Версия для печати
Вернуться к списку

СОВСЕМ КАК РОДЫ

 ...Никак одно с другим не вяжется, не стыкуется. То государство впадает в самокритику: в мировом рейтинге, учитывающем эффективность политики в области инноваций, Россия занимает 69-ю строчку. Вклад нашей страны в мировой рынок наукоемкой продукции меньше 1% (США - 40%). Экспорт российских технологий раз в 10 меньше, чем... австрийских. То заверяет, что наш интеллектуальный потенциал необыкновенно высок, у нас развивается мощная инновационная система, и к 2010 году мы повысим удельный вес инновационной продукции в общем объеме российского экспорта минимум до 20%, а на внутреннем рынке - по крайней мере до 15%. Можно ли, однако, этого достичь? Как решаются глобальные задачи, какие проблемы обозначились давно и что мешает их преодолеть?

Прояснить ситуацию, ответить на эти вопросы мы попросили заместителя директора Института мировой экономики и международных отношений РАН доктора экономических наук Наталью Иванову.

- Проблем действительно много, - говорит Н.Иванова. - И носят они системный характер. Это значит, что мы упираемся не в одну сложную задачу, преодолев которую можно было бы развязать весь узел, а сразу в несколько. В принципе мы движемся в правильном направлении, принимаем много верных решений, но, чтобы они заработали, нужно время.

- Может быть, несколькими широкими мазками наметим основные “узкости”?

- Попробую сделать это на примере гипотетического выпускника одного из престижных технических университетов, скажем, Бауманки, Физтеха или МИФИ. Молодой человек получил достаточный объем знаний - фундаментальных и прикладных. У него немалый творческий и интеллектуальный потенциал, есть перспективная научная или инженерная идея. Он стремится ее реализовать, организовав собственное дело. Но, что для этого нужно, представляет весьма смутно. Подавляющее большинство наших вузов только в последние годы начало прививать студентам навыки предпринимательства, но еще очень мало кто из ребят понимает, например, что значат требования рынка, что важно не только придумать и сделать новинку, но и точно знать, кому можно удачно ее продать. Это и есть инновация.

В этом смысле американская система образования выгодно отличается от нашей - студентов и аспирантов технических вузов предпринимательству там обу­чают уже, наверное, лет 20-30. Тамошние профессора часто имеют собственный бизнес. По закону, если у них есть, скажем, патент, разработанный даже на государственные средства, они в праве его реализовать, организовав фирмы. И кто в первую очередь идет в них работать? Конечно же, их студенты. Там они постигают азы предпринимательства. Американские вузы на это делают едва ли не основной упор, подчас в ущерб фундаментальному знанию. Этот изъян на руку оказавшимся в США нашим молодым “технарям”. Получив прекрасное классическое образование, они имеют преимущество перед коллегами из других стран, а потому по праву занимают в наукоемких компаниях, в том числе так называемых старт-апах, достаточно высокое положение. (Правда, хозяева этого бизнеса, как правило, американцы часто китайского или индийского происхождения). Но выше поднимаются лишь единицы - кому удается возглавить или открыть собственные фирмы. Мы вправе гордиться Сергеем Брином - выходцем из России, окончившим Стенфорд, совладельцем компании Google. Не забудем, однако, что у него был компаньон - американец. А главное, серьезный, опять же американский венчурный предприниматель, разглядевший в молодых людях талант и сумевший его раскрутить. Так появился Google. В Америке такие случаи не редкость.

- Но ведь и у нас есть немало университетов, при которых действуют технопарки, бизнес-инкубаторы, компании, образованные бывшими выпускниками?

- Верно. Студенты успешно работают там, даже организуют собственные фирмы. Но стоит им покинуть стены родного вуза - и на личном опыте они убеждаются, как мало структур готово их поддержать. В противовес отработанной системе, сложившейся за рубежом - в США, Европе, а теперь и в Китае. Я знаю примеры, когда наши ребята, более или менее знающие китайский, в свободных экономических зонах основали собственный бизнес, например, информационно-технологический, получили целый ряд льгот и процветали. А их сверстники в России даже не мечтают об этом. Они фактически поражены в правах, как женщины в мусульманском мире.

- Неожиданное сравнение. Поясните, пожалуйста.

- На словах система поддержки начинающих предпринимателей вроде бы существует. А на деле? У выпускников есть, конечно, шанс получить государственное финансирование, выиграть грант какого-либо фонда или заинтересовать своим проектом венчурную компанию. Шанс есть всегда, но уж больно маленький. У нас не отработаны механизмы поддержки начинающего предпринимателя. Прежде всего получение столь необходимого ему кредита. Попробуй возьми его! Банку важно знать, имеет ли он права на интеллектуальную собственность. А они у него подчас зыбкие, их еще нужно суметь доказать. Но главное, банк вряд ли захочет иметь дело с предпринимателями, которые мечтают не о торговой точке или бензозаправке, не о добыче нефти, а о малой наукоемкой фирме. То есть вместо “быстрых” денег банку предлагают ждать и надеяться на предполагаемую прибыль. Так каким будет его решение? Потому я и прибегла к такому сравнению, говоря о вполне реальном поражении в правах начинающего предпринимателя в наукоемкой сфере.

- Что еще полезного можно почерпнуть на Западе, чтобы помочь нашему начинающему предпринимателю?

- Не надо думать, что там все так уж гладко. Да, в США еще в 70-е годы прошлого века был принят закон, по которому права на интеллектуальную собственность, полученную даже при выполнении государственного гранта, принадлежат их авторам. После этого количество патентов, оформляемых университетскими учеными и инженерами, увеличилось в несколько раз. Наиболее продвинутые университеты обросли инкубаторами и технопарками, которые дают приличный доход и профессорам, и вузам. Но есть университеты, где весь этот процесс чудовищно забюрократизирован, начинающий предприниматель обременен большими обязательствами и перед финансирующими федеральными агентствами, и перед университетом. В США ситуация стала особенно непростой после трагических событий 11 сентября, когда резко возросли ограничения по соображениям безопасности. Обольщаться не стоит - бюрократов там хватает и случаев неудач значительно больше, чем случаев успеха. Но у молодежи - немало других возможностей. Я имею в виду бизнес-ангелов.

В Америке давно сложилась прочная традиция: если ты заработал приличные деньги, необязательно миллионы, поделись ими, пожертвуй - желательно там, где живешь или где учатся твои дети. Отдай на благое дело: строительство больниц, университетских лабораторий, библиотек, на разработку методов лечения тяжелых заболеваний, да хотя бы на изучение лягушек. И такие случаи были. Как правило, бизнес-ангелы дают деньги людям, которых знают лично и доверяют. А могут поддержать и незнакомцев, например, изобретателей, если, с их точки зрения, они придумали что-то стоящее. В Америке изобретатель - не пропащий человек, осуждаемый соседями, пиленый-перепиленый семьей за неспособность приносить деньги. Нет, ему, как правило, обеспечена поддержка, есть средства к существованию.Причем в Америке система поддержки предпринимателей и изобретателей сложилась в основном сама, без указаний сверху. Так же появилось и множество венчурных компаний. Они вкладывают огромные средства в производство и продвижение новинок и... рискуют при этом. Ведь выигрывает едва ли не один проект из десяти. Но они не боятся рисковать - таково незыблемое условие бизнеса. Не боятся рисковать и в Китае: государство предоставило льготы, преференции - и люди бросились в бизнес. Другое дело Европа. Там в силу доминирующей социальной ориентации экономики для начинающих бизнесменов созданы прямо-таки тепличные условия. Я удивилась, узнав, что в Германии обратившегося в технопарк начинающего предпринимателя не только защищают различные социальные программы, его консультирует психолог. Он предупреждает: вы вступаете на трудный путь, уверены ли вы в своих силах, поддержит ли вас семья в случае неудачи?

В нашей стране этого нет, а должно бы быть. Начинающий предприниматель должен быть уверен: он вправе рисковать, в случае чего общество ему поможет. Поддерживает же государство беременных женщин, а ведь вынашивание и рождение инновационных идей не менее сложный, продолжительный и болезненный процесс.

- Бизнес-ангелы, венчурные компании, психологи - все это хорошо. Но нам, похоже, надо начинать с чего-то более важного, может быть, с законов?

- С законами дело обстоит совсем не так плохо, как считают многие. Принимаются правильные решения, разрабатываются документы, помогающие развивать малый наукоемкий бизнес. Но нужно время, чтобы они заработали. Я не зря говорила о системном характере наших проблем. Законы могут быть отличными, но не работать, поскольку нет действующих механизмов их реализации. Поймите: для инновационного бизнеса должна быть своя питательная среда. Нужны не только идеи и деньги, должен быть еще и спрос - заинтересованность в новинках. Чтобы производство буквально вырывало их из рук разработчиков.

Наиболее процветающий сегмент нашей экономики - сырьевые отрасли. Компании часто недоверчиво относятся к отечественным разработкам, предпочитая им сделанные под ключ зарубежные. Да, неф­тяникам или газовикам их и нужно не так много, как хотелось бы. Совсем другое дело, если вместо нефтегазовой отрасли в качестве лидера, локомотива выступает автомобилестроение. В Германии эта ведущая отрасль “везет” почти всю инновационную систему страны. Потому что автомобили сегодня начинены хай-теком, как летавшие на Луну американские космические корабли “Аполлон”. И выпускают автомобили миллионами, и совершенствуют постоянно. Стоит придумать техническую новинку, заинтересующую автомобильные компании, - считайте, ваши житейские проблемы решены. Половина инновационной системы Японии держится на автопроме. К таким же показателям движется и Китай. Когда-то и у “АвтоВАЗа” была мощная научно-техническая база. Но уже много лет его затраты на НИОКР падают, в то время как у мировых гигантов резко увеличиваются. Сегодня к нам приходит зарубежный автопром. И хорошо, если, конечно, это не “отверточное” производство, если используются отечественные комплектующие. Тогда этот автомобиль уже наш.

- Если у нас нет большого автопрома, значит, нет и питательной инновационной среды?

- Автопром с успехом могут заменить другие перспективные отрасли, например, телекоммуникации, медицинское приборостроение, энергетическое машиностроение... Они в состоянии “потянуть” множество наукоемких подотраслей и компаний. У нас уже работают небольшие хай-тековские фирмы, выросшие на месте разрушенных отраслевых институтов, их разработки пользуются спросом и у крупного бизнеса. Есть удачные примеры больших компаний, сочетающие отечественные и зарубежные технологии и услуги. Стремительные темпы роста компаний мобильной связи - реальный инновационный прорыв. И необязательно самим делать все “от и до”. Но надо иметь твердые позиции на рынке и постоянно их упрочивать.

Обратите внимание, у нас часто говорят о несовершенстве законов, касающихся интеллектуальной собственности, которые тормозят инновационные процессы. Критика во многом справедливая. Но мы никогда не слышали, чтобы несовершенство законов помешало успешным компаниям, например, все тем же телекоммуникационным, неф­тегазовым, энергетическим, металлургическим, быстро развиваться, используя при этом отечественную и зарубежную интеллектуальную собственность. Да, некоторые наши законы несовершенны, у некоторых отсутствуют механизмы реализации, но когда у производителя возникает подлинный интерес к разработке - проблемы отступают, их просто сметают с пути. Бизнес сам решает, что ему нужно, а что нет. Смотрит и судит со своей колокольни. В японской инновационной системе в 80 процентах случаев вопросы ставит бизнес, а не государство. Приблизительно такая же картина и в других развитых странах. И если наш предприниматель увидит, что “короткие” проекты исчерпаны, “быстрые” деньги заработаны, рыночные ниши заполнены, он повернется к научным идеям. Вот когда у выпускников наших университетов, тяготеющих к наукоемкому бизнесу, появятся реальные возможности и поддержка.

Нам надо делать все, чтобы развивать экономический интерес. А мы все силы отдаем разработке концепций да государственных стратегий, придумываем задачи, а потом ломаем голову, не зная, как их решить.