http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=aa7a12a1-5fdf-4d6c-a008-ec1538f0dabd&print=1© 2024 Российская академия наук
Утечка мозгов даже в научно-образовательной среде зачастую понимается архаично («Со школы сажают наиболее способных учеников на гранты и увозят»). Результатом оказываются… простые решения, раскалывающие общество. Одно из таких решений – неудачное именование фондов «иностранными агентами». Фонды, естественно, хлопнули дверью. Остались, конечно, и доктор Лиза, и банкиры-спонсоры. И жива еще память о Януше Корчаке. Но раскол этот не устранишь быстро, и хочется, чтобы суть его осознавалась нами на более современном уровне. Мы говорим здесь о научно-технической элите – ученых, инженерах, врачах и их учителях. Элита управленческая воспроизводится на Селигере и Клязьме, бизнес-элита – в Сколкове. Всем этим элитам когда-то придется искать общий язык.
Мозговой топ-рынок
В СМИ нет ни одного примера, подтверждающего сам факт «подсаживания» наших школьников на фондовские гранты. Наиболее массовый проект – олимпиады, – по данным профессора Валерия Сойфера, охватывал около 700 тыс. наших школьников. При этом ни о каких грантах и вообще о выдаче денег школьникам речи никогда не шло. Если бы был такой пример, его быстро раскрутили бы на ТВ.
Победитель олимпиады мог получить грант, только становясь студентом вуза в России. При отъезде в другую страну это право пропадало. Это же касалось преподавателей вузов и учителей. То есть фонды, как могли, тормозили, а не стимулировали утечку мозгов. Поток уехавших толковых школьников имел пик в конце 80-х и состоял из выпускников одной-двух столичных физматшкол, но быстро иссяк. Уровень жизни в стране приподнялся, а эйфория американизма прошла. И было это в дофондовые времена.
Заметим, что основная среда грантополучателей, около 30 тыс. учителей, никуда не двинулась. Не просто не уехала, но удержалась в нашей школе. Это самые масштабные вложения фондов. Трудно сказать, сколько из 30 тыс. удержались бы в школе в отсутствие грантов. Примерно то же можно сказать о доцентах, несущих основную нагрузку в вузах.
По известным оценкам, ежегодно на учебу за рубеж отправляется 20–30 тыс. выпускников наших школ. Емкость мозгового топ-рынка нашего научного образования можно грубо оценить как число финалистов Всероссийских олимпиад – 1–2 тыс. в год по всем точным наукам в сумме. Из этого числа единицы не поступают в отечественные ведущие вузы. То есть отток топовых мозгов после школы незначителен. В то же время в Литве, например, уже давно родители на выпускной дарят чадам билет в один конец – хотя бы на маршрутку до Берлина. Так что утекают не мозги. Уже много лет едут обыкновенные дети среднего класса, к которым никогда не проявляли никакого интереса никакие фонды. Наоборот, благодаря фондам «топовые» школьники остались учиться у нас: даже небольшие гранты вкупе со стипендией плюс еще что-то от нашего бизнеса и власти – и можно никуда не ехать.
Гранты – суп из топора
Уже в начале нулевых, по окончании деятельности одного из фондов, гранты учителям продолжали выдаваться – в основном в столице. Орграсходы (содержание группы из нескольких сотрудников) взял на себя фонд «Династия», а деньги учителям выдавались из казны мэрии. Суммы совсем незначительные (день-два репетиторства как месячный грант), так что ценилось звание.
Уезжают ученики не после школы, а после вуза. Треть студентов сегодня сидит на чемоданах, а из выпускников физтеха, по свидетельству Сергея Капицы, в стране осталось менее пятой части. Чаще, чем учителей, можно встретить профессора, осуждающего своих студентов за отъезд. Отношение учителей к эмиграции учеников близко к родительскому. Человек взял да и уехал – с ним, и правда, страна потеряла несколько миллионов расходов на его образование. Это такой ваучер. В полном соответствии с Конституцией, по которой недра принадлежат народу, а не «Газпрому». Не миллиарды же, как вывезли с собой некоторые.
Уехавший гастарбайтер бывает полезен родине хотя бы тем, что помогает оставшейся здесь родне. Это, конечно, если воспитан. В некоторых институтах «отъехавшие» до сих пор помогают оставшимся коллегам деньгами, оборудованием, литературой – вместо государства. Очень оптимистичную точку зрения на проблему отъезда мозгов можно услышать от учителей биологии – ни один организм не может жить в среде из собственных продуктов. Западные университеты давно научились выигрывать от разъезжающихся по миру своих выпускников.
На Западе не так уж и заинтересованы в приезде наших. Экономически для западных компаний совершенно не выгодно увозить наших спецов к себе. Это большие расходы. Это и проблемы с госорганами, миграционными службами. В наше время они готовы завалить туземных инженеров кучей сидиромов и скоростным Интернетом – лишь бы оставались сидеть в своих странах. Сотни тысяч индусов-программистов оставлены на родине работать на Microsoft, например.
Бытует мнение, что власти просто боятся сильно образованных людей – неграмотными легче править. Это не вяжется с высоким уровнем образования в советской или германской школе. А управлять грамотными вообще-то легче – как говорится, дурака обмануть невозможно.
Липовое образование опасно тем, что получившие его специалисты не имеют шансов на ожидаемый вариант трудоустройства. Недоступность социальных лифтов для растущей массы липовых специалистов липовых вузов – действительно социальная опасность. Так и подпитываются пожары на площадях – покрышки жгут не учителя-грантополучатели, а недоучки, которым не хватило мест в лифте.
Затраты на мозги
Сколько стоит выпускник школы и вуза в России? Сколько на него израсходовано средств государством и родителями? Эти цифры слабо поддаются оценке, но они необходимы для содержательного разговора.
Если посмотреть на типовой региональный бюджет, то расходы на образование превосходят расходы на здравоохранение – иногда в разы. Подушевое финансирование школьника (около 100 тыс. в год) – лишь небольшая часть затрат. Родительские расходы можно как-то усреднить в зависимости от региона. Это раза в два больше. Трудно подсчитать общую сумму, включая затраты на инфраструктуру. В любом случае на круг – это несколько миллионов в сегодняшних ценах до выпуска из школы и с десяток миллионов на выходе из вуза.
При оценках расходов на школьника уравниваются обычная школа в Новой Москве, лицей у МКАДа и такой же – во дворе Госдумы. А стоимость земли со стадионом, строение и коммуналка? Десятки раз разницы! А сколько стоит обучение студента в высотке на Воробьевых горах, где вода в унитазе на верхних этажах – по цене молока?
Содержание ученого тоже не оценено. Половина Ленинского проспекта в столице, где расположен целый куст академических институтов, – сколько это? Известны лишь оценки отдельных зданий – до миллиарда долларов на строение.
Зачем нести эти расходы в метрополии, когда можно их переложить на колонию? Какое же государство заинтересовано увозить к себе такие мозги – вместе с ними ведь возникают и жены-дети, а это уже затраты покрупнее. Опять выгодно оставить это колонии.
Самый простой пример – наши «иннограды». Дает иностранец доллар – наши добавляют доллар. С двух долларов платим налог, остается центов 40. 40% годовых в валюте. Спросите, почему очередь из инвесторов не стоит? Как говорила Фаина Раневская, «деньги пропьешь, а стыд останется».
Очень удобная «точка отрыва» мозгов – грань между бакалавриатом и магистратурой в болонской схеме, когда основные расходы уже кем-то сделаны. Например, человек «на халяву» заканчивает бакалавриат Физтеха, а потом уже – в магистратуру «Сколково». Спросите у тамошних магистров, во сколько десятков раз их стипендия превышает эмгэушную или физтеховскую. Правильно, на нее можно учиться, в отличие от остальных вузов.
Считать расходы на выращивание и содержание мозгов – трудно, но необходимо: это триллионы.
Бегство мозгов из регионов
Изначальная несправедливость заключается в том, что одни бюджеты несут расходы на мозги, а другие потребляют плоды этих расходов. Если в столицах это понятие размыто, то в регионах происходит совершенно беззастенчивое выкачивание средств, неважно даже, в какую столицу. Эти деньги никогда не вернутся в регион. Вот яркий пример. Известный отечественный педагог Евгений Ямбург на встрече с учителями в глубинке остудил эйфорию от успехов их школьников на разных конкурсах-олимпиадах: «И чему вы радуетесь? Они же все от вас уедут...»
Кто из нас мог предположить, что столичные школьники и студенты окажутся большими патриотами, чем провинциальные, – последним легче натурализоваться за океаном, чем в столице собственной страны! Пока сдерживающий фактор – незнание английского языка у части мозговитых школьников. Кто-то это понял и продавливает обязательный ЕГЭ по иностранным языкам. То-то будут новые денежные потоки и фора детям элиты!
В ходе нынешних реформ системы образования ликвидировано около 20 тыс. сельских школ. Расходы на образование не просто переложены на регионы, а еще и вменены майскими указами (кстати, в нарушение Бюджетного кодекса, согласно которому федеральный Центр обязан был добавить регионам вмененную им сумму). Это даже не сырьевая колониальная политика – это иго.
В ближайшей перспективе никакой фонд и никакой бюджет – региональный или федеральный – не выдержит всей совокупности расходов на наши мозги как бесплатную образовательную услугу для соседей. Даже такие страны, как Англия, просто прекратили все халявы. Не потянули расходов на обучение при бегстве мозгов из страны в Америку. Есть специальные кредиты на очень льготных условиях (в некоторых странах – с отрицательным процентом!), причем возвращать эти деньги придется в бюджет того уровня, который этот кредит предоставил, – штат, земля, федеральный Центр или работать на него. И возврат кредита начинается при достижении пороговой величины дохода – как увеличенный налог. Понятие «бегство» в этом случае становится эквивалентно бегству от алиментов, оплаты ночлега в отеле или штрафов дорожной полиции.
Все знакомо. Если человек, получив образование на региональный кредит, идет работать в региональную же точку по ее квотам, то кредит автоматически гасится за известный срок. Так же и на федеральном уровне. Власти просто распределяют квоты на погашение таких кредитов между значимыми для страны предприятиями. И не важно, пересек ли человек государственную или региональную границу. Квота может быть и у представительства «Газпрома» в Африке, и у Института физпроблем в Москве. Примерно так. Или работа на нужное стране дело, или живые деньги (с отрицательным процентом!) и – свободен. Бюджетное обучение – это легкий кредит и помощь в его погашении. Разумеется, это «меченые» деньги – как маткапитал или продуктовые карточки. В Европе даже красят льготный бензин для фермеров.
Вот так бюджет может выдержать. И рейтинги вузов сами выяснятся: из каких вузов серьезные фирмы берут специалистов по своим квотам, а из каких – нет.
Социальная опасность – в пылесосе
Учителя, которые еще недавно гордились вместе со своими школами званиями, полученными от иностранных фондов, как-то враз притихли. Им тоже неприятно от ярлыков. Выход самый простой – конвертация этих званий в более нейтральные.
В свое время лауреаты Сталинских премий (включая пленных немецких инженеров, ожививших трофейные ФАУ-2 и атомный проект) стали лауреатами премий уже государственных. Тогдашнее советское руководство оказалось прагматичнее своих американских коллег времен маккартизма. Давайте установим звание, например, научного учителя физики. И продолжим его присваивать сильным учителям. Государство должно найти на это деньги.
Наши учителя когда-нибудь будут показывать внукам диковинные документы о своих иностранных регалиях – вместе с фронтовыми наградами и почетными грамотами своих дедушек и бабушек.
Гранты были капельницей. Нельзя под ней долго держать организм. Жизнь после фондов, конечно, продолжается. Владимир Сурдин, астроном, лауреат премии «Просветитель» справедливо заметил: «Как жить после «Династии»? – Да так же, как и до нее». Пришла хорошая новость: «Газпром нефть» учредила стипендии первокурсникам Питерского матмеха – призерам российских олимпиад. 15 тыс. в месяц на первый учебный год. Так что астроном-просветитель Владимир Сурдин прав. Ничего нового под Луной, что написано и в одной очень древней книге.
Во всяком случае, фонды не имеют никакой связи с эмиграцией. Социальная опасность кроется в пылесосе, который вместе с мозгами выкачивает астрономические деньги из регионов в чужие и свои столицы. Решение этой проблемы невозможно в рамках существующих финансовых механизмов бюджетирования и кредитования.
Не обязательно учиться на своем опыте – братская Украина уже столкнулась с бюджетным тупиком в образовании и предпринимает шаги, которые стоит изучать. Например, при направлении выпускников своих школ на учебу на физико-технические специальности ставится условие их возврата на старших курсах в Киев. Сокращается финансирование юристов-экономистов, добавляются средства на среднее профессиональное образование. Полное среднее образование, гарантированное Конституцией, трактуется как девять лет плюс два года в течение последующей жизни. Ну и много еще чего интересного.
Нужно нам хладнокровно и внимательно приглядеться к их шагам.
А в Белоруссии жизнь настолько дешевле и спокойнее, что наукоград там обошелся бы дешевле, чем в Новой Москве. Но, увы, не хватает у нас прагматизма для принятия таких решений...
После западных грантов нам пора учиться у их агентов не просто собирать и пилить деньги в стиле Шарикова, а научиться считать их на длинные времена – как это умеют иностранные фонды.