http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=b378f20c-e5b8-42d7-882a-26420f8a6cba&print=1© 2024 Российская академия наук
Старт инновационного развития невозможен без активного участия государства и иностранных компаний. Однако и то, и другое должно быть организовано так, чтобы создаваемые институты научного развития не превратились в новый канал утечки мозгов, предостерегает Олег Фиговский
Минэкономразвития подготовило проект «Стратегии инновационного развития России на период до 2020 года». Однако, по мнению заместителя главного учёного секретаря президиума Российской академии наук Владимира Иванова, «реализация заложенных в проекте Стратегии подходов приведёт к дальнейшей деградации сферы исследований и разработок, и поставит точку на инновационных амбициях государства». В частности, он отмечает, что «если в 1990-е годы существовала специальная комиссия по научно-технической политике под руководством премьер-министра, решения которой были обязательны для всех органов исполнительной власти, то в настоящее время такой институт в системе управления наукой отсутствует». В современной России институт советников по науке отсутствует – только у одного из четырёх первых лиц государства есть штатный советник по науке, представляющий научное сообщество. Поэтому руководители государства не получают информации о реальном состоянии сферы науки и технологий.
В связи с этим представляет интерес обращение к международному опыту инновационного развития. Так, в Германии ещё в 70-х гг. начали реализовываться программы частно-государственного партнерства в научно-исследовательской сфере, благодаря чему доля бюджетной системы в расходах на НИОКР сократилась с 70% в 1970-х гг. до 30% в настоящее время.
Промышленность Финляндии смогла перейти на производство товаров с большим объемом добавленной стоимости в период с середины 60-х по 80-е гг. благодаря интенсивному партнерству государства и частного сектора. Роль пионера венчурного финансирования сыграл государственный фонд Sitra, который был создан в 1980-х гг. С начала 2000-х он стал главным инвестором в биотехнологиях. Ведущая роль в развитии телекоммуникационной промышленности Финляндии и отрасли в целом принадлежит компании Nokia, существенное влияние на долгосрочный рост которой оказало государственное финансирование в лице агентства Tekes, которое финансировало 8% всех расходов Nokia на НИОКР.
Современная американская государственная инновационная политика была сформирована во второй половине 1990-х годов: приоритет был обозначен в 1997-м году, когда президент Б. Клинтон прочитал Конгрессу доклад «Наука и технология: формируя ХХI столетие». Кроме того, в предшествовавшие принятию этой политики годы государство провело демонополизацию различных отраслей экономики – энергетики, транспорта, связи. Благодаря такому снижению влияния крупных игроков в экономике, возможность выхода на рынок получили малые инновационные компании.
В рамках курса на модернизацию национальной промышленности с середины 1980-х годов инновационная политика в Китае в условиях отсутствия законодательной базы реализовывалась путем выполнения целевых программ, направленных на освоение иностранных и разработку собственных высоких технологий. В 2002-м были утверждены два основополагающих закона, заложивших правовую базу регулирования инновационной деятельности: закон КНР «О стимулировании средних и малых предприятий» и Закон КНР «О популяризации науки и техники». В октябре 2010 г. Госсоветом КНР опубликовано «Решение об ускорении развития новых стратегических отраслей».
Целенаправленная политика по развитию наиболее крупного сектора инновационной системы Индии – информационных технологий – начала проводиться в начале 1970-х гг. Ее целью было создание новых рабочих мест для квалифицированных специалистов с целью предотвращения «утечки мозгов» в развитые страны. С этой целью при крупных университетах начали создаваться компьютерные центры; новый виток развития сектора информационных технологий пришелся на 1980-е гг., когда была отменена процедура лицензирования, сформированы специализированные исследовательские центры, и правительством приняты законы о развитии IT-сферы. В 1991 г. в Индии начали создаваться специализированные технопарки по производству программного обеспечения на экспорт.
В Норвегии большое внимание уделяется взаимодействию образования и науки: существует большое количество как государственных, так и частных научно-исследовательских институтов (на них приходится почти 23% от всех расходов на научно-исследовательскую деятельность и примерно 27% всех научных исследований). Все высшие учебные заведения Норвегии обязаны проводить фундаментальные исследования и подготовку научных работников, используя работы выпускников вузов и программы докторантов. Высшие учебные заведения отвечают не только за проведение фундаментальных исследований и подготовку научных кадров, но и за коммерческое использование результатов изобретений, сделанных их сотрудниками. Доля государственных инвестиций относительно высока, как и в других странах с низкой долей R&D к ВВП (около 1,7% от ВВП).
Одной из отличительных особенностей инновационного развития Южной Кореи была целенаправленная поддержка в основном именно крупных компаний. В настоящее время, напротив, разукрупнение, а в ряде случаев ликвидация финансово-промышленных корпораций (чеболей) признается одним из главных успехов посткризисной адаптации и структурной реформы Южной Кореи. Патентная политика сыграла важную роль в развитии малого предпринимательства и капитализации университетов. Ранее профессорам необходимо было передавать свои патенты правительству, т.к. сделанные в государственных институтах изобретения считались достоянием Республики. Пересмотр патентных прав облегчил технологию передачи патентов через юридическое лицо.
На фоне успешной инновационной политики многих стран Россия существенно отстаёт, что и показал обзор состояния научной политики России, выполненный Организацией экономического сотрудничества и развития (OECD). Основной вывод экспертов OECD: «В целом наблюдается дисбаланс между государственными ресурсами, направляемыми на создание знаний, и наблюдаемыми результатами в сфере инноваций». Вывод подкрепляется статистикой по доле инновационно активных предприятий, высокотехнологичному экспорту, научным публикациям. Причина столь пагубной и затяжной неэффективности НИС (национальной инновационной системы) уже не может крыться только в последствиях ломки советской модели. Она лежит в неэффективности госполитики в области инноваций и науки. Жан Гине, ведущий автор итогового доклада OECD по России, описал систему принятия решений как «русский парадокс»: сочетание централистских традиций с фрагментарностью принятия решений на уровне правительства, министерств, ведомств и госкорпораций, координация действий которых весьма слабая.
В целом для российской инновационной системы и особенно её научной части характерно «сочетание коренных преобразований и устойчивости некоторых институциональных механизмов и умонастроений из прошлого», что отличает Россию от «любой другой развивающейся экономики, включая Китай». В докладе также отмечается, что «одной из основных слабостей процесса принятия и координации политических решений в России является отсутствие прозрачности и недостаточное участие тех акторов, которые важны для процветания страны, но не входят во влиятельные неформальные сети, связывающие высших государственных чиновников, крупный бизнес и мощное научное лобби».
Одним из перспективных путей модернизации российской экономики могло быть привлечение иностранных компаний с их новейшими технологиями. Этим путём успешно идут Китай, Южная Корея и ряд других развивающихся стран Азии и Латинской Америки.
В случае России иностранные инвесторы считают одним из привлекательных факторов высокий уровень образования населения. Однако реальный опыт европейских компаний в России быстро разрушает этот миф. В Ассоциации европейского бизнеса (AEB) были представлены результаты опроса предпринимателей, которые считают нехватку квалифицированных специалистов одним из главных препятствий для работы в России. Комментируя эти данные, замдиректора департамента торговли и продаж по работе с акциями UFS Investment Company Алексей Козлов поясняет, что парадокс состоит в том, что базовое, например, среднее, образование продолжает в России оставаться на достаточно высоком уровне. «А вот дальнейшее обучение, получение специализированных знаний за последние четверть века значительно ухудшилось, – продолжает он. – Тому виной множество факторов, но основным является отсутствие участия государства в планировании и поддержке вузов и средних специальных учебных заведений, что и порождает множество экономических проблем».
Как показывают работы доктора военных наук К.В. Сивкова, «революции в военном деле формируются главным образом развитием науки в целом, причём главным образом не военными её отраслями, в частности фундаментальной составляющей». Поэтому даже с позиций укрепления обороноспособности страны падение уровня вузовского образования весьма опасно.
Важный шаг в направлении решения данной проблемы сделан фондом «Сколково» – подписано соглашение с Массачусетским технологическим институтом об основных условиях сотрудничества по созданию Института науки и технологии Сколково (SIST). В рамках сотрудничества Массачусетский институт будет участвовать в разработке и формировании организационной структуры, а также образовательных и исследовательских программ нового института. 15 исследовательских центров обеспечат взаимодействие ведущих мировых ученых с их российскими коллегами, а также сформируют масштабную платформу для совместных научных исследований в пяти кластерах: энергоэффективность, космос, информационные технологии, биомедицина и ядерные исследования. По словам президента фонда «Сколково» В. Вексельберга, до трети проводимых в институте исследований будут финансироваться за счет выполнения заказов крупных компаний. Новый институт, подчеркнул Вексельберг, будет негосударственным. Все принципиальные решения будут приниматься его органами управления самостоятельно. В сентябре-октябре 2011 года в Сколково планируется первый цикл лекций по подготовке инновационных инженеров, который будут читать израильские учёные.
Другой путь подъёма вузовской науки – руководство зарубежными учёными мегагрантов в университетах России. Первые 40 грантов уже были предоставлены. Один из победителей конкурса мегагрантов, профессор Калифорнийского университета Павел Певзнер, высказал своё видение реализации этого проекта: «Когда я уезжал из России 20 лет назад, одну вещь я знал точно: здесь очень много талантов. Поэтому по возвращении сюда, чтобы руководить мегапроектом, моей главной мотивацией была возможность поработать с такими людьми, – признаётся Павел Певзнер. – Когда я стал подыскивать специалистов для своих проектов, то сделал интересное наблюдение. Да, есть много талантливых школьников, бакалавров, магистров. Но после этого ручеёк постепенно становится тоньше и пересыхает на уровне аспирантуры и докторантуры. Талантов становится гораздо меньше. Сначала я думал, что такое положение только в моей области – computer science. Но, пообщавшись с коллегами из других сфер – физики, математики, выяснил, что и там такая же ситуация». Профессор Певзнер основную проблему видит в финансах: «Аспирант не может выжить на стипендию, поэтому вынужден работать, а в свободное время писать диссертацию. Это одна сторона проблемы. Другая – связана с руководителями. Хорошего аспиранта не может подготовить человек не мирового уровня».
«В американском университете существует негласное правило: профессор зарабатывает приблизительно в 2 раза больше, чем составляет стартовая зарплата студентов, которых он выпускает, – говорит Павел Певзнер. – Скажем, в computer science начинающие талантливые люди могут найти работу за 3 тысячи долларов в месяц. Значит, профессор, обучающий этих специалистов, должен получать 6 тысяч в месяц! У российских профессоров уровень дохода в разы меньше. Кроме того, если в США профессор преподаёт в свободное время от исследований, то в России в большинстве случаев ситуация обратная. Исследованиями приходится заниматься чуть ли не по выходным. При таком раскладе аспирантуру просто невозможно построить». Учитывая такое положение дел, Павел Певзнер всерьёз намерен заниматься в России вопросами образования. В сентябре этого года в Академическом университете будет запущена магистерская программа в области computer science, а в дальнейшем планируется открытие и аспирантской.
Вопрос, который волнует сегодня Павла Певзнера, касается будущего его лаборатории: что станет с ней через два года, когда закончатся средства по мегагранту? «Я обещаю, что к тому моменту здесь будут работать высококвалифицированные специалисты, которые смогут устроиться в любой американский университет или компанию, – говорит учёный. – Я и сам с удовольствием возьму их к себе на работу. Но если подобное случится, то это будет фактическим поражением мегагранта. Государству нужно будет продолжать поддерживать такие программы через два года, иначе многие из них вряд ли приведут к значимым результатам».
И как не задать здесь вопрос о том, поможет ли российской модернизации заграница? Для кого будут подготовлены аспиранты — как те, что будут работать по проекту мегагрантов, так и те, что пройдут через Институт науки и технологии Сколково (SIST)? Я бы также обратил внимание на то, что эти проекты направлены на подготовку специалистов в фундаментальных науках, а подготовке инновационных инженеров по-прежнему уделяется меньше внимания.
Всё-таки хочется надеяться, что привлечение зарубежных учёных поможет обеспечить кадрами модернизационную экономику не только для других стран, но прежде всего для России.
Олег Фиговский, академик Европейской академии наук, иностранный член РИА и РААСН, профессор, глава научного нанотехнологического центра "Polymate" (Израиль) .