http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=a70bc7fe-ec80-45dc-b561-c44ac652a7db&print=1© 2024 Российская академия наук
ИНИОН РАН НАСТРОЕН СТРОИТЬСЯ И РАЗВИВАТЬСЯ
Институт научной информации по общественным наукам РАН отмечает свой 50-летний юбилей в непростой обстановке. Общие для всех академических исследовательских институтов реформенные коллизии усугубились случившимся в начале 2015 года пожаром и связанной с ним потерей здания и части библиотечных фондов. Вот уже пять лет коллектив ИНИОН живет в условиях непрерывного стресса. За прошедшее после пожара время в институте сменилось несколько временно исполняющих обязанности директора.
В мае нынешнего года в это неуютное кресло сел бывший заместитель директора по научной работе Института мировой экономики и международных отношений, один из самых молодых членов-корреспондентов РАН экономист-международник Алексей КУЗНЕЦОВ. «Поиск» попросил его рассказать о ситуации в институте и своем видении перспектив его развития.
- Алексей Владимирович, в преддверии юбилея разговор хочется начать с приятного. Какие происходящие вокруг института события вас радуют?
- Есть один заметный положительный сдвиг. В начале года вышло постановление правительства о выделении Министерству науки и высшего образования 6,7 миллиарда рублей для возведения на историческом месте нового здания института и фундаментальной библиотеки.
Стройка началась в конце июня, в том числе благодаря героическим усилиям наших библиотекарей, которые смогли в рекордно короткие сроки вывезти из ангара, установленного во дворе сгоревшего здания, более полумиллиона единиц хранения, включая книги XVII-XVIII веков. Ангар понадобилось снести, чтобы начать строительство.
- Куда перевезли книги?
- На склад возле метро «Кантемировская». Подразделения ИНИОН сейчас разбросаны по двум десяткам зданий. У библиотеки института 18 работающих филиалов. Хочу подчеркнуть: фундаментальная библиотека ИНИОН жива, и российские исследователи имеют доступ к необходимой им литературе! Центральный офис располагается в помещении районной детской библиотеки на улице Дмитрия Ульянова (там в основном производится обработка новых поступлений), а филиалы находятся в академических институтах социогуманитарных направлений. Раньше это были узкоспециализированные библиотеки, теперь многие из них расширяют свой профиль.
В филиалах читателям доступны свыше трех миллионов единиц хранения, полтора из них - книги и свежие периодические издания более тысячи наименований.
Литература, которая хранилась в здании ИНИОН, либо сгорела, либо заморожена, либо отвезена на склад, где трудно что-то найти. Поэтому именно на филиалах сейчас лежит основная нагрузка. Мы передаем в них получаемые централизованным путем фонды - все, что они готовы взять. Информация о часах работы и новых поступлениях есть на сайте ИНИОН.
- Как известно, во время пожара пострадали и бумажный, и электронный каталоги библиотеки. Как идет их восстановление?
- Единой базы данных в ИНИОН никогда не было. Наша мечта - к моменту въезда в новое здание сделать автоматизированную библиотечную информационную систему всех фондов ИНИОН, чтобы в перспективе подключить к ней другие российские ресурсы по общественным наукам
Мы начали эту работу, но идет она медленно - не хватает средств. Все, что у нас есть, - несколько сканирующих устройств и люди на зарплатах по 20-30 тысяч. В таких условиях можно осуществлять разве что небольшие пилотные проекты, нацеленные на создание сводного каталога фондов наших филиалов, которые, как я уже говорил, доступны читателям и охватывают три из ранее имевшихся 14 миллионов единиц хранения библиотеки.
Первый пилотный проект будет реализовываться в Институте археологии. Этим филиалом пользуется много иногородних читателей. Прилетая в Москву, люди вынуждены подолгу копаться в картотеках в поисках нужной литературы. Даже допотопный электронный каталог (а за отсутствием денег мы можем только фотографировать карточки и размещать в имидж-каталоге, имитирующем традиционные ящики) многим существенно сэкономит время.
Потом то же самое хотим сделать в филиале, находящемся в Институте Дальнего Востока РАН. Параллельно вести эту работу, к сожалению, не получится. Для нее нужен высокопроизводительный сканер, счет ведь идет на сотни тысяч экземпляров. Такой аппарат у нас пока только один.
Наряду с созданием простых электронных библиотечных карточек мы хотим - также в пилотном режиме - сделать полноценный каталог с картинками обложки и оглавления. Для современного читателя, который заказывает книги, например, на Amazon, такой формат является нормой.
Предполагаем использовать метод, предложенный сотрудниками ИНИОН. Титул, оборот, оглавление фотографируются, а профессиональный библиограф в удаленном доступе описывает книгу.
Для этого проекта выбрана библиотека Института социологии РАН, одна из лучших тематических библиотек в городе. Там около 17 тысяч книг, справочников и диссертаций. В этом же филиале мы опробуем купленную недавно компьютерную систему, сделанную под районные библиотеки и переделанную под научные.
- Есть ли надежда, что пилотные проекты будут масштабированы?
- Мы, конечно, пишем заявки, просим средства, надеемся. Думаю, что когда будет построено новое здание библиотеки, каталогизацию придется форсировать. Возможно, и деньги на это найдутся. Так что отработка технологий в любом случае полезна. Надеюсь, что к середине следующего года нам уже станет понятно, какой из вариантов создания электронного каталога сколько стоит, - и по финансовым, и по временным затратам.
Сложнее обстоят дела с фотофиксацией поврежденного книжного фонда. Он хранится в двух больших холодильных камерах Росрезерва при температуре минус 25 градусов. Половина книг просто залита водой, остальные еще и обгорели. Что-то можно листать, но только внутри камеры, поскольку в обычных условиях они неизбежно пострадают.
В соответствии с распоряжением правительства ИНИОН РАН обязан оценить масштаб ущерба библиотечного фонда от пожара. Мы постепенно разбираем завалы. Ящики вывозятся в помещение, где можно развернуться. В «листабельных» изданиях фотографируются обложки и оглавление, в смерзшихся блоках (пожар был зимой, и книги нередко выбивали из стеллажей кувалдами) фиксируются только корешки. Потом все возвращается обратно в холодильную камеру.
Работа идет медленно, поскольку деньги на нее целевым образом не выделяются и все приходится делать фактически за счет зарплат сотрудников.
- Разве это правильно? Почему так происходит?
- Нет нормативов. Их якобы можно установить, если известно количество обрабатываемых единиц хранения, а это выяснится только по окончании разборки. Замкнутый круг.
Объемы, конечно же, легко прикинуть. Я каждый месяц подписываю около 160 бухгалтерских документов Росрезерва, где с точностью до ящика и килограмма указаны объемы поврежденного фонда. Нам давно известна средняя стоимость оплаты труда при фотофиксации литературы. Увы, чиновники привыкли работать по шаблону.
И такой подход на всех уровнях. Библиотеки проходят по разряду культуры, а не научно-образовательной деятельности. Исследовательский институт, в структуре которого есть фундаментальная библиотека, не вписывается в существующие стандарты. Отсюда многие наши проблемы с финансированием.
Библиотека ИНИОН была четвертой в стране и 23-й в мире. Она и сейчас, после потерь от пожара, входит в первую мировую сотню. Понятно, что содержание такого уникального учреждения требует средств, на одном энтузиазме сотрудников здесь не выедешь.
- Как вы оцениваете научный уровень института?
- По итогам оценки результативности институт был отнесен ко второй категории. Понятно, что организация, у которой сгорело здание, в первую попасть просто не могла. Тем не менее ИНИОН, по моим оценкам, входит в двадцатку среди более чем 50 академических организаций, занимающихся общественными науками, по числу публикаций и грантов. У нас 13 действующих грантов РФФИ и 3 РНФ.
Что бы про нас ни говорили недоброжелатели, показатели у ИНИОН неплохие, и за последние несколько лет они заметно улучшились. Нашим ученым не нужно лабораторное оборудование, поэтому, выживая в полувоенных условиях, они успешно выполняют госзадание.
По понятным причинам масштабные исследовательские проекты после пожара не осуществлялись. Конференции проводились в основном в партнерстве с другими организациями, готовыми предоставить нам площадки. Важнейшую свою роль междисциплинарного исследовательского центра с координирующими функциями ИНИОН сможет выполнять, только въехав в собственное здание.
Но мы не стоим на месте. Например, в июне случилось значимое для нас событие: ИНИОН организовал в России презентацию ежегодного доклада о мировых инвестициях Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД). Это впервые произошло в стенах академической организации, а не в пресс-центре ООН, благодаря тому что среди консультантов этого авторитетного издания есть работники ИНИОН.
Только придя сюда, я понял, что такое всемирный бренд. Это когда у вас нет здания и нет денег, но вас уважают, с вами хотят сотрудничать, вам помогают.
В ИНИОН активно разрабатываются такие направления, как международные отношения, глобалистика, тематика БРИКС. Будем их продолжать, наращивать экономическую составляющую.
Институт выпускает три журнала, входящие в список ВАК, один из которых включен в RSCI, а два - в ERIH plus. Ждем получения ваковского статуса для еще нескольких наших журналов, которые имеют хороший рейтинг, но не выпускали требуемые четыре номера в год, а теперь «исправились».
- Вы не раз упоминали про непростое финансовое положение института. С чем оно связано?
- Основной источник существования ИНИОН РАН - базовое финансирование. В начале текущего года по сравнению с прошлым нам его сократили более чем на 30 миллионов рублей. Базовый бюджет институту уменьшают каждый год, наверное, чтобы посмотреть, может ли он выполнять госзадание за совсем уж смешные деньги.
От нас требуют роста внебюджетных поступлений. Но какие услуги мы можем продавать? В ИНИОН сильнейшая литературоведческая школа. Как ее коммерциализировать?
Мы уже практически дошли до состояния нищеты. Это даже не «Тришкин кафтан». Призывы к экономии бессмысленны: нам не на чем экономить, все траты минимизированы. Как директору мне положен служебный автомобиль, но я им не пользуюсь. Считаю, что на эти средства лучше оплачивать работу двух научных сотрудников.
Важным показателем успешности научной организации почему-то считается умение сдавать площади в аренду. ИНИОН теоретически мог бы сдавать складские помещения. Мы этого не делаем, и в министерстве, похоже, недовольны тем, что пятиэтажный склад используется только для хранения книг. Но он был передан институту в «убитом» состоянии: там не налажена система противопожарной безопасности, протекает крыша, не работают лифты. Пришлось разорвать отношения с арендаторами, хранившими горюче-смазочные материалы. И все равно книжный фонд остается под угрозой. Были случаи, когда взрывались открытые светильники. Возгораний не происходило только потому, что книги накрыты брезентом.
После получения очередного предписания от МЧС нам к юбилею выделили 15 миллионов рублей на ремонт склада. Это очень небольшие деньги, учитывая масштаб бедствия. Да и вообще это выглядит забавно: сначала 30 отобрали, потом 15 «подарили».
- Сколько людей работают в ИНИОН? Какие зарплаты они получают?
- У нас свыше 150 ученых (включая заведующих научными подразделениями), больше сотни библиотекарей, десятки библиографов, редакторы, сотрудники IТ-подразделений плюс технический и административный персонал. Всего коллектив составляет немногим более 500 человек. Средняя зарплата научных сотрудников в прошлом году была 49 тысяч рублей, библиотекарей - порядка 20 тысяч. Администрация тоже не жирует. Мой оклад - чуть больше 60 тысяч. Чтобы дотянуть до среднерегионального заработка, как и большинство сотрудников, я имею второе место работы. Благо руководителям НИИ разрешено по совместительству преподавать в вузах. (Кстати, мои полставки вузовского профессора больше зарплаты директора.) Я заканчиваю работу в ИНИОН и к 19 часам еду в МГИМО - читаю лекции, занимаюсь с дипломниками, веду научную работу.
- Наверное, молодежь в таких условиях привлекать трудно?
- Как ни странно, молодежь приходит, и не абы какая - выпускники ведущих московских вузов. У нас существует реальный конкурс на научные вакансии.
- Не могу не затронуть болезненные темы, о которых писалось в прессе. Как известно, коллективу института пришлось бороться за свои права - на бессрочное пользования землей и строящееся новое здание. Чем закончилась эта история?
- Право на землю под институтом и статус застройщика мы отстояли. Это важно, так как закрепляет собственность за ИНИОН. Но по существующим правилам застройщик не может вмешиваться в ход строительства. Это прерогатива заказчика - Минобрнауки, вернее его Дирекции единого заказчика. Через них пойдут все деньги, они будут отвечать за конечный результат. Институт же как застройщик просто передал площадку на три года строителям. Даже у меня туда нет допуска, за процессом могу наблюдать, как все, с пригорка.
Надо признать, заказчик и строители ведут себя конструктивно. Делятся с нами планами, обещают советоваться по принципиальным вопросам. Прошли общественные слушания по проекту. Правда, потом возникла новая идея создания на месте фонтана «гайд-парка», и ее с нами никто обсуждать уже не стал. Строительство должно завершиться к концу 2021 года.
- Остаются ли в силе планы выселить коллектив из занимаемого сегодня дома на улице Кржижановского?
- К сожалению, наши злоключения продолжаются. В этом здании, которое раньше принадлежало Президиуму Россельхозакадемии, нам выделены только два с половиной этажа и лестница. Даже не нужный никому из арендаторов актовый зал институту не передали. Вместо того чтобы смонтировать пожарную сигнализацию, эксплуатирующая организация содрала в коридорах паркет, видимо, чтобы подчеркнуть аварийное состояние объекта.
Была идея использовать часть полученных к юбилею средств на монтаж здесь противопожарной системы и приведение помещений в порядок. Однако нам было заявлено: есть сведения, что фундамент здания треснул и такое использование денег будет признано нецелевым.
Меня постоянно спрашивают, готовы ли мы куда-нибудь переехать. Да, готовы, если будут созданы приемлемые условия. Однако здание ВИНИТИ, о котором часто идет речь, само требует капитального ремонта. Нам предложили его верхние этажи, при этом лифты не сертифицированы. Летом их должны были заменить, но пока даже тендер не объявлен. Знаю, что в ИМЭМО лифты меняли около года: вписать новые конструкции в старые шахты не так просто.
- Вы уже пятый врио директора со времен пожара. Как смотрите на перспективы?
- С оптимизмом. Если бы не считал, что ИНИОН можно превратить в центр мирового уровня, каким он, собственно, и был в советское время, я бы сюда не пошел. Мощный потенциал коллектива, его успешная работа в непростых условиях, готовность реализовывать масштабные научные планы, которые я предложил (например, фундаментальный, совместный с другими организациями труд по новому популизму и феномену Дональда Трампа), укрепили эту уверенность.
Конечно, если будут приниматься целенаправленные меры по дискредитации института, задуманное может и не получиться. Увы, эта тема актуальна не только для ИНИОН, но для многих российских исследовательских организаций: дадут им выжить и развиваться или будут уничтожать?