http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=913841cd-d9c8-4f0f-b923-1ceb57166a1a&print=1© 2024 Российская академия наук
Речь пойдет о разработке препарата перфторан, способного замещать плазму крови, а также о несчастной судьбе его создателя, Феликса Федоровича Белоярцева. Этот талантливый ученый, подвергшийся преследованиям за свое открытие, покончил с собой.
До сих пор в "деле о перфторане" нет ясности, поскольку до документов, проливающих на него свет, добраться невозможно — они находятся в архивах, доступ к которым для простых смертных закрыт. А сами участники произошедшей трагедии выдвигают самые различные ее версии.
В СМИ перфторан часто называют "голубая кровь" — из-за того, что он имеет светло-голубой цвет. Данное вещество относится к классу перфторуглеродов — углеводородов, в которых все атомы водорода замещены на фтор. Эти вещества известны своей способностью переносить кислород, причем делают это не хуже, чем эритроциты крови.
Впервые о перфторуглеродах как о плазмозаменителях заговорили еще в 1966 году после знаменитого опыта Лиленд Кларк. Она поместила мышь в аквариум, наполненный перфторэмульсией. Подопытный зверек не только не утонул, но еще какое-то время дышал, причем также, как и в воздушной среде. И хотя мышь в процессе эксперимента все-таки погибла, но не от удушья, а от усталости дыхательной мускулатуры, сопротивление которой значительно превзошло уровень, необходимый при воздушном дыхании.
Далее случилось невероятное — в 1968 году Роберт Гейер полностью заменил кровь подопытной крысы на перфторэмульсию, после чего зверек остался жив, хотя в его венах и артериях не было ни одного эритроцита. Правда, прожила крыса все-таки не долго, поскольку кровь переносит не только кислород. Так родилась идея создания кровезаменителя с уникальным свойством — способностью транспорта кислорода к органам и тканям.
Конечно, сразу же было понятно, что он не станет полноценным заменителем такой сложной субстанции, как кровь. Речь шла лишь о том, что бы использовать этот препарат при различных операциях, когда под рукой нет нужной донорской крови или ее сложно использовать (например, при операции на остановленном сердце). То есть замещать кровь на перфторэмульсию можно лишь на достаточно короткое время.
Также препарат можно было использовать в ситуациях затрудненного доступа кислорода к тканям (такое часто бывает при травмах), вводя его внутривенно, и хранить в нем донорские органы. Словом, перспективы открывались блестящие. И вот, с 70-х годов ученые нескольких стран приступили к разработкам этого "чудо-лекарства".
В СССР этими исследованиями занимались сначала в Ленинграде и в московском Институте гематологии и переливания крови. Потом к работе подключился Институт биофизики АН СССР, расположенный в Пущино, директором которого в то время был ученый Генрих Романович Иваницкий. А непосредственным руководителем работ являлся Феликс Федорович Белоярцев, заведовавший лабораторией медицинской биофизики.
Так получилось, что препараты, разработанные в США, Японии и других зарубежных странах не смогли пройти испытания — большая часть животных, которым их вводили, погибала от закупорки сосудов и цирроза печени. Поэтому там исследования были прекращены (позже выяснилось, что ошибка крылась в том, что их перфторэмульсии содержали очень крупные капли, которые, слипаясь, и закупоривали сосуды).
Не смогли добиться результата и сотрудники Института гематологии. А вот у "пущинцев" все получилось. Доклинические испытания показали, что препарат работает и не только не дает страшных побочных эффектов, но и достаточно быстро выводится из организма.
И вот, после тысяч экспериментов на животных 26 февраля 1984 года Фармкомитет СССР дал разрешение на проведение 1-й фазы клинических испытаний. 15 марта 1985 года было дано разрешение "на проведение 2-й фазы клинических испытаний препарата перфторан в качестве кровезаменителя с функцией переноса кислорода…". То есть препарат был признан годным к применению. Следует заметить, что дело шло не только к сенсационному открытию, но и к Государственной премии (ученых выдвинули на соискание ее в 1985 году). И вот тут-то и начались странности.
Сначала приказом вице-президента АН СССР академика Ю. А. Овчинникова был отменен запланированный в Пущино международный симпозиум по перфторану. Почему он сделал это — не понятно, ведь именно Овчинников в свое время и поручил Иваницкому заняться данными разработками. Но все-таки небольшой внутренний симпозиум состоялся — на нем выступали врачи, которые использовали перфторан и в один голос заявляли о превосходных результатах его апробации. Кстати, материалы этого симпозиума были опубликованы, то есть о них знала вся научная общественность.
Особенно показательным был доклад военного хирурга и анестезиолога, полковника Виктора Васильевича Мороза, который взял большой запас перфторана с собой в Афганистан, где в то время была война. По его словам, препарат положительно себя зарекомендовал и благодаря ему были спасены сотни жизней.
Высокую оценку перфторану дали и профессор А.Н. Кайдаш из Института хирургии, где его использовали при операциях на "сухом" сердце, и ректор Днепропетровского медицинского института Л.В. Усиенко, поведавшая о эффективности применения препарата при черепно-мозговых травмах.
Однако об этом знали лишь ученые, а вот за стенами института в то время поползли уже совсем другие слухи. И пресса, и простые обыватели передавали друг другу "сенсационные новости" о том, что будто бы ученые испытывают перфторан на умственно отсталых детях в детдомах, а в Афганистане от его применения погибли сотни наших раненых. Среди этих новостей были и такие, которые касались самого изобретателя препарата. Говорили, что Белоярцев отнимает у сотрудников деньги, чтобы устраивать банкеты, расхищает казенный спирт и наркотические препараты, а затем продает их. В дальнейшем выяснилось, что за всем этим стоял Комитет Государственной Безопасности СССР (то есть организация, которая ученых по идее должна была защищать). Таким образом готовилась почва для дальнейших действий.
А дальше все пошло-поехало: сначала запретили испытания препарата (и это при массе положительных отзывов!), а потом началась конкретная травля всех участников исследований. В ней принимали участие не только сотрудники КГБ, но и Серпуховской прокуратуры, а также ОБХСС. Сотрудников лаборатории постоянно вызывали на многочасовые беседы, журналы экспериментов изымались (и многие из них, кстати, так и сгинули в архивах КГБ, по крайней мере, обратно их так и не отдали).
Следователи из разных ведомств интересовались всем: и протоколами испытаний, и расходом спирта, и то, как Белоярцев общался с подчиненными, и то, как он "отнимал" у них премии (Феликс Федорович действительно убеждал сотрудников жертвовать часть премиальных в фонд исследований, ведь денег хватало не всегда, но он никого не заставлял делать это насильно). Примечательно то, что все делалось в лучших традициях сотрудников ЧК начала ХХ века, то есть без всяких законных оснований и предъявления официальных документов. Досталось также Иваницкому — его постоянно таскали на партсобрания и устраивали "обсуждения" его методов руководства.
Итог был печальным — в декабре того злополучного 1985 года Белоярцев покончил с собой, повесившись на собственной даче. В предсмертной записке он написал: "… я не могу больше жить в атмосфере этой клеветы и предательства некоторых сотрудников. Побеспокойтесь о Нине и Аркаше. Пусть Г.Р. (Генрих Романович Иваницкий. — Ред.) поможет Аркадию (сын Белоярцева. — Ред.) в жизни…"
Но в то время Иваницкий сам подвергся преследованиям — его сняли с поста директора института, а потом исключили из КПСС. По идее, далее должно было последовать полное изгнание из науки, но наступила перестройка. Стало возможно вести открытые дискуссии. И пока о перфторане спорили в СМИ и на конференциях, Генрих Романович нашел в себе силы продолжить работу.
Эксперименты возобновились в 1990 году, и уже через семь лет было получено разрешение на производство перфторана. Еще через год авторскому коллективу под руководством члена-корреспондента РАН Г. Р. Иваницкого (в том числе и Ф. Ф. Белоярцеву, но, увы, посмертно) была присуждена Премия Российской Федерации в области науки и техники за "Создание перфторуглеродных сред для управления жизнедеятельностью клеток, органов и организма".
В 2002 году коллектив разработчиков препарата "Перфторан" был удостоен "Первой национальной премии лучшим врачам России "Призвание" за вклад в развитие медицины, внесенный представителями фундаментальной науки немедицинских профессий" (и опять-таки, не был забыт Белоярцев). Еще через год собрался очередной международный съезд ученых, работающих над созданием заменителей крови, где выступили около сотни докладчиков. Все они положительно отзывались о перфторане.
Позже в Пущино возникло акционерное общество — фирма "Перфторан", к которому подключились американцы и фирма "Альянс", также много лет работающая над созданием синтетической крови. Кстати, американские ученые провели экспертизу русского перфторана и признали его лучшим в мире, лучше, чем шведский, японский и прочие аналоги данного препарата. И вот результат — теперь это вещество можно спокойно купить в аптеке.
И только один вопрос остался без ответа — зачем и кому нужно было организовывать эту чудовищную травлю создателей перфторана. Некоторые считают, что за ней стоял вышеупомянутый Ю. А. Овчинников, которому было обидно, что перфторан был создан в Пущино, а не в его Институте гематологии и переливания крови.
Однако зачем ему, талантливому ученому, много сделавшему для отечественной науки, было "громить конкурентов", это не было принято тогда в научной среде. И тем более с привлечением КГБ, прокуратуры и ОБХСС (Овчинников мог просто приказать свернуть все работы, признав тематику неактуальной.)
Другие говорят о том, что все это дело рук сотрудника КГБ С.Б. Гюльазизова (он был еще и врачом, а также ученым), которого Иваницкий не взял к себе в Институт на должность заместителя директора. Но это тоже весьма сомнительно — не такой уж он был важной фигурой в Комитете, что бы сам мог все это устроить. Словом, лет прошло много, а вот никакой ясности в этом вопросе не прибавилось.
Хотя у вышеупомянутого Гюльазизова есть своя точка зрения на произошедшее. Он продолжает доказывать то, что препарат был весьма опасен для здоровья людей, пользы от него не было, Белоярцев и Иваницкий всех обманывали, а КГБ, наоборот, пыталось спасти людей от деятельности "ученых-вредителей". И что будто бы травлю Белоярцева организовал никто иной, как сам Иваницкий, который испугался ответственности за ложь и решил взвалить вину на другого (Интересно, почему же тогда Феликс Федорович просил именно "организатора травли" позаботиться о жене и сыне?).
Те, кому интересен его взгляд на события, могут подробнее ознакомиться с данным вариантом истории здесь. Я же могу сказать лишь то, что, на мой взгляд, его версия выглядит неубедительно — нет ссылок на исследования, статьи в рецензируемых журналах (а со статьями Иваницкого, Белоярцева и прочих создателей "голубой крови" может ознакомиться каждый, как и с материалами конференций), на материалы следствия и т. п. Словом, одни общие фразы и никаких фактов.
В заключении хочу добавить, что в октябре 2008 года, когда город Астрахань отмечал свое 450-летие, на доме, где когда-то жил тогда еще студент Феликс Федорович Белоярцев, теми, кто бережет память о нем, была открыта памятная мемориальная доска. Так россияне почтили память ученого, создавшего уникальный препарат, который, к сожалению, в конце концов и явился причиной его гибели…