Версия для печати
Вернуться к списку

Отчаянные попытки вылечить «Стратегию-2020»

В острых дискуссиях продолжается работа 21 экспертной группы над «Стратегией - 2020». Одна из них, под номером пять («Переход от стимулирования инноваций к росту на их основе»), представила промежуточные итоги 7 июля. Выводами поделились её руководители – генеральный директор Российской венчурной компании (РВК) Игорь Агамирзян и первый проректор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Леонид Гохберг.

Россия должна полностью встроиться в глобальную экономику, считает Игорь Агамирзян: «Та модель интеграции, которая сложилась за последние годы, чрезвычайно неэффективна и влечёт большие риски. Например, недавний мировой кризис существеннее задел экономику России, чем других стран двадцатки. Нельзя быть наполовину открытым. На форуме в Санкт-Петербурге Дмитрий Медведев удачно сравнил эту ситуацию с парашютом, который работает только тогда, когда открыт. Нужно или полностью интегрироваться в глобальную экономику, или, наоборот, строить изолированную структуру, как в Советском Союзе. Но это решение не только политически неприемлемо, но и, скорее всего, не реализуемо в современных условиях ресурсных ограничений».

Один из немногих удачных примеров интеграции российской экономики в глобальную связан с работой наших программистов в транснациональных корпорациях, отметил гендиректор РВК. Не все знают, что во многих мобильных телефонах, поступающих на наш рынок из-за рубежа, есть кусочки добавленной стоимости, созданные российскими специалистами. И эта (пусть незначительная) добавленная стоимость вливается в нашу экономику.

В своей работе экспертная группа исходила из необходимости детально проанализировать как глобальные, так и внутренние вызовы, которые влияют на российскую экономику. «Несмотря на декларативные упоминания инноваций в разных политических документах, внешние тренды очень слабо учитываются государством и бизнесом, – утверждает Леонид Гохберг. – Например, в России осталась почти незамеченной новость, связанная с мартовским поручением президента США Федеральному правительству о запуске новой программы по переходу к автомобилям с безбензиновыми двигателями. К 2015 году должна прекратиться их закупка. А к 2020-му – сократиться на 20 процентов импорт нефти и нефтепродуктов в США».

Что это означает для российской углеводородной экономики? За счёт каких источников она будет развиваться? Никто этого не просчитывал. Сегодня набирают обороты новые рынки, связанные с персонифицированной медициной, альтернативной энергетикой и т. д. Займёт ли Россия на них какое-либо место через 5–10 лет? Всё это остаётся непонятным.

Провалы и мифы

Для развития инновационной экономики в стране предпринимаются определённые шаги, констатирует экспертная группа Агамирзяна и Гохберга. Принимаются серьёзные решения, используются новые инструменты: создание малых предприятий при вузах, налоговые льготы, поддержка лучших вузов, попытка вовлечь в сектор инноваций новых игроков – разработка госпредприятиями программ инновационного развития.

В то же время существует целый ряд провалов, которые сдерживают инновационное развитие. В стране отсутствует стратегическая повестка – нет чётко сформулированных целей, обоснованных путей их достижения (и это несмотря на большое количество документов в этой сфере). «В течение последних двадцати лет мы наблюдали половинчатые реформы, точечные решения, которые часто не доводились до конца, – говорит Леонид Гохберг. – Все эти несистемные меры радикальных эффектов не дают. Например, сегодня мы имеем дело с муляжами институтов инновационной экономики.

Все слышали о программах создания технопарков, особых экономических зон и прочего. В большинстве случаев они не выполняют свои функции. Их вряд ли можно считать реально работающими институтами».

Ещё один сдерживающий фактор – множественность и нескоординированность инновационных сигналов государства. Сохраняется ведомственная разобщённость, отсутствует единая система бюджетного планирования. При этом государство зачастую хочет немедленно получить результаты. Переход к инновационной экономике – долгосрочный процесс, предупреждают эксперты. Если мы в него втягиваемся, то должны это делать сознательно. Вряд ли данную задачу получится решить до 2020 года. Но если для государства это станет приоритетом, на который будут ориентироваться в течение длительного времени, то результатов в этом направлении удастся достичь.

«Мифы российской инновационной сферы очень сильно дезориентируют лиц, принимающих решения, – считает Леонид Гохберг. – Например, многие убеждены в тотальной неинновационности наших предприятий. На самом деле это не так. В инновационную сферу они вкладывают примерно 600 миллиардов рублей в год – на разработку новых технологий, приобретение оборудования, покупку патентов и лицензий, проведение исследований и разработок».

Противоречивая ситуация с наукой: одни считают, что она недофинансирована, другие – что затраты на неё чрезмерные. Бытует мнение, что Россия сохраняет мировое лидерство в фундаментальной науке – выводы Агамирзяна и Гохберга ставят это под сомнение.

Два сценария: прогрессорский или инерционный?

Экспертная группа предлагает два варианта развития. Первый – инерционный. Изменения носят частичный, точечный характер, как сегодня. Но в этом случае, прогнозируют специалисты, вряд ли можно ожидать каких-то серьёзных прорывов. Продолжится социально-экономическое и технологическое отставание России от глобальных лидеров. И постепенное перемещение нашей страны на периферию мировой экономики.

«Если мы продолжим развиваться по инерционному сценарию, через десять лет результаты будут невпечатляющими, – считает Агамирзян. – Хотя отмечаются темпы роста ВВП, надо учитывать, что этот показатель интегральный и он не показывает качество экономического роста. Можно расти в цифрах за счёт простых, примитивных бизнесов, но при этом терять позиции в рейтингах конкурентоспособности. Позиции России в них за последние годы неуклонно снижаются. Мы считаем, что экономический рост на основе инноваций – сегодня безальтернативная модель для развития нашей страны».

Второй вариант – прогрессорский – наиболее перспективный в плане долгосрочного обеспечения конкурентоспособности России. В данном случае предлагается радикальная модернизация профессионального образования с акцентом на элитарное техническое. В сфере законодательства необходима серьёзная судебная реформа с созданием независимых судов, внедрением прецедентного права. В области науки – комплексная реформа вместе с оценкой результативности деятельности организаций, открытыми программами фундаментальных исследований и ориентацией на поддержку лидеров. За последние 15 лет в России в четыре раза увеличилось госфинансирование гражданской науки (в абсолютном измерении, с учётом инфляции). Достигнуты ли здесь какие-то серьёзные прорывы? Едва ли, полагают в экспертной группе.

Предлагается также стимулировать массовые инновации во всех секторах экономики, создавать благоприятную среду для инновационных компаний; перераспределять полномочия государства в пользу регионов, институтов развития и бизнес-ассоциаций; дифференцировать инструменты по секторам экономики и типам инноваторов.

Согласно прогрессорскому сценарию, в выборе приоритетов необходимо ориентироваться не на энергетику, авиастроение и прочие сектора, относящиеся к предыдущей технологической волне, где нет серьёзных прорывов, а на растущие рынки – «новый» хай-тек, сферу услуг и другие. А также оказывать содействие развитию инноваций в низкотехнологичных секторах – лесной, пищевой, лёгкой промышленностях и т. д. Государство же их полностью игнорирует. А зря. Самый высокий уровень инновационной активности в последние годы был зафиксирован в табачной промышленности. Рынок детского питания на порядок масштабнее рынка самолётостроения. Но почему-то к инновациям в этих сферах относятся в лучшем случае снисходительно.

Нетехнологические инновации остаются вне поля зрения государства, они не упоминаются ни в каких документах и никак не стимулируются.

Как приобщить народ к инновациям

Особое внимание представители экспертной группы уделяют вопросу вовлечения в инновационную деятельность населения России. По сравнению с западными странами наши граждане настроены крайне консервативно по отношению к технологическим новинкам. К тому же у большой группы людей нет доступа к современным технологиям. В этой ситуации наиболее уязвимы самые разные категории: люди с ограниченными возможностями (около 13 миллионов человек), жители отдалённых территорий и сёл (свыше 37 миллионов), иммигранты (точное число неизвестно), граждане с доходами ниже величины прожиточного минимума (свыше 18 миллионов), безработные (свыше 5 миллионов), пенсионеры (почти 40 миллионов). «Переход к инновационному развитию без внимания к этому вопросу будет либо невозможен, либо существенно сдержан», – предупреждает Леонид Гохберг.

Предложенные экспертами сценарии будут рассматриваться в правительстве России. Какой из них выберут – неизвестно. «Перед нами стояла задача оценить, как будет происходить развитие экономики России при тех или иных вариантах, – резюмировал Игорь Агамирзян. – Мы должны были подготовить материал для политиков, чтобы, опираясь на него, они смогли сделать обоснованный выбор одного из сценариев».