Версия для печати
Вернуться к списку

КОСМОЛОГИЯ ПО РУБАКОВУ

Хотя на самом деле прежде всего он — выдающийся учёный с международным именем, один из ведущих специалистов в области квантовой теории поля, физики элементарных частиц и космологии, за достижения в которой и получил авторитетную награду.

Этого не может быть никогда?

Рубакова называют вундеркиндом, с ранних лет проявившим блестящие способности и доказавшим право на занятия большой наукой. Мировую известность он обрёл в 26 лет — благодаря эффекту, названному его именем. Речь идёт о так называемом монопольном катализе распада протона. Дело в том, что теоретически предсказано существование магнитных монополей — элементарных частиц с магнитным зарядом. «Я же показал, что если взять довольно широкий класс моделей элементарных частиц, то при взаимодействии с такими монополями протоны должны превращаться в другие частицы с большим энерговыделением, и что самое главное — вероятность этого процесса очень высока, чего не ожидал никто», — поясняет академик. Не ожидали до такой степени, что авторитетный европейский журнал «Physics Letters» отфутболил первый вариант статьи с вердиктом «этого не может быть никогда». Но вскоре статью напечатали в отечественном журнале, через год к сходным выводам пришёл американский физик Куртис Каллан, работа получила большой резонанс, а много лет спустя в Кембридже сотрудник названного издания принёс Рубакову свои извинения за недальновидность.

Интересно, что экспериментального подтверждения этого результата до сих пор нет, магнитные монополи не обнаружены. Отсюда — вопрос, в последнее время всё чаще всплывающий в прессе, на телевидении, особенно от чиновников, берущих на себя управление наукой: зачем в принципе нужно такое теоретизирование, не приносящее конкретного результата, стоит ли государству его финансировать?

— Вопрос не новый и, мягко говоря, не очень умный, — отвечает на него Валерий Анатольевич. — В данном случае теоретическая состоятельность результата подтверждена, и это само по себе ценность. Могу добавить, что из всей этой истории с монополями вырос целый набор теоретических идей и результатов, часть из которых имеют прямое отношение, например, к ранней Вселенной. Если же очень сильно пофантазировать и представить, что монополи научились получать на ускорителях, то они могли бы быть катализаторами процесса громадного выделения энергии, а их накопление способствовало бы решению энергетической проблемы человечества. Но такое может случиться через тысячу лет, а может и никогда не случиться. Теоретическая физика, как и вся фундаментальная наука, живопись, музыка, литература — это часть общечеловеческой культуры, загонять её достижения в конкретные сметы бессмысленно.

Одно из главных открытий 2016 года — экспериментальное подтверждение наличия гравитационных волн, предсказанных Эйнштейном сто лет назад. Но если бы их не обнаружили — значение открытия Эйнштейна не стало бы меньше. Его наследие — это прежде всего бесценный вклад в общую интеллектуальную копилку, открывший перед ним новые горизонты познания и заложивший базу для создания новых технологий. Эту базу нужно постоянно пополнять, для чего необходимы школы, традиции.

Как родилась Вселенная?

Сегодня физики мира знают Рубакова как автора идеи «мира на бране». Это предположение о том, что наш мир может иметь не три пространственных измерения, а больше, а наша материя состоит из частиц, локализованных вблизи трёхмерного многообразия, или доменной стенки, которую теперь называют браной. И сейчас эта идея, родившаяся применительно ко всей Вселенной, активно используется в физике конденсированного состояния, во многих фундаментальных теориях.

— Но это работы довольно давние, если же говорить о моих современных интересах — среди них в том числе есть одна интересная тема, — рассказывает Валерий Анатольевич. — Известно, что в истории Вселенной была горячая стадия с гигантскими температурами и очень быстрой скоростью расширения, но сегодня мы знаем, что она не была первой. Есть понятие космологической инфляции, определяющее основную гипотезу того, что было до горячей стадии. Инфляция — это вздутие, раздувание, когда что-то очень быстро растёт, в данном случае — все пространственные расстояния. Но можно пытаться искать и другие варианты развития событий. Например — что когда-то Вселенная была очень большая и разреженная — почти как наша сегодня, потом сжималась, потом была остановка сжатия, нагрев и переход к расширению. Дальше надо выяснить, возможно ли такое теоретически, и если возможно, то как это доказать практически, что называется, глядя на современные небеса? Вопросы очень нетривиальные, и самое любопытное — рано или поздно на них будет получен ответ. Ведь речь идёт о самых первых секундах формирования нашего мира, оставивших след на всём, что нас окружает…

Академик Рубаков — профессор МГУ, заведующий кафедрой физики частиц и космологии физического факультета.

— Какое впечатление производят современные студенты?

— Студенты очень хорошие — по крайней мере, у меня. Кадровая перспектива есть, и это радует. Сложнее с перспективой организационной и финансовой. Когда молодой учёный не знает, сохранится ли лаборатория и даже институт, в котором работают его учителя — естественно, он начинает думать о другом месте работы. Кроме того, в физике элементарных частиц огромное значение имеет уровень оборудования для экспериментов, оно дорого стоит и, конечно, классному специалисту интересней там, где оно есть. Что касается уезжающих за границу — из моих студентов примерно половина ищет себе место там и, как правило, находит. Вторая половина, при всех минусах, остаётся здесь.

— Были ли у вас мысли уехать из России? И были ли предложения?

— Были и мысли, и предложения, и ещё какие. Не вдаваясь в подробности, скажу, что когда я сообщил об этом коллегам, они решили, что я уезжаю — от таких предложений не отказываются. А когда узнали, что остаюсь — очень, очень удивились. Я много думал на эту тему, анализировал все за и против и в конце концов пришёл к выводу, что мне комфортней работать здесь. И о своём решении не жалею. В конце концов, тут у меня выросли отличные ученики, которые теперь растят своих…

— Сколько их?

— Точно сказать не могу, но две футбольных команды наберётся, не считая «запасных». Что для серьёзной науки совсем не мало. И это создаёт положительный настрой, несмотря ни на что, вселяет оптимизм.