такой результат – сказать трудно. Так или иначе, но банковская система благодаря притоку профессионалов с аналитическим мышлением из разных вузов смогла сделать огромный скачок в своем совершенствовании и выступить локомотивом для развития отечественной промышленности и национальной экономики.

- Чем вы лично гордитесь, какими «прорывными» моментами? У вас огромный трудовой опыт, и я понимаю, что таких воспоминаний у вас много: все описать невозможно, но расскажите хотя бы об одном из них.

- Самый яркий момент, о котором я всегда с теплотой вспоминаю, связан не с самой карьерой, а с процессом обучения. Когда я поступил для получения второго высшего образования во Всесоюзный заочный юридический институт в Москве, меня сначала не допустили к экзаменам. Я пошел в учебную часть объяснять ситуацию и отстаивать свою правоту и выяснил, что меня с моим первым высшим образованием должны были принять сразу на второй курс, но с условием сдачи всех экзаменов для компенсации академической разницы в программах. Меня приняли на второй курс только 6 октября, а до конца декабря того же года я должен был сдать 27 экзаменов, зачетов и контрольных работ по более чем 8 предметам – вот на столько позиций отличались программы физфака МГУ и Всесоюзного заочного юридического института. Так вот, я не просто сдал их за два с половиной месяца, но до такой степени «разогнался», что за 9 месяцев экстерном закончил 4 курса. В те времена это был беспрецедентный случай, поскольку по нормам вузов нельзя было этого делать. Я параллельно работал, естественно. Но все свободное время я занимался. Во Всесоюзном заочном юридическом институте в то время была принята система, когда экзамены сдавать можно было только по вторникам, четвергам и субботам. Так вот, за весь период я ни одного экзаменационного дня не пропустил: умудрился использовать по максимуму предоставленные возможности. Сначала на меня в вузе смотрели как на «белую ворону», относились как к человеку, который пришел «права качать». Но очень быстро в вузе изменили свое отношение, преподаватели прониклись ко мне уважением, увидели, что у меня нет никаких корыстных целей, и что я пришел учиться и получать новые знания. Работники вуза стали помогать мне в плане оформления допусков для сдачи экзаменов и зачетов. Я увидел, как посторонние люди тебе искренне и от души помогают. Как меняется их мнение от резкого неприятия до дружелюбия, когда они видят, что ты пытаешься добиться чего-то позитивного. Это очень приятный эпизод биографии, который я до сих пор вспоминаю с большой теплотой. Не менее существенным для меня явился эпизод, когда я в 16 лет поступал в свой первый вуз на физический факультет МГУ имени Ломоносова. С золотой медалью я рассчитывал сдавать только математику, а в итоге пришлось сдавать все экзамены. Это стало для меня серьезным испытанием и психологическим уроком не быть излишне самоуверенным и всегда готовым к тому, что тебе придется выполнить большие требования, чем те, на которые ты изначально рассчитывал.

- Ваше юридическое образование и то, что вы являетесь членом-корреспондентом РАН помогает в работе в банковском бизнесе? АРБ постоянно выпускает комментарии к различным нормативным инициативам?

- Комментировать законодательные инициативы, касающиеся финансового рынка, – это, разумеется, часть моих прямых обязанностей как главы Ассоциации российских банков. Для меня это очень важная составляющая профессиональной деятельности. И естественно, что членом-корреспондентом Академии наук я стал благодаря юридическому образованию и плотной работе с банковским законодательством.

Когда Академик-секретарь отделения общественных наук, директор Института государства и права РАН Борис Николаевич Топорнин обратился ко мне, к руководителю банка, и предложил создать профильный сектор в его институте, то для меня это было не менее значимо, чем когда Владимир Петрович Евтушенков предложил мне создать банк. Создать сектор финансово-банковского права в ведущем академическом институте – это было лестное для меня предложение. Топорнин был очень известным юристом и неординарным человеком. Он в свое время тоже хотел стать физиком и особенно тепло относился ко мне, возможно, в связи с моим первым образованием. А для меня его предложение и доверие, которое он мне оказал, стало еще одним очень значимым моментом биографии.

Следующий эпизод в карьере, о котором я вспоминаю с теплотой, относится к периоду кризиса 1998 года. Евгений Максимович Примаков возглавлял в то время правительство России и предложил мне стать его советником по рекомендации ряда академиков. Работать со столь авторитетным и в науке, и в политике человеком, как Евгений Максимович Примаков, была для меня большая честь. Я провел в «Белом доме» меньше года, но это был очень насыщенный период и в моей жизни, и в жизни страны.

- Банковская отрасль менялась на ваших глазах и во многом благодаря вашим усилиям. Какой свой вклад в развитие национальной банковской системы вы считаете самым важным?

- Банковская отрасль в России в течение этих лет развивалась благодаря усилиям многих людей, и говорить только о моих достижениях в таком аспекте неверно.

- Однако ваши инициативы на финансовом рынке, ставшие сегодня реальностью для всех россиян, хорошо известны. Например, развитие института финансового омбудсмена, становление АСВ, поддержку закона о потребительском кредитовании и т.д. Павел Алексеевич Медведев рассказывал, что много лет назад, еще в 90-е годы, вы с ним поспорили о том, что профессия банкира однажды будет одной из самых престижных в России. И сегодня очевидно, что тот спор выиграли именно вы.

- Сейчас в какой-то степени пошел обратный процесс, так что жизнь пока еще не дала окончательного ответа, кто же из нас оказался прав. Все перечисленные вами инициативы реализованы благодаря коллективным усилиям. Создание НБКИ – лидера на рынке бюро кредитных историй в значительной степени было осуществлено благодаря АРБ и Внешторгбанку. Равно как и система страхования вкладов была реализована в том числе благодаря усилиям Павла Алексеевича Медведева, первого финансового омбудсмена в России. Но если вернуться к приоритетам, то в какой-то мере своей миссией я считаю выстраивание партнерских отношений с регулятором. Отчасти это удалось реализовать, но еще многое предстоит сделать в будущем. В свое время, занявшись юриспруденцией, мне попалась очень яркая статья профессора Сергея Никитича Братуся в журнале «Коммунист». Автор работал в НИИ законодательства и сравнительного правоведения; статья была посвящена роли «горизонтали и вертикали» отношений в системе управления обществом. Его материал произвел на меня большое впечатление – я проникся важностью формирования горизонтальных отношений в обществе. Работая в Главном управлении по науке и технике Мосгорисполкома, я создавал в районах Москвы территориальные управления научно-производственной кооперации. Фактически с нуля выстраивал «горизонталь» отношений между городской властью и предприятиями, работающими на территории столицы. В последующем в банковской сфере я старался реализовывать такие же подходы. Вертикаль власти важна, потому что без нее никакая система управления не работает. Но выстроенная только на основе вертикали система управления гораздо менее эффективна в отсутствие горизонтальных отношений. И я пытаюсь реализовать такую систему управления, донося важность такого взаимодействия и до власти, и до участников рынка.

Горизонтальные отношения важны не только между банками и регуляторами, они важны и между банками разной величины. Можно к этой теме подходить и еще более широко: выстраивание вектора доверия важно и в обществе, и в каждой семье. Такое общество может казаться менее управляемым, поскольку при жесткой вертикали все стоят по стойке смирно и выполняют приказы. Однако только при наличии простроенных горизонтальных отношений общество становится наиболее устойчивым, получает дополнительные перспективы в развитии и движении в сторону цивилизации. Но мы пока, как человечество в целом, как страна в частности, находимся на очень ранней стадии формирования эффективных горизонтальных взаимодействий. Это удручает. Люди не понимают, что лучше аргументами убедить, чем пинками заставлять. Это единственная гарантия получения более устойчивого и долгосрочного результата.

- На ваших глазах произошло несколько крупных финансовых кризисов, а уж локальные проблемы в банковской отрасли постоянны. По вашему мнению, в чем залог стрессоустойчивости системы?

- По моему мнению, как раз чем больше у нас простроена горизонталь отношений, тем более стрессоустойчивой получается система. Ни одной из частей структуры не выгоден распад системы. Если есть соответствующие механизмы, то люди находят способ выхода из кризисов достаточно эффективно. Так было в 2008 году, когда мы предложили целый пакет антикризисных мер, и они были поддержаны Министерством финансов, Министерством экономического развития, Центральным банком и другими ведомствами. Они, со своей стороны, также внесли ряд предложений, и это помогло быстрому выходу из прошлого кризиса.

- В этом году вы работаете в таком же режиме?

- В этот раз у ситуации своя специфика, наше положение сложнее, оно сильно зависит от внешнеполитических факторов, но в принципе мы стараемся работать в том же режиме постоянного взаимодействия. Хочу отметить также, что усилению стрессоустойчивости в России помогает то, что мы непрерывно живем в состоянии перманентного кризиса в той или иной фазе.

- На ваш взгляд, какие качества самые важные для банкира сегодня?

- Я лично придерживаюсь мнения, что если человек хочет заработать капитал, а банкир – именно такой человек, то он должен понимать, что в этом понятии есть две составляющие: материальная, которая, безусловно, очень важна, и пренебрегать этой частью никогда не стоит, и моральная. Человек тоже состоит из материальной оболочки и из души. Если у человека нет души, то это уже и не человек даже, он, скорее, машина, а если нет тела, то это призрак. Так же и капитал имеет два параметра. И для банкира нужно учитывать обе составляющие – важно иметь и материальный, и моральный капитал – доверие и репутацию. Такой подход по жизни сторицей окупается. Это звучит банально, красиво и часто поэтому недооценивается, воспринимается как некий трюизм. Некоторые только спустя годы могут понять, как важно иметь моральный капитал наравне с материальным, в симбиозе с материальным, и как страшно, если он потерян.

- По вашему прогнозу, к чему следует готовиться банковской отрасли в ближайшем будущем? Как вы с высоты имеющегося опыта смотрите на текущую ситуацию?

- В своих рассуждениях я исхожу из инстинкта самосохранения и необходимости нашего развития. По моему мнению, совершенствование российской банковской отрасли продолжится: она будет и дальше являться неотъемлемой частью развития экономики, без которой общество не сможет реализовать свой потенциал. В ближайшем будущем нам необходимо поставить особый акцент на развитии банковской сферы, чтобы преодолеть стагнацию в экономике. Но в сложившейся ситуации много политических факторов, которые тревожат меня. Когда политика вмешивается в столь большом объеме в экономику, то прогнозировать тяжело.

- В заключение я хочу задать вам несколько личных вопросов. Я знаю, что вы очень занятой человек, но мне интересно, чем вы увлекаетесь в свободное время, когда оно все же появляется?

- Я действительно очень занят. Но я люблю водить машину и в свободное время всегда стремлюсь побольше ездить за рулем.

- О чем вы мечтаете?

- Я мечтаю почувствовать себя человеком, свободным от чувства, как будто я что-то кому-то должен. Мне постоянно нужно что-то срочно делать. Причем меня никто не обязывает, но в силу воспитания это постоянное долженствование идет изнутри. С одной стороны, это чувство дает мощный стимул к действию, с другой – я от него очень сильно устаю. Я не могу к кому-либо в этом вопросе какие-то претензии предъявлять, жаловаться. В то же время эти чувства приводят к отсутствию внутреннего согласия, невозможности достижения внутреннего комфорта. Это большая проблема, но она психологического характера, и никто, кроме меня, ее разрешить не может. Меня она и тяготит, и стимулирует к постоянному развитию и достижению новых целей.

- «Юбилейный вопрос» – что было бы лучшим подарком для вас?

- Для меня лучшим подарком было бы встраивание нашей страны в систему европейской цивилизации. Вот тогда я был бы уверен в том, что не зря мы потратили массу времени и энергии на формирование финансового рынка, новой системы экономики. Собственно, мы уже стали частью международной финансовой системы. Но я бы хотел, чтобы мы гармонично вписались в европейскую часть мирового сообщества. Если бы у нас были открытые границы, и мы бы жили без конфронтации, которая отягощает нашу работу сегодня, было бы очень хорошо.

Вот такое положение дел я считал бы божественным подарком, потому что только в таких условиях наши дети смогут жить без каких-то тревог из-за неугасающих конфликтов. В известном стихотворении Маяковского о паспорте есть такие слова: «И вдруг, как будто ожогом, рот скривило господину. Это господин чиновник берет мою краснокожую паспортину». Так вот, я не хочу, чтобы в соответствии со стихами о советском паспорте кривился рот у чиновников, берущих мой российский паспорт. Я хочу, чтобы он вызывал уважение и позитивные чувства. Я хочу, чтобы в мире мы воспринимались как часть цивилизации и были ею как таковой. А отношение к нам всего мира в значительной степени зависит от того как мы себя ощущаем и как позиционируем.