Версия для печати
Вернуться к списку

"МОДЕЛЬНЫЙ БИЗНЕС" В НАУКЕ

А государственные ли они?

Давайте попытаемся взвесить все аргументы обеих сторон. Их несколько. Один из главных - слишком явный акцент на имущество академий, которое рассматривается практически в терминах бизнес-плана как авторами модельного устава, так и различными комментаторами. Речь идет о якобы непрофессиональном управлении имуществом академии, о целесообразности его отчуждения и подчинения управляющей компании. Ни у кого не возникает нормального соображения относительно того, что все это имущество заработано научным сообществом, а не подарено ему государством.

Развитием этого посыла, а также якобы низкой эффективностью науки в стране является сакраментальное предложение о новом "скелете" академий, дублирующем идею так называемой вертикали власти, возможно и целесообразной в некоторых специальных областях жизни государства, но совершенно неприменимой в науке. Наука - довольно динамичная область человеческой деятельности, не требующая наличия большого числа иерархий, где каждая из последующих надзирает за предыдущей; она по определению чужда бюрократизации и вмешательствам некомпетентных управленцев.

Все национальные академии наделяются государственным статусом. Мне думается, что причисление академий к так называемым государственным организациям не подарок делу: в России уже довольно давно нет академий "стерильного" государственного статуса, то есть учреждений с гарантированным и достаточным финансированием со стороны государства. Наиболее демонстративны в этом отношении последние 10-15 лет, когда государство (правительство) фактически не финансирует в адекватном объеме академии, а средства федерального бюджета несопоставимо малы даже в сравнении с обеспечением любого западноевропейского или американского университета. Поэтому использовать этот аргумент со стороны правительства просто непорядочно. У подавляющего большинства НИИ среднее соотношение бюджета и собственного заработка (по самым консервативным оценкам) равно 1:1, часто эти соотношения достигают 1:5, что является следствием государственного финансирования науки вообще и последних лет в особенности.

Государство - должник науки?

Казалось бы, все может при желании пониматься правильно и просто: рассмотрим и попытаемся почувствовать достаточно демонстративный и, казалось бы, лежащий на поверхности пример. Вспомним пофамильно - академики А.А.Трофимук, А.Э.Канторович, И.И.Нестеров, Н.А.Пузырев, С.В.Гольдин, Н.И.Мельников - и то малое время и деньги, несопоставимые с результатами их работ, ушедшие на открытие главных отечественных нефтяных и газовых месторождений, обеспечивающих сейчас экономику и безопасность страны. Не нужно быть образованным и читающим членом общества, а просто совершить простые мозговые операции, чтобы стало ясно, что все деньги, потраченные государством на научные так называемые сырьевые открытия, умноженные на любую вообразимую величину, критически малы в сравнении с нынешним долларовым эквивалентом этого результата.

Фундаментальные (поисковые) исследования - конечный продукт, развивающий экономику страны и ее благосостояние. На этом простом и всем понятном "физическом" примере я бы рекомендовал топ-управленцам - авторам альтернативного модельного устава - учиться мыслить в единственно разумном направлении. Не нужно быть серьезным менеджером, чтобы понимать, что всему сегодняшнему благоденствию мы обязаны науке. Можно, обострив рассуждения, обозначить неуклюжие сегодняшние движения вокруг науки как "нацпроект наоборот".

Кстати, вспомним, как и когда организовывалась Академия медицинских наук: 1944 г., война не на жизнь, а на смерть, полуразрушенная страна, и организация правительством Академии меднаук СССР. 2006 г. - экономический рост, гигантский золотовалютный запас, стабфонд - полстраны можно поднять на следующую ступень - и "прекращение финансирования отраслевых академий к 2008 г.", как это до сего дня фигурирует в тексте проекта реформирования отраслевой науки, предложенном Минобрнауки России. Воистину - правительство неадекватных и непонятных решений.

Модель и вертикаль власти

Модельный устав и проект решения группы Минобрнауки, касающейся плана фундаментальных работ, содержит ряд совершенно неприемлемых рекомендаций. Безразличие исполнительной власти к проблемам науки ярко продемонстрировано на общем собрании всех так называемых государственных академий, проведенном в Колонном зале Дома союзов в октябре прошлого года. На нем не было ни одного представителя правительства, Государственной Думы и Совета Федерации. Все время сессии из головы не шел известный рефрен В.Вишневского "Давно я не лежал в Колонном зале". Собрание производило впечатление предуготованных "похорон" национальной науки.

Теперь о новом организационном "скелете" академий, предлагаемом модельным уставом правительства, и прежде всего о так называемом наблюдательном совете, на 2/3 составленном не из ученых, а из чиновников. Как известно, предлагается четырехуровневая система управления: президиум, правление, наблюдательный совет, Общее собрание.

Это, конечно, отображение "вертикали власти", где над каждым уровнем есть надзирающий орган. Типичный подход, отражающий а) непонимание механизма происхождения новых знаний - конечного продукта науки как самоорганизующейся системы; б) недоверие каждого следующего уровня по отношению к предыдущему. Это один из главных, противоречащих здравому смыслу признаков невысокой компетенции составителей проекта. При внимательном рассмотрении наблюдательный совет - высшая исполнительная структура академий, права и компетенции которой постоянно конкурируют с таковыми президиума. И хотя (это не оспаривается) высшим органом АН является Общее собрание (оно собирается 1-2 раза в год), ясно, что "рулить" будет наблюдательный совет, что противоестественно.

Индикаторы эффективности

Теперь о критериях профессиональной деятельности, не менее важном разделе модельного устава. Что предлагается в качестве главных маркеров? Заведомо ернический посыл топ-менеджеров, ориентированный, якобы, на мировой опыт: международные научные премии, статьи в мировых журналах, высокий индекс цитирования.

А где же место национальным знакам признания - Государственной премии РФ, Премии Правительства РФ по науке и технике, именным премиям отечественных нобелевских лауреатов - И.П.Павлова, И.И.Мечникова, премии великих И.М.Сеченова, М.В.Келдыша? Чем они менее значительны, чем международные награды, например имени Гумбольдта или имени Вирхова? Только люди недалекие, безразличные к отечественным достижениям мирового уровня могли завернуть все в такую издевательскую обертку.

Очень много говорится о так называемом индексе цитирования (ISI). Но, позвольте, международное цитирование организовано по англоязычным текстам. В России единичные журналы целиком переводятся на мировой научный язык. А если непредвзято оценить цитирование тех статей, которые опубликованы в англоязычных переводах отечественных публикаций, то все встанет на свои места. Индекс цитирования по ним очень высок.

Наконец, почему бы Минобрнауки России не ввести в предложенные индикаторы некие "инновационные коэффициенты", позволяющие сравнить реальный (денежный) вклад государства в проведение научных исследований, приводящих к появлению новых технологий и, как следствие, готовых продуктов - лекарств, приборов, инструментов, сложных систем, и ту налоговую составляющую, которая сопровождает реализацию (капитализацию, если хотите) новых знаний. Априори могу заверить, что эти сравнения будут безусловно в пользу науки.

Что же предлагается еще? Приведу цитату на одной из пресс-конференций министра здравоохранения и социального развития РФ М.Зурабова.

Вопрос СМИ: "...что будет с медицинской наукой - есть планы?" Ответ: "Планы, конечно, есть... Мы предлагаем ученым описать свою методику, сертифицировать ее... и в случае тиражирования или передачи в субъекты, оплачивать ученым до 10% стоимости медицинской помощи, оказанной их применением". Но эффективность работы ученых прежде всего и главным образом следует оценивать по совокупности полученных ими новых знаний, трансформирующихся в высокие технологии. А подобную оценку способно осуществить исключительно научное сообщество, а не отраслевое министерство, у которого совершенно иные задачи.

Позволю себе привести два примера из области медицинской науки. Первый из них, опровергающий распространенный тезис о разделении фундаментальной и прикладной науки. Утверждение это - либо следствие недостатка образования у реформаторов, либо, что еще хуже, ханжества. Кстати, на этом исходно порочном посыле предлагается решать "глобальные" проблемы так называемых автономных научных организаций, которыми с фанатическим упорством настойчиво занимается Государственная Дума.

В СО АМН в 80-е годы были проведены нейрохимические исследования белков мозга. Эти работы сформировали принципиально новое направление, известное сейчас всему научному мировому сообществу. В рамках этих исследований получены новые знания о деятельности нервной системы. Эти сведения, являющиеся результатом работы коллектива обычной численности (10-12 человек), были положены в основу новых принципов создания лекарственных препаратов, отмеченных Премией Правительства РФ по науке и технике. С начала текущего столетия и до сегодняшнего дня эти препараты являются наиболее востребованными брендами. Срок всей операции: фундаментальные исследования - до - и клинические испытания - аптеки - не более 14-15 лет. Вот, собственно, "латентное" и полезное так называемое инновационное время, ушедшее на весь цикл, некая "дорожная карта" современного научного проекта.

Государство в этой ситуации, я убежден, - глубокий должник перед наукой. Приведенный пример подтверждает очевидную закономерность: наука - инвестиционно привлекательная область человеческой деятельности.

Соотношение размера бюджетного финансирования, с одной стороны, и объема налоговой составляющей, уходящей (как бы в режиме возвратного кредита) государству от продажи лекарств, то есть фактически пропорции, отражающие себестоимость научных базовых исследований, обеспеченных бюджетом, к "капитализации" этих знаний, составляет 1:10. Я не рассматриваю при этом лечебный эффект препаратов, что есть тоже экономическая компонента сохранения и восстановления здоровья.

Пример второй. Одним из эпицентров Национального проекта "Здоровье" является рецидив интереса к диспансеризации. Он прост и понятен, речь идет о некоей "инвентаризации" потенциального здоровья населения страны. Но ведь очевидно, что диспансеризация - мероприятие, требующее мощной интеллектуальной поддержки, то есть в первую очередь способов и средств обнаружения скрытых форм или признаков заболевания, которые никакой техникой в условиях массового обследования не идентифицируются в силу низкого разрешения этой техники. Медицинской науке ясно, что началом любой болезни являются нарушения взаимодействия между физиологическими системами - нервной, сердечнососудистой, эндокринной и т.п., то есть симптоматика дефекта механизмов регуляции или, точнее, саморегуляции. Если инициаторы и методологи национального проекта не хотят просто выбросить деньги на ветер, что, кстати, было сделано в 70-80-е годы прошлого века повальной "асунизацией" массовых обследований, они обязаны довериться медицинской науке.

Привычное, но в корне неверное заклинание о том, что "болезнь легче предупредить, чем вылечить", целиком, с моей точки зрения, глубокое заблуждение. Оно происходит из представлений о необходимости массовых осмотров, положенных в основу диспансеризации, а таковая на поверку оборачивается процедурой сугубо индивидуальной. Помните любимую фразу Бывалова, директора балалаечной фабрики (бессмертного И.Ильинского) из кинофильма "Волга-Волга": "У нас производство массовое и за каждую балалайку в отдельности мы никакой ответственности не несем". Одна из центральных идей нацпроекта - диспансеризация - при самом неглубоком даже прочтении оборачивается научной задачей.

Не в футбол же играем, и даже не в гольф

Еще один довольно не праздный вопрос - это возрастной ценз, который ограничивается в модельном уставе. Я уже не говорю, что это само по себе неконституционно, но ведь проблемы здесь действительно нет, если придерживаться даже некоторых предложений Минобрнауки и его рабочей группы. Имеются в виду уже упомянутые "индикаторы" эффективности научной деятельности. Если член академии, исследовательский коллектив, наконец, институт выдерживают конкуренцию в своей проблемной области, то возраст здесь ничего не означает. Не в футбол же и даже не в гольф играем. Мое глубокое убеждение - за членами научного сообщества должны быть сохранены все без исключения организационные и собственно научно-исследовательские полномочия, если они (члены академии) соответствуют предлагаемым и утвержденным Общим собранием критериям эффективности.

Если топорные методы и средства исполнения реформ науки, и медицинской в частности, будут и далее использоваться (известно, что после единогласного голосования Общего собрания РАН Минобрнауки России подтвердило свою убежденность в правильности модельного устава и необходимости его отстаивания), то такая манера, несомненно, будет только приветствоваться нашими многочисленными внутренними и внешними недоброжелателями. Любое радикальное, а такая угроза существует, или временное ослабление нашего научного производства - верная траектория падения эффективности и конкурентоспособности страны в целом.

В заключение хотелось бы обратить внимание государственных (правительственных) организаций, решающих судьбу и будущую жизнь отечественной науки, на очень простой выход из создавшейся ситуации. Он рождается сам по себе, естественным путем - следует использовать как будто положительный опыт правительства и сформулировать структуру и масштаб следующего национального проекта - "Наука". Убежден, что уже существующие нацпроекты на любом этапе своего существования нуждаются в научном прогнозировании своей эффективности. Следовало бы начинать именно с такого проекта, но никогда не поздно остановиться и оглядеться.Обычно это оказывается действием полезным и эффективным.

Маркс ШТАРК, заместитель директора по научной работе НИИ молекулярной биологии и биофизики Сибирского отделения РАМН, академик РАМН.