http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=9cc7714e-380e-4a22-a188-d8f3ef8688bd&print=1© 2024 Российская академия наук
В начале каждого года Минобрнауки публикует федеральный перечень учебной литературы, допущенной и рекомендованной к использованию в средней школе в следующем учебном году. В него попадают только те учебники, которые успешно прошли экспертизу. Ее проводит комиссия Российской академии наук, которую возглавляет вице-президент РАН, директор Математического института им. В.А. Стеклова Валерий Козлов. С ним побеседовал корреспондент "Известий".
известия: Валерий Васильевич, за пять лет существования ваша комиссия проштудировала порядка тысячи учебников. Изменился ли общий невысокий уровень отечественной учебной литературы?
Валерий Козлов: Если бы в бытность президентом России Владимир Путин не дал РАН конкретное поручение заниматься этим вопросом, мы вряд ли были бы допущены к этой работе. Выпуск учебной литературы - это немалые деньги. И каждое издательство хочет попасть в федеральный перечень. Но из тысячи рассмотренных нами учебников по-настоящему интересных и качественных было крайне мало. Нет, уровень тех учебников, которые попали в федеральный перечень, конечно, вырос. В них теперь нет ошибок и неправильных формулировок, за это мы отвечаем. А вот уровень новых учебников, которые к нам каждый год присылают, по-прежнему оставляет желать лучшего.
и: А правда, что некоторые учебники попали в федеральный перечень с четвертой и даже пятой попытки?
Козлов: Да, правда. Это учебники по физике, химии, математике и русскому языку. Каждый год мы находили в них много неточностей и ошибок, снова отправляли на доработку. И в итоге с помощью наших экспертов, наконец, довели эти многострадальные рукописи до кондиции. Но, разумеется, сам факт таких многочисленных доработок свидетельствует об изначально невысоком качестве учебника.
и: Сколько учебников ежегодно забраковывает ваша комиссия?
Козлов: Кстати, самих учебников стало заметно меньше: если в 2007-м мы проанализировали порядка 450, то в минувшем году - около 170. И только каждый пятый из них прошел без замечаний.
и: Кто заказывает экспертизу и оплачивает труд ваших экспертов?
Козлов: Издательства. К сожалению.
и: Но ведь после нашумевшей истории с пособием по подготовке к ЕГЭ, в котором содержались некорректные вопросы об участии СССР в Великой Отечественной, отбор издательств, выпускающих учебную литературу, ужесточили. Теперь там все по конкурсу, а сами издатели должны отвечать ряду требований...
Козлов: Это шаги в правильном направлении. Но давайте посмотрим, сколько издательств осенью участвовало в конкурсе и скольким удалось его пройти.
и: Участвовало 44 издательства, и 40 из них прошли конкурс.
Козлов: Вот вам и ответ. Значимого отсева не произошло, это все те же издательства. Они и заказывают нам экспертизу.
и: Вы не в восторге от подобной схемы?
Козлов: Наша комиссия занимается по-настоящему государевым делом. И я убежден, что заказчиком экспертизы должны выступать не коммерческие издательские компании, кровно заинтересованные в благоприятном для них результате, а государство. А пока этого нет, стараемся соблюдать принцип ротации. Время от времени меняем составы наших экспертных групп, чтобы уйти от возможного сближения экспертов с заказчиками, уменьшить коррупционную составляющую.
и: А вам издатели предлагали взятки?
Козлов: Лично мне - нет. Но члены комиссии давление ощущают регулярно. Издатели жалуются, пишут письма в высокие инстанции, лоббируют свои учебники. А вот если бы экспертизу заказывало государство, было бы намного проще. За пять лет работы комиссии заказчики-издатели потратили на нас не более 15 млн рублей. Согласитесь, это небольшие деньги. И для государства участие в таком деле не будет слишком обременительным.
и: Авторы учебников и ваши эксперты прислушиваются к мнениям и пожеланиям родителей, бабушек-дедушек?
Козлов: Мы должны ответить только на один вопрос: соответствует ли конкретный учебник современным научным представлениям? Проще говоря, есть ли в нем ошибки. И если некая бабушка считает, что в учебнике по истории, по которому учится ее внук, недостаточно полно отражен тот или иной период, это вопрос не к нам, а к Минобрнауки и разработчикам новых образовательных стандартов и программ. Наше дело - оценка фактического положения дел.
Ну а насчет общественной экспертизы... Одна из центральных газет провела специальный конкурс "Помоги академику". Любой читатель мог прислать в редакцию примеры ошибок в конкретном учебнике, который попал в федеральный перечень, а значит - прошел нашу экспертизу. В качестве приза победителю пообещали ноутбук.
и: И кому он достался?
Козлов: Никому, поскольку в новых учебниках никто не нашел ошибки. Ни единой.
и: А в переизданных?
Козлов: А вот там они встречались, и в немалом количестве. Например, в одном учебнике по географии читатели обнаружили аж 14 неточностей, а мы - 16. Причем нашли-то мы их давным-давно, но издательство так и не удосужилось исправить все эти "блохи" при переиздании.
и: Как же так?
Козлов: Мы ведь не отвечаем за дальнейшую судьбу изученных рукописей. И это - еще один аргумент в пользу того, что нужно передать экспертизу в государственные руки. Худо-бедно, но в целом мы выправили ситуацию со школьными учебниками. Массовых претензий к их содержанию сейчас уже нет. Сейчас проблема в другом. Созданы новые образовательные стандарты, на разработку которых государство потратило немалые средства. И под эти стандарты будут издавать новые учебники. Причем, может быть, они ничем не будут отличаться от прежних, однако формально должны вновь пройти экспертизу. Но беда в том, что в новых стандартах отсутствует содержательная часть - она там просто не прописана. Есть только компетенции и требования, к которым будут приложены примерные программы. И если государство утвердит эти программы с участием ведущих российских ученых, которые дадут им квалифицированную оценку, то это одно. А вот если они будут носить исключительно авторский, рекомендательный характер и на их основе любая школа сможет составить свою программу, не отличающуюся глубиной изучения, то это, конечно, совсем другое.
и: К слову, о компетенции. Для ученика начальной школы она ясна: он должен уметь читать и писать. А какой компетенцией должен обладать, скажем, ученик 9-го класса?
Козлов: Это действительно вопрос. В конечном счете все упирается в объем знаний: например, должен 9-классник знать квадратное уравнение или нет. А то, что он должен быть гражданином, патриотом и просто хорошим человеком, это, конечно, верно, но явно недостаточно. Хотелось бы еще понять, какими знаниями он владеет и как умеет их применять.
и: Ваша комиссия рассматривает учебники. Между тем книжные магазины завалены некачественными учебными и методическими пособиями, экзаменационными заданиями по ЕГЭ со странными формулировками. А содержание этой литературы кто-то контролирует, кроме самих издателей?
Козлов: Правильный вопрос. Вся эта литература остается за бортом нашей экспертизы. И мы поставили перед Минобрнауки вопрос о том, чтобы расширить функции комиссии и включить в ее орбиту не только учебники, но и пособия, а также КИМы - контрольные измерительные материалы, в том числе по ЕГЭ. Это общая позиция РАН.
и: Валерий Васильевич, не могу не спросить вас, директора ведущего математического института, об уровне преподавания математики в школе. Например: как вы относитесь к делению школьного курса (и соответственно ЕГЭ по математике) на базовый и профильный уровень, что предлагают сделать Семенов, Ященко и другие разработчики программ и КИМов?
Козлов: С названными вами коллегами я хорошо знаком и в целом их подходы поддерживаю. Вообще, считаю, что у нас слишком много учебников по математике. Надо из них выбрать два-три самых лучших с точки зрения научного содержания и отработанной методики, обращенных к школьникам разного уровня подготовки. А вот по поводу деления ЕГЭ по математике на базовую и профильную часть у меня опасение: как бы это не сработало на понижение общего уровня. Есть вопросы и по самим КИМам. Недавно на отделении математических наук РАН мы подробно рассматривали состояние школьного математического образования и решили предложить услуги ведущих российских ученых в этой области для разработки более качественных материалов. Нынешние, с нашей точки зрения, слишком узконаправленны: в основном там задания по алгебре, но нет серьезных заданий по геометрии, не говоря уже о стереометрии.
и: Но ведь геометрические задачи не так-то просто сформулировать в тестовом варианте, согласны?
Козлов: Да, вы правы. И в этом смысле я вообще не большой поклонник ЕГЭ. Ведь в математике очень важно проследить за ходом мыслей учащегося, которые привели его к ответу. Верно ли человек рассуждает, понимает ли детали, насколько глубоко представляет проблему. В тестах же можно "выехать" с помощью интуиции, не погружаясь в суть дела, да и просто что-то угадать в конце концов. Поэтому ЕГЭ по своей сути не может претендовать на то, чтобы быть единственным мерилом. И по математике, как и по любому предмету, письменный экзамен хорошо бы дополнять устным.
Отсутствие серьезных геометрических заданий в КИМах по ЕГЭ уже привело к тому, что теперь в школе этот предмет урезан. Между тем геометрия учит рассуждать, строить на основе заданных условий точные, последовательные умозаключения. То есть эта дисциплина помогает ребятам задействовать свои полушария, что всегда пригодится в жизни. И мы готовы здесь помочь разработчикам заданий по ЕГЭ.
и: Думаю, вашему предложению вновь загрузить школьников геометрией обрадуются далеко не все...
Козлов: Ну и что? Понимаете, учеба в школе - это в принципе не такое уж приятное дело. Скажу жестче: любая школа содержит некий элемент насилия, поскольку ребят заставляют изучать то, к чему у многих из них душа не лежит. Например, сам я в детстве школу не любил, хотя учился в общем-то легко, пусть порой и неровно. Математику и физику обожал, а вот химию не любил и не понимал. Но вынужден был ее изучать. Вот и нынешние ребята должны учиться не только складывать цифры, чтобы не обманули на рынке или в кафе, но и анализировать, брать производные, строить умозаключения по геометрии и т.д.
и: И гуманитарии?
Козлов: В том числе. Гарантирую: освоив азы точных наук, они выйдут из школы более развитыми и, выражаясь современным языком, более продвинутыми людьми. А значит - им легче будет усваивать другие полезные и необходимые знания.
и: То есть даже тот, кто знает наизусть всего "Евгения Онегина", должен прилично владеть математикой?
Козлов: Безусловно. И хотя сам автор "Евгения Онегина" математику не особо жаловал (по крайней мере к любимым предметам Александра Сергеевича, насколько знаю, она не принадлежала), в одном из томов Пушкина я нашел его гипотезу о происхождении арабских цифр, которая и сегодня может заинтересовать специалистов в этой области. Вот вам пример универсальности, настоящей политехничности того образования, которое давали в Царскосельском лицее. К этому надо стремиться и сегодня, в эпоху ЕГЭ.