Версия для печати
Вернуться к списку

Наука в вузах ещё слишком слаба

Справка STRF.ru:

Дежина Ирина Геннадиевна, руководитель сектора Института мировой экономики и международных отношений РАН Ирина Дежина: «Развивать вузовскую науку, безусловно, надо, потому что её уровень самым непосредственным образом влияет на качество образования. При этом не следует противопоставлять академическую и вузовскую науку» Ведущим вузам страны в течение трёх лет планируется выделить 90 миллиардов рублей. Таким образом государство предпринимает целенаправленные шаги по развитию в России вузовской науки.

Как Вы относитесь к этой инициативе? И насколько оправдано в данном случае говорить о перемещении науки из РАН в вузы, правомерно ли противопоставление вузовской и академической науки?

— Государство действительно целенаправленно предпринимает шаги по развитию вузовской науки, причём в разных формах — не только за счёт финансирования университетов, которым присуждаются различные статусы, но и отдельных инициатив поддержки — например, создания в вузах лабораторий для возвращающихся из-за рубежа учёных. Развивать вузовскую науку, безусловно, надо, потому что её уровень самым непосредственным образом влияет на качество образования. Однако перемещение науки из РАН в вузы можно действительно трактовать как недальновидную политику со стороны правительства, хотя это и не высказывается прямо, в лоб. Произойдёт ли такое перемещение в реальности и когда именно — неизвестно. На данный момент вузовская наука настолько слабее академической, что должно пройти очень много времени, прежде чем первая достигнет соизмеримого со второй уровня. При этом если противопоставлять вузовскую и академическую науку (что сейчас, к сожалению, начало происходить как на уровне обсуждений и дискуссий, так и на более серьёзной ступени — через перераспределение бюджетных средств в пользу вузов), — то процесс развития вузовской науки, на мой взгляд, сильно затянется. Более разумной политикой было бы содействие сотрудничеству академических институтов и вузов в области научных исследований через различные инструменты поддержки и поощрения.

Если говорить о вузах, то какие проблемы, на Ваш взгляд, в первую очередь нужно решить, чтобы в университетах активизировалась научная деятельность и преподавателей удалось стимулировать на занятие наукой?

— Если в общем говорить не о вузах, а именно о вузовской науке, то из целевых мер применяется, по сути, только одна — выделяются дополнительные бюджетные средства. Между тем структуры вузов и системы управления в них не меняются, поэтому деньги тратятся неэффективно. Об этом можно судить по результатам как инновационной образовательной программы, которая реализовывалась в 2006-2008 годах, так и по первым шагам развития системы федеральных и исследовательских университетов.

Если противопоставлять вузовскую и академическую науку, что сейчас делается как на уровне дискуссий, так и через перераспределение бюджетных средств в пользу вузов, то процесс развития вузовской науки сильно затянется. Более разумной политикой было бы содействие сотрудничеству академических институтов и вузов На мой взгляд, помимо финансирования, важно изменить систему ведения образовательной деятельности, радикально пересмотрев нормы и требования к работе профессорско-преподавательского состава для того, чтобы появились реальные возможности заниматься наукой. При действующих в настоящее время нормативах учебной (лекционной) нагрузки, серьёзно заниматься научными исследованиями нельзя, можно вести только мелкие полуприкладные работы. При этом ситуация значительно лучше в тех вузах, где как раз введены «особые» нормативы преподавательской нагрузки и разрешены прочие свободы.

Минобрнауки впервые планирует провести конкурс по выделению средств на проведение НИОКР не вузам, а предприятиям (по 300 миллионов рублей на три года). Как Вы считаете, будет ли эта мера реально способствовать коммерциализации разработок?

— Судить об этой инициативе можно будет тогда, когда станет понятен механизм её реализации. Из зарубежного опыта известны успешные схемы финансирования НИОКР и стимулирования коммерциализации, основанные на выделении бюджетного финансирования компаниям — с тем, чтобы они затем потратили часть этих средств на проведение НИОКР совместно с университетами и/или малыми наукоёмкими предприятиями. Это и стимулирует развитие корпоративных НИОКР и связей между государственной и корпоративной наукой, способствует усилению практической направленности НИОКР.

При действующих в настоящее время нормативах учебной (лекционной) нагрузки серьёзно заниматься научными исследованиями нельзя, можно вести только мелкие полуприкладные работы Каким образом планируется реализовать это намерение Минобрнауки, мне неизвестно. Если это будет финансирование НИОКР на предприятиях, например, под условие аутсорсинга какого-то объёма работ вузам, тогда, может быть, эта мера и станет стимулом к коммерциализации разработок. Но опять же, если речь идёт о вузах, то успех данной инициативы сомнителен.

Возвращение российских учёных из-за границы — одно из мероприятий, которое запланировано государством. Как должна быть организована процедура по их привлечению обратно в страну? Сможет ли Россия реально конкурировать за успешных учёных наравне с ведущими университетами мира?

— Вопрос о возвращении учёных очень сложный. Сама его постановка (по крайней мере, так, как она в данном случае сформулирована) — «возвращение» — имеет, на мой взгляд, неверное звучание, потому что в этом слышится элемент принуждения. Мне кажется, что тот первый шаг, который был предпринят правительством по финансированию совместных проектов, руководителями которых являются зарубежные учёные-соотечественники, — был правильным. Эта инициатива направлена на развитие сотрудничества и только потенциально — на их возможное возвращение. При этом данный проект даёт возможность выяснить: а кто с нами хочет сотрудничать? Кто стремится вернуться? Это именно те учёные, которых мы ждём?

Проблема ещё и в том, что до сих пор отсутствует ясно проработанная «диаспорная» политика — в частности, нет концепции того, кого именно надо возвращать. Если требуется вернуть больше народа, нарастить численность учёных — это один подход, если же надо возвратить какое-то число «звёзд» и вокруг них сформировать «центры превосходства», то организационные процедуры для этих целей должны быть совершенно другими.

Пока Россия не может реально конкурировать за успешных учёных наравне с ведущими университетами мира, потому что, как показывают опросы и исследования, основным препятствием являются не условия научной работы в России (хотя и они тоже), а само общественное (экономическое, политическое) устройство страны.

Вопрос о возвращении учёных очень сложный. Сама его постановка — «возвращение» — имеет неверное звучание, потому что в этом слышится элемент принуждения. Правильнее было бы для начала развивать совместные проекты Многие эксперты считают, что через 5-10 лет интеллектуальный потенциал большинства уехавших начнёт снижаться, так что принимать обратно будет некого. Вы согласны с такими опасениями?

— Мне непонятно, на чём основаны данные прогнозы. Способные молодые люди продолжают уезжать, многие делают это вскоре после окончания вуза. Соответственно, они защищают диссертации уже за рубежом, начинают активно работать в науке, и я не вижу причин, которые должны привести к снижению их исследовательского потенциала. Если же такие рассуждения основаны на том, что из общей массы уехавших выделяется только какое-то число «давно уехавших», которые будут становиться старше и, по-видимому, их продуктивность будет снижаться, то такая постановка вопроса мне кажется неверной. Диаспора — это развивающееся и обновляющееся сообщество учёных: приходят молодые, сменяют старшее поколение. В процентном отношении учёных среднего возраста там значительно больше, чем в российской науке, поэтому потенциал у диаспоры есть и будет, и сотрудничать с такими учёными России нужно обязательно.