http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=9928c873-0a66-43d2-9ca5-84c2ba6d9b56&print=1© 2024 Российская академия наук
Валерий Чарушин – один из наиболее цитируемых российских учёных, ему принадлежат крупнейшие разработки в области гетероциклической и медицинской химии
На днях в одном из коридоров президиума Уральского отделения РАН появилась необычная фотоэкспозиция. Перемещаешься от фотографии к фотографии и будто бы путешествуешь по Европе, вот Эйфелева башня в Париже, вот центральная площадь в Кракове, а вот небольшая швейцарская деревенька... Автор этих фотографий – председатель УрО РАН, академик Валерий Чарушин. И выставка открывает ещё одну сторону этого выдающегося учёного, отметившего вчера своё 60-летие.
Валерий Чарушин – один из наиболее цитируемых российских учёных, ему принадлежат крупнейшие разработки в области гетероциклической и медицинской химии. Его сотрудниками разработаны методы синтеза нового поколения жизненно важных фторхиноловых антибактериальных препаратов, оригинальных противовирусных лекарств.
Наверное, путь в науку для него был предопределён с детства. Повлияло время: начало космической эпохи, обилие популярных научных журналов, технических кружков. Помогли увлечённые люди, жившие рядом.
–Я учился в небольшой школе в городке Кировград, – вспоминает академик. – Несмотря на провинциальность, преподаватели были замечательные. Некоторые предметы читались на университетском уровне, отсюда у меня интерес к математике, физике, химии. Рядом – два крупных завода, и наша учительница химии Валентина Николаевна Котова не раз устраивала экскурсии на их химические производства. Так, ещё школьником я соприкоснулся с миром химии.
Первые «научные» опыты Чарушин провёл в школьные годы, пусть по-ребячески хулиганские – с взрывом, с пламенем... Но за шалостями стояло и нечто большее – интерес к знаниям, образованию.
– На городской свалке медеплавильного комбината мы с ребятами собирали конденсаторы и потом на уроках незаметно заталкивали их в розетку. Они, конечно, разрывались. Делали и вполне профессиональную вольтову дугу... Такие вот мальчишечьи увлечения.
Вспоминает Валерий Николаевич и своего старшего товарища Алика Симонова. Студент физтеха УПИ он повлиял на будущего учёного. Во время регулярных пробежек вокруг городского пруда Алик рассказывал загадочные истории про новые звёзды, антивещество, мир элементарных частиц. Эта увлечённость в 1968 году приводит Чарушина на химико-технологический факультет УПИ, который он заканчивает с отличием.
–Для меня студенческая жизнь неотделима от стройотрядной. В первые же дни записался в химфаковский строительный отряд «Горизонт», а жил я на первом курсе в общежитии физтеха, где царила своеобразная атмосфера. С утра до ночи играл магнитофон, звучали бардовские и отрядные песни. В это же время я познакомился со своей будущей женой, Ольгой. Она училась со мной в одной группе. И вот уже 40 лет мы вместе.
Так же легко и естественно Чарушин увлекается исследовательской работой. На втором курсе происходит судьбоносное знакомство с Олегом Николаевичем Чупахиным, в то время доцентом кафедры органической химии, а позднее академиком РАН. Чупахин – человек широкого кругозора, увлечённый своим делом, он становится научным руководителем Чарушина.
–В 1975 году в нашей факультетской газете Олег Николаевич написал: «Нам необходим ядерный магнитный резонанс». Это метод, который ещё физики не освоили. Именно Чупахин тогда настоял на том, чтобы академик Исаак Постовский съездил в Москву в министерство, и после этой поездки у нас одних из первых в России появился спектрометр ядерного магнитного резонанса. В 1975 году мы в аспирантуре уже не слезали с этого устройства. Он открывает глаза химикам, позволяет рассматривать молекулы, видеть их взаимосвязи.
В это время Валерий Николаевич вместе с другими учениками Чупахина занимается интересной темой – нуклеофильным замещением водорода. Это реакции, пришедшие на смену реакциям с участием хлора. В 1976 году, защитив кандидатскую диссертацию и изучив язык, Чарушин едет в Голландию в университет Вагенингена, где известный химик Хенк Ван дер Плас занимается подобной темой, базируясь на новых подходах.
–Мне хотелось почувствовать, как мы соотносимся с внешним миром. Но попасть на стажировку за рубеж было исключительно трудно. Претендентам со всей страны необходимо было пройти отборочную комиссию, нас подвергали экзаменам по двум предметам: знанию страны, в которую собираешься ехать, и английскому языку. После собеседования поставили оценку, смысл которой я сначала не понял. У меня стояла цифра «6», смотрю, у кого-то – «12», у кого-то – «3». Оказалось, преподаватели английского языка ставили месяцы, которые необходимы претенденту, чтобы подготовиться к поездке: после «9» кандидаты уже не рассматривались.
За время, проведённое в Голландии, Чарушин узнаёт многое. Активно публикуется в научных журналах, работает на современном оборудовании. С этими знаниями и опытом он возвращается в Россию. Докторскую диссертацию защищает в 36 лет, в экспериментальных науках это считается выдающимся результатом. Карьера развивается стремительно: 1988 г. – профессор кафедры органической химии, в 2002 г. – заместитель председателя УрО РАН, 2004 г. – директор Института органического синтеза им. И.Я. Постовского УрО РАН.
Говоря о своих научных исследованиях, Валерий Николаевич выделяет вклад в химию фторсодержащих соединений, внесённый кафедрой органической химии УГТУ-УПИ и Институтом органического синтеза УрО РАН.
–Химия фтора в России рождалась в том числе и на Урале. Наши учёные провели большую работу по созданию фторхиноловых антибиотиков, и сегодня фтор проник в фармацевтику настолько, что его содержат 20 процентов всех лекарств. Они применяются для лечения широкого круга инфекций, начиная от сепсиса, заканчивая гинекологическими заболеваниями. Последняя совместная работа нашего института и завода «Медсинтез» – левофлоксацин, препарат 21-го века.
УрО РАН Чарушин возглавил в 2008 году в непростое для академии время. Именно при нём увеличилось бюджетное финансирование всего отделения, выросла средняя зарплата сотрудников, поднялся уровень материально-технической базы. Административная работа оставляет на науку всё меньше времени, но о своём выборе Чарушин не жалеет.
– Возможно, у меня слишком много официальных постов. Но это позволяет мне реализовать организационный потенциал. В академии нет случайных людей, здесь существует система непростого отбора кандидатов.
К слову, ни один орган в стране, кроме Академии наук, не избирает своих членов в шесть этапов. Сначала кандидата выдвигает коллектив, потом – учёный совет института, потом кандидатура рассматривается объединённым советом по направлению науки, президиумом отделения. А затем надо пройти через тематическое отделение в Москве, и лишь после всего этого голосует общее собрание РАН, а это полторы тысячи человек. Провалиться можно на каждом этапе.
Сегодня в адрес Академии наук часто сыплются обвинения в малой эффективности, недостаточном уровне патентов, невысоких индексах цитируемости учёных... Но критики забывают о десятилетиях хронического недофинансирования науки, о том, что многие лаборатории работают по спецтематике, не предполагающей индекса цитируемости вообще... Чарушин один из немногих академиков, который на этом фоне, поддерживает ставку государства на Сколково и вузовскую науку, ведь за годы реформ начала 90-х вузы, с точки зрения научной составляющей, потеряли намного больше. Но он искренне верит в то, что и Академия не останется без поддержки, ведь она – важнейшая база для развития отечественной науки.
–Академия наук – очень сложная организация. Сегодня её статус непонятен, с одной стороны – это некоммерческое общественное партнерство, с другой – бюджетная организация. Нужен отдельный закон об Академии, потому что она не вписывается в устоявшиеся нормы и её невозможно рассматривать в рамках одного министерства наряду с детскими садиками или сельскими школами, – уверен он.
А пока мысли этого человека заняты академией... у его фотографий останавливаются люди. Смотрят на капли воды, на жёлтый подсолнух... есть в этих работах что-то пленительное, как и в мире химии, с которой прочно связал жизнь их автор.