http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=ae8b78f5-3cb8-44e8-a735-d0c0e9636b84&print=1© 2024 Российская академия наук
«Я родился в 1974 году в Нижнем Тагиле, промышленном городе средних размеров на Урале. Моя мама, Татьяна Новоселова, была учителем английского языка в моей школе (однако, несмотря на ее усилия, я начал говорить не то что правильно, а хотя бы на каком-то английском, только когда переехал в Нидерланды), а мой отец, Сергей Новоселов, был инженером на местной фабрике.
Фабрика – громадное предприятие размером с целый город – была центром нашей жизни, даже на самом базовом уровне: каждое утро оттуда раздавался гудок, достаточно громкий, чтобы разбудить людей, живущих в нескольких километрах от завода в 7 утра, второй гудок звучал в 7.30, что пора выходить из дома, а третий гудок в 8 утра служил сигналом для начала рабочей смены. Еще один гудок в 16.30 означал, что рабочие могут возвращаться домой. Эта фабрика производила железнодорожные вагоны и танки, включая легендарный Т-34 (предприятие переехало из Харькова, оккупированного фашистами во время Второй мировой войны), факт, которым я очень гордился, несмотря на несчастье, которое он принес в нашу семью. Дело в том, что мой дед Глеб Комаров, водитель-испытатель танка, эвакуированный из Харькова вместе с фабрикой, потерял свои ноги в аварии танка в 1944 году).
То, что рядом с нами было столь высокотехнологичное производство, означало, что в городе жили большое число высококвалифицированных инженеров и техников, и неизбежно наши хобби тоже имели технический оттенок. Помимо катания на лыжах, я серьезно увлекался картингом, главным образом благодаря отцу, который занимался автоспортом, и многие части автомобилей были произведены или модифицированы нашими собственными руками. Благодаря этому хобби, я научился токарным, фрезерным и сварочным работам – навыкам, которые я использовал во время временной подработки летом на фабрике. (…)»
И чуть дальше:
«Я всегда увлекался техникой. Когда мне было 8, отец подарил мне немецкую игрушечную железную дорогу, и чаще всего я использовал одну деталь от нее – источник постоянного тока переменной мощности (variable DC power source). Он был нужен в экспериментах от электролиза до создания электромагнитов. Когда мои родители работали целый день, а моя младшая сестра Лена 7 лет была в детском саду, у меня после школы было несколько свободных часов для проведения «исследований»: таких как поиск рецепта пороха или литья металлов, а затем отмывания кухни от следов моих экспериментов».
В парке им. Горького на книжном фестивале Bookmarket лил дождь, «маркет» не очень получился, так как посетителей было немного. Продавцы книг спрятали свои издания под пленку, но книги все равно продолжали намокать. Одинокий «Буран» тоже мок под дождем, а по парку весело ездил синий паровозик с вагончиками. Новоселов появился у Большой сцены как-то незаметно, здесь его уже ждали журналисты с камерами и без. «Собираетесь ли вы приехать в ближайшее время в Москву?», – спросила его я, пока серия нон-стоп интервью еще не началась, и лауреат стоял в ожидании. «Нет. Хочется работать, нет времени на поездки». Передала ему привет от Михаила Кацнельсона, с которым они с Андреем Геймом давно и тесно сотрудничают. Константин явно обрадовался, оказалось, что блог коллеги он не читает, в результате не знает, например, что тот был на конференции в Италии. «На какой же он конференции мог там быть?», – морщил лоб Константин.
Беседу пришлось записывать в походных условиях, неподалеку от Большой сцены, под деревом, чтобы не намочил дождь. Из-за порывов ветра запись звука получилась неидеальной, так что сразу приносим свои извинения.
Если бы вы сейчас были бы студентом-физиком, то какую бы область специализации бы выбрали? Поменяли бы ее?
Если честно очень сложно сказать. Физика она вся интересна, но меня всегда привлекала возможность не только мерить, но и что-то делать своими руками, поэтому то, что я делаю в физике конденсированного состояния и нанотехнологиях меня вполне устраивает.
Скажите, а как вы работаете вдвоем с Геймом? Может быть, вы помните знаменитый ответ Ильфа и Петрова «Как мы пишем вдвоем». Какие полезные качества каждый из вас добавляет в работу?
Давайте мы начнем с того, я был студентом Андрея очень долгое время и очень многому у него научился. Я считаю его своим учителем и всё, что я умею, огромный процент, я приобрел у Андрея, в частности, стиль его работы. Как мы работаем… Просто пытаемся придумывать какие-то интересные идеи, а потом воплощать, и, конечно же, всегда очень полезно иметь рядом кого-то, с кем можно эти идеи обсудить.
Было ли что-то принципиальное, что помешало бы вам сделать необходимые исследования, заслужившие Нобелевскую премию, не в Англии или Голландии, а в России?
Вы знаете, я не знаю в принципе, что нужно сделать, чтобы получить Нобелевскую премию. Никогда такой задачи получить Нобелевскую премию передо мной не стояло, никаких рекомендаций, как это делается и какие факторы сыграли, что кому-то дали премию, а кому-то не дали, я дать не могу. Я не знаю... Меня это никогда сильно не интересовало тогда и тем более не интересует сейчас, поэтому никаких рекомендаций я дать не могу. Но я уверен, что это возможно абсолютно в любой стране.
Весь мир взбудоражен вашей новой статьей в Nature Communications о применении графена в высокоскоростной передаче данных. Может быть, расскажете об этом хотя бы коротко?
Давайте скажем честно, что про высокоскоростную передачу данных больше написали журналисты, чем мы, идея применять графен в скоростных фотодатчиках – не наша, эта идея, наверное, идет от Клауса Керна (Klaus Kern) из MPI (Штутгарт), а дальше из IBM, они развивали эту тему.
Что сделали мы: мы усовершенствовали эти датчики, скрестив графен с плазмоникой, и сделали их эффективность действительно достаточной, чтобы применять в реальных устройствах. Будет ли это применяться? Будет ли это применяться для телекоммуникаций или чего-то еще? – это вопрос, конечно, не к нам, но то, что сама идея была изначально выдвинута людьми из IBM, дает какую-то надежду, что это найдет свое применение.
Академик РАН Владимир Захаров говорил мне, что собирается написать по этому поводу вам письмо. Может быть, вы знаете, что в России есть такой изобретатель Виктор Петрик, он утверждает, что вы зря получили Нобелевскую премию, что это он именно создал графен и прочее. Можете ли вы высказаться по этому поводу?
Знаете, есть огромное количество людей, которые могли бы получить премию за графен, за углеродные материалы, есть огромное количество замечательных исследователей по всему миру, и в России тоже, и многие из них достойны премии, но имени Петрика среди них нет.
Т.е. его вклад в эту область науки ничтожен, равен нулю?
Мне вообще кажется, что он не занимается наукой.
Вы являетесь одним из самых молодых британских академиков, у вас есть точка зрения, что делать с Российской академией наук, как ее реформировать?
Я, честно говоря, статистики [по Лондонскому королевскому обществу] не знаю, но доверяю вашей информации, молодой, значит, молодой. Не знаю… Все-таки, традиции есть традиции. В России большая часть науки была сделана в академических институтах, и это надо чтить. А нужно ли это как-то реформировать? Не знаю, здесь более важен взгляд изнутри, чем снаружи.
Собирается ли Андрей Гейм приехать в Россию? Увидим ли мы его в ближайшее время?
Спросите у Андрея, я не работаю его секретарем. Извините.
Была информация о проблемах с его российским паспортом. Сможет ли он приехать как гражданин России, вы не в курсе?
Давайте вы это тоже спросите у Андрея, хорошо?