Кризис может стать хорошим поводом, чтобы секвестировать российскую науку

Власти в очередной раз продекларировали намерение давать деньги только научным учреждениям, способным изобретать что-то коммерчески выгодное.

Вице-премьер Сергей Иванов потребовал от организаторов российской науки прекратить «строить воздушные замки». «Пора заниматься делом, опираясь при этом исключительно на здоровый прагматизм», – заявил он, выступая на расширенной коллегии Министерства образования и науки. Может ли энергичный заместитель Путина, которого не так давно считали и его преемником, навести шорох среди исследователей и экспериментаторов, или же его выступление вызвано просто бюрократической необходимостью?

Неудовольствие состоянием российской науки высказывается постоянно и с самых разных позиций.

В академической среде считают, что трогать ничего нельзя, что унаследованные от СССР принципы, по которым живет сообщество ученых, — это последний бастион великой советской науки, а нынешний упадок вызван как раз разрушительной деятельностью реформаторов. Ну и утечкой умов, разумеется.

Надо заметить, что вице-премьер на эту тему ясно не высказался. Он предпочел возложить на профильное министерство задачу «создать реальные механизмы партнерства науки и бизнеса через внедрение в рынок научно-технических разработок и привлечения на этой основе инвестиций в науку и высокие технологии». Такая постановка вопроса прямо отсылает ко временам процветания великой советской науки, к которой регулярно обращались руководители партии и правительства с требованиями ускорить внедрение плодов научно-технической революции в производство и быт. По большому счету, сделать это никак не удавалось. И теперь «внедрение в рынок научно-технических разработок» силами министерства образования и науки обеспечить вряд ли возможно, даже если это прикажет и сам премьер-министр.

Однако вполне возможно под лозунгом здорового прагматизма сосредоточить оскудевающие государственные ресурсы на узких направлениях, чем-либо понравившихся руководству, оставив строителей «воздушных замков» на божье попечение. Тем более что Сергей Иванов уже подвел под такой сценарий психологическую базу: «Многие наши исследователи — люди, в хорошем смысле одержимые своим делом. Они живут только наукой, а сама возможность заниматься любимым делом — лучшая награда для них. Вместе с тем, мы не должны злоупотреблять их альтруизмом...» Когда начальство таким вот образом хвалит подведомственных граждан, те, как известно по опыту, должны готовиться к худшему.

Нельзя, конечно, упрекнуть наших руководителей в нежелании что-нибудь такое продать, и подороже. Проблема в том, что вкладывать средства «прежде всего туда, где от них будет максимальная отдача» – это занятие, непосильное для бюрократических структур. В частности, поэтому «Роснанотехнологии», до тех пор пока в связи с кризисом не вернули выделенные средства в казну, в основном занимались не финансированием научных разработок, а по возможности более выгодным размещением денег в банках (причем зарубежных).

Апелляции Иванова к рынку и бизнесу в таком контексте — не более чем дань принятым сегодня языковым нормам. Рациональный отбор инноваций силами чиновников возможен только в одной сфере — военной, да и то с оговорками.

Напрашивается следующий вывод — выступление Иванова в Министерстве науки носит не просто формальный характер. Если перевести продекларированные лозунги об «обеспечении принятия обоснованных решений, касающихся развития научно-технического комплекса в целом и господдержки отдельных его организаций», на русский, руководство сказало ученым: господа, защищайте свои бюджеты.

Например, если Минфин прогнозирует снижение доходов федерального бюджета в 2009 году примерно на 30%, то эксперты ИНП ожидают снижения лишь на 17,5%. Уже в текущем, 2009 году экономисты института считают возможным рост ВВП на 3,7%, тогда как Минэкономразвития прогнозирует спад на 2,2%.

«Прогноз даже на относительно близкую перспективу требует адекватной оценки текущей ситуации. Между тем в последнее время появились сигналы, существенно искажающие характер и масштаб происходящих в экономике изменений», — сетуют экономисты ИНП, оценивая правдоподобность правительственных прогнозов.

О том, почему российские власти кардинально поменяли «антикризисную риторику» с почти полного отрицания кризиса осенью 2008 года до преувеличения его негативных последствий с начала 2009 года, мнения экспертов расходятся. Младший научный сотрудник лаборатории среднесрочного прогнозирования воспроизводственных процессов ИНП Ксения Савчишина списывает все на «странную» методику прогнозирования, которой пользуются в правительстве. «Я не думаю, что правительство преследует какую-то цель, занижая прогнозы. Они у него всегда были более пессимистичными, чем наши», — говорит она.

Согласно оценке Минэкономразвития, российский ВВП в январе 2009 года сократился на 8,8% по сравнению с январем 2008 года. Экспертов института эта оценка приводит в недоумение. Их расчеты, основанные на официальных данных Росстата и Федеральной таможенной службы, показывают, что ВВП в январе вырос на 0,6%. «Оценка Минэкономразвития может оказаться верной только при предположении о 70−процентном снижении в январе 2008 года государственного потребления (что невозможно) либо при предположении о сокращении прироста запасов в годовом выражении более чем на 2 трлн руб., что, учитывая объемы остатков готовой продукции и незавершенного производства, также весьма сомнительно», — говорится в прогнозе ИНП.

Научный сотрудник института Рафаэль Узяков объясняет расхождение официального и независимых прогнозов тем, что «власти не хотят переоценивать собственные силы».

«Власти дают такие прогнозы, чтобы им нельзя было предъявить претензии, что они отрицают кризис или скрывают его масштаб», — считает президент фонда «Центр политической философии» Андрей Колесников. «Но я не считаю официальные прогнозы алармистскими», — добавляет он, отмечая, что «президент говорит о кризисе больше, чем другой участник властного тандема».

По словам эксперта, «первая реакция властей на кризис типична для российской политической культуры — попытаться скрыть трудности в надежде, что их удастся преодолеть незаметно от населения». «Когда стало понятно, что кризис затягивается не на один год, более честным со стороны властей было бы обратиться к народу с предложением затянуть пояса, но они выбрали некий средний вариант», — говорит Андрей Колесников.

Ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев также считает текущие официальные прогнозы «вполне адекватными». «Возможно, последствия кризиса окажутся даже более жесткими, чем прогнозируют власти», — говорит он. Экономист полагает, что руководство страны ранее отрицало кризис потому, что «не хотело в него верить и было плохо информировано о состоянии дел».

Пессимизм официальных прогнозов российских властей может быть вызван двумя причинами, считает главный экономист Центра развития Валерий Миронов. «Либо власти обладают дополнительной информацией, которая позволяет делать им столь мрачные прогнозы и которую не имеют другие экономисты, либо это прогностическое оружие, которое либеральный блок в правительстве пытается использовать против сторонников жесткой линии вмешательства государства в экономику», — говорит он.

Экономист напоминает, что министр финансов Алексей Кудрин, возглавляющий в правительстве блок, отвечающий за экономические прогнозы, «придерживается либеральных взглядов». «Его, вероятно, стало пугать, что даже либеральный президент Дмитрий Медведев стал все чаще призывать к увеличению государственных расходов», — предполагает Валерий Миронов. По его мнению, занижая реалистичные прогнозы, либералы хотят показать своим оппонентам, что кризис будет затяжным и что увеличивать расходы сейчас, не зная, когда кризис закончится, неразумно.