ДЕМИДОВСКИЕ ЛАУРЕАТЫ 2017. АКАДЕМИК ГЕННАДИЙ РОМАНЕНКО НАКОРМИЛ РОССИЮ «СВОИМ» РИСОМ

Вот уже много лет люди используют рис — важнейший в рационе питания продукт. Но ещё несколько десятилетий назад риса отечественного производства просто не было. Как решалась эта проблема, рассказывает академик Геннадий Романенко, получивший Демидовскую премию за выдающийся вклад в организацию аграрных наук в России.

—В конце шестидесятых в СССР остро встал вопрос о создании в стране промышленного рисоводства, и в 1969 году меня назначили директором Всесоюзного НИИ риса, который я возглавлял почти десять лет. Необходимость в своём рисе зрела давно: все понимали, что нерационально покупать продукцию неизвестного качества по трёхкратной цене за границей, однако своих технологий рисосеяния в стране не было. На Кубань первый рис — его называли «царицинское просо» — привезли казаки из Ирана в XVIII веке, тогда же предпринимались попытки его выращивать на Тамани, но не очень удачные.

Главная проблема состояла в грамотном обеспечении посевов водой. Впервые всерьёз решать её начали в тридцатые годы XX века. К сожалению, часть специалистов репрессировали, потом началась война, и лишь спустя три десятилетия это дело было продолжено. К счастью, в институте сохранились довоенные кадры, вокруг них сложилась крепкая научная команда, мы создали аспирантуру, привлекли талантливую молодёжь, власти помогли построить хорошие здания. Работа была очень интересная, но и крайне тяжёлая.

Справка «ОГ»

Демидовские премии учредил в 1831 году граф Павел Демидов – потомок двух уральских династий, сын Николая Демидова и Елизаветы Строгановой. После смерти Павла Демидова в 1840 году премия по оставленному им завещанию выплачивалась ещё в течение 25 лет.

В 1993 году премия была возрождена по инициативе академика Геннадия Месяца, возглавлявшего тогда УрО РАН, при поддержке руководства области. Сейчас она составляет один миллион рублей.

— Вы совершенно правы в том, что наличие риса разных сортов сейчас воспринимается как само собой разумеющееся. А в чём проблема-то была?

— Рис — особая культура, требует особых условий. Казалось бы, такие условия есть в Астрахани, в дельте Волги: река, много воды, болота. Но вода там холодная. Для этой культуры скорее подходят зоны с небольшими и более тёплыми водоёмами. Кроме того, хороший рис вызревает 120–150 дней, а в нашем климате тёплый период всего 100–120. И если в Краснодарском крае есть возможность выращивать среднепоздние сорта, то для Ростовской и Астраханской областей нужны скороспелки. В результате долгих кропотливых исследований, изучения особенностей почв, климата, выведения новых сортов, на Кубани созданы система комплексного освоения плавневых земель, оригинальная высокоурожайная технология «рисопроизводства», принципиально отличающаяся от азиатской, с одновременным получением кормов для животноводства, хорошей экологией.

Сегодня Россия полностью обеспечивает себя рисом, 90 процентов которого — краснодарский. Активно работает, развивается и Институт риса. Кстати, он пользуется большим авторитетом в Европе, ведь целый ряд европейских стран, таких как Италия, Испания, Франция, активно занимаются этой культурой. Надеюсь, будут восстановлены прервавшиеся по известным причинам контакты с украинскими «рисовыми» станциями.

— На вашу долю выпало возглавлять академическую аграрную науку, точнее, «собирать» её из наследия СССР в сложнейшее переходное время, а потом, в 2013 году, «встраивать» в большую академию. Есть ли удовлетворение от сделанного?

— В целом, да. На работу в академию мне предложили перейти в 1989-м, когда ликвидировали Агропром СССР, где я занимал одну из ключевых должностей. Тогда же было организовано Всероссийское отделение ВАСХНИЛ, а после распада СССР — Российская академия сельскохозяйственных наук (РАСХН). Создавать её было очень и очень непросто. Пришлось собирать вместе организации из 17 министерств и ведомств, 384 институтов, опытных предприятий, заводов — всего более 400 экспериментальных хозяйств. Так получилось, что один приватизированный второпях институт пришлось даже выкупать!

Это огромные земельные площади, 44 тысячи исследователей разных направлений, разной квалификации. И с ситуацией мы справились, самое главное — сохранили научные школы, хотя тематику многих пришлось «поправлять»: бывшие Всесоюзные, ВАСХНИЛовские институты больше занимались теоретическими вопросами, а областные, республиканские — ориентировались на производство. В итоге сложился органичный комплекс, соединивший теорию и практику.

— Ваши коллеги утверждают, что вы практически спасли российское семеноводство…

— К сожалению, не всё. В начале девяностых на первом заседании по сельскому хозяйству у тогдашнего и.о. премьер-министра Егора Гайдара стоял вопрос о ненужности «своего» семеноводства — дескать, всё, что необходимо, купим. Я тогда сказал, что это стратегически важное государственное дело, и частично его удалось отстоять. Вместе с учебными хозяйствами мы производили до 500 тысяч тонн элитных семян зерновых, вырученные деньги тратили и на науку. А вот семеноводство сахарной свёклы, без господдержки немыслимое, всё-таки загубили. Провал произошёл и по семеноводству картофеля. Но в целом с ситуацией справились. Финансирование институтов, за исключением провальных девяностых, шло стабильно, велись перспективные исследования, в том числе и на Урале. Это привело, в частности, к продвижению на север многих культур, например, сои и кукурузы.

Когда в 2013 году объединяли три академии и мы обсуждали с Владимиром Путиным, как это лучше сделать, я попросил об одном: сохранить единый сельскохозяйственный академический коллектив, не растаскивать его по частям, чтобы потом снова не пришлось собирать. И за четыре прошедших года — спасибо возглавлявшему в этот период Академию Владимиру Фортову, также удостоенному нынче Демидовской премии, — ядро мы сберегли.

Досье «ОГ»

Геннадий Алексеевич Романенко родился в 1937 году в Тимашёвске (Краснодарский край). Выходец из семьи казаков (отец его учился в одном классе с будущим Нобелевским лауреатом по литературе Михаилом Шолоховым в станице Вёшенской). Потомственный земледелец, выпускник Кубанского сельскохозяйственного института.

Автор около 500 научных трудов, в том числе 49 книг и брошюр, 7 монографий, посвящённых различным аспектам развития агропромышленного комплекса.

Демидовская премия присуждена Геннадию Романенко за выдающийся вклад в организацию аграрных наук в России. Он второй лауреат-аграрник за всю историю награды (первым в 2014 году стал наш выдающийся селекционер, автор лучших для Нечерноземья сортов пшеницы академик Баграт Сандухадзе).