Версия для печати
Вернуться к списку

Марсолет земного базирования

В Институте медико-биологических проблем (ИМБП) РАН объявили имена шестерых волонтеров, отобранных по профессиональным и медицинским показателям из 6 тыс. желающих участвовать в научном эксперименте «Марс-500». В экипаж «марсолета» – наземного испытательного комплекса, построенного на территории института в Москве, вошли четверо россиян, француз и немец. Все мужчины. За 105-суточное пребывание в этом гермообъекте, имитирующем некоторые условия длительной космической экспедиции, каждый из участников получит по 15 тыс. евро, не считая возможных бонусов. О том, что ждет шестерых добровольцев, которых ради науки на три месяца изолируют от внешнего мира в помещении общим объемом 500 куб. м, рассказал в интервью «НГ» участник эксперимента по моделированию пилотируемого полета на Марс и единственный космонавт-исследователь в российском отряде космонавтов Сергей Рязанский.

– Сергей, долгосрочной программы космических исследований в России нет, а в программе, рассчитанной до 2015 года, нет намеков на подготовку к полету на Марс. Есть ли смысл сейчас проводить эксперимент по моделированию полета на другую планету?

– Если полета на Марс нет в российской космической программе, это не значит, что мы не имеем права думать о будущем, работать на перспективу, готовиться к межпланетным полетам. Помню, после завершения двухнедельного эксперимента, прошедшего в ИМБП в прошлом году, один из участников сказал: «Мы не сделали шаг в направлении Марса, но мы хотя бы занесли ногу».

Техническая отдача от полета на Марс будет огромной, намного большей, нежели использование автоматических аппаратов. Потребуется защита от радиации, новые системы жизнеобеспечения, новые ракетные двигатели, новые системы передачи данных. Работа над этими задачами загрузит российскую науку и промышленность. На выходе мы получим не только космические технологии, но и продукцию для сугубо земного пользования. Предположим, что государство не будет вкладывать деньги в подобные проекты, тогда все эти технологии будут созданы в других странах. Мы потеряем первенство в исследовании космоса.

Понятно, что проект полета на Марс дорогостоящий, ни одна страна в мире в одиночку его не потянет. Реализация миссии потребует международного сотрудничества, основу которого мы закладываем здесь и сейчас. Проект «Марс-500» – серьезный шаг в этом направлении. Поэтому я очень рад и горд, что этот проект начался.

– Какое участие в эксперименте принимают предприятия ракетно-космической отрасли России?

– Наш эксперимент имеет очень тесную связь с Центром управления полетами. Насколько я знаю, оставшийся зал управления станцией «Мир» переделан под управление нашим наземным «марсолетом». Ракетно-космическая корпорация «Энергия», ведущая космическая фирма, ответственная за российскую пилотируемую космонавтику, тоже ставит перед нами задачи. Не так много, как хотелось бы, но хоть что-то. В любом случае мы общаемся с представителями различных космических организаций. Пока они приглядываются к проекту, к его участникам, но я думаю, что непосредственно к началу следующего этапа – 520-суточного эксперимента, запланированного на конец текущего года, их участие станет более существенным.

Я, например, хочу увидеть в нашем наземном испытательном комплексе систему жизнеобеспечения нового поколения, систему регенерации воды из урины и конденсата. Эти системы, кстати, сейчас действует на Международной космической станции, а ранее использовались на станции «Мир». Если посчитать количество воды, переработанной из конденсата и урины на станции «Мир», то оно равняется 14 полностью загруженным водой грузовым кораблям «Прогресс». Представьте себе, сколько это денег, какая это экономия.

Существует трудность в использовании такой воды – психологический барьер, но он легко преодолевается профессиональными космонавтами. Химически проверено, что полученная при переработке вода не содержит никаких вредных примесей и неприятных запахов.

– Будет ли ограничено количество потребляемой во время эксперимента воды?

– В 105-суточном эксперименте нам не определили лимит потребления воды. Мы можем не ограничивать себя, однако будет вестись строгий учет: кто, сколько и на какие цели расходует воду. Это тоже одна из задач эксперимента. А вот во время 520-суточного эксперимента ограничение на воду присутствовать будет. Участники не смогут использовать больше воды, чем будет загружено в корабль в начале эксперимента.

– В наземном испытательном комплексе стоит душ, аналогичный тому, который использовался на станции «Мир», или вам придется пользоваться мокрыми полотенцами, как это делает экипаж МКС?

– Нет, такого душа у нас не будет. В наземном испытательном комплексе установлены те же системы сангигиены, которые имеются на МКС. Как и космонавты, мы будем использовать для личной гигиены влажные салфетки и полотенца.

– Рацион питания участников научного проекта приближен к рациону питания экипажа МКС?

– Питание участников эксперимента построено по бортовому принципу, то есть с использованием заранее разработанных рационов. Отличие заключается в том, что космонавты могут менять блюда, а у нас такой выбор исключается в целях соблюдения правил эксперимента.

Специалисты по питанию опробуют на нас новый подход. Продукты, которые дадут нам с собой, подвергнутся глубокой заморозке. Это позволит на длительное время сохранить их первоначальный вкус и свежесть. Для хранения продуктов в испытательном комплексе установлены большие холодильники.

Есть шанс, что нам оставят хлебопечку, которой мы пользовались в двухнедельном эксперименте.

– Как будет организован рабочий день у участников эксперимента, останется ли у них личное время?

– Как и космонавты на борту МКС, мы будем соблюдать режим труда и отдыха: 8 часов сна, 8 часов рабочего времени и 8 часов на личную жизнь – прием пищи, физкультура, свободное время. Поначалу, уверен, мы будем выбиваться из графика, пока не освоимся. Скорее всего нас ждут нештатные ситуации, а значит, работы прибавится, а личного времени соответственно станет меньше.

Кроме того, как только закроется дверь испытательного комплекса, мы будем предоставлены сами себе. Возможности задать вопрос и получить консультацию у специалистов не будет. Поэтому, если возникнет какая-то проблема и потребуется консультация с Землей, мы автоматически выбьемся из графика.

– Участники эксперимента смогут общаться с внешним миром: пользоваться интернетом, смотреть телевидение, слушать радио?

– Отсутствие контактов с внешним миром – одна из целей эксперимента. Если экипаж МКС может позвонить с орбиты на мобильный телефон любого человека на Земле, то у нас, экипажа корабля, летящего к Марсу, такой возможности не будет. Доступна только пакетная передача данных.

Поясню. Информация с Земли до орбиты Марса идет 20 минут. В обратную сторону столько же. А значит, общаться с кем-либо очень затруднительно. Нам смогут записать аудио- или видеосообщение, отправить текст или графический файл, но мы его получим лишь спустя треть часа. Кстати, такая задержка будет реализована у нас за счет технических средств.

Всего за время эксперимента мы пройдем три стадии: полет по орбите Земли, когда можно звонить по телефону и пользоваться интернетом; полет к Марсу и увеличенная задержка в получении сообщений; пребывание на орбите Марса с 20-минутной задержкой между отправкой и получением сообщения.

Телевидения и радио мы в течение 105 суток тоже не увидим и не услышим. Однако нас будут держать в курсе последних событий. Группа психподдержки Центра управления полетами будет собирать и передавать нам ежедневно подборку интересующей нас информации и главных новостей. Если они запишут какую-то телевизионную программу или футбольный матч и перешлют нам, то мы сможем их посмотреть, а если нет, то я до середины лета так и не узнаю, как сыграл мой любимый «Спартак».

– Вы единственный космонавт-исследователь в российском отряде космонавтов. Когда ожидается ваш полет в космос?

– Я рассчитываю, что в скором времени останусь все-таки не единственным космонавтом-ученым. Надеюсь, что Роскосмос проведет набор в эту группу космонавтов, учитывая, что с текущего года экипаж Международной космической станции расширяется с трех до шести человек, а значит, появилось место и для ученых, а не только военных и инженеров.

По возрасту я считаюсь еще молодым кандидатом в космонавты, в конце этого года мне будет только 35 лет. Для современных космонавтов это срок начала вхождения в полетный возраст. Конечно, очень хочется, чтобы дело поскорее дошло до полета, потому что мы воспринимаем МКС в первую очередь как научную лабораторию, но там пока нет ни одного профессионального ученого.

Участие в проекте «Марс-500» воспринимаю как часть предполетной подготовки, потому что эксперименты, которые будут проводиться в данном проекте, в скором времени начнутся и на МКС. У меня выпал хороший шанс изучить эти эксперименты еще на уровне формирования. Отмечу, что еще один участник, космонавт Олег Артемьев, тоже воспринимает участие в проекте «Марс-500» как часть подготовки к полету в космос. Мы не просто ждем назначения в экипаж, а совершенствуем свой профессиональный уровень, что, надеюсь, повысит наши шансы войти в экипаж одной из следующих экспедиций.