Академик Чарушин: "Пять стартовых площадок в будущее"
03.02.2020
Источник: Pravda.Ru, 03.02.2020
Владимир Губарев
"Чаепития в Академии" — постоянная рубрика Pravda.Ru. Писатель Владимир
Губарев беседует с выдающимися учеными. Сегодняшним гостем проекта
"Чаепития в Академии" стал советский и российский химик, академик
РАН, председатель Президиума УрО РАН, директор Института органического синтеза
имени И. Я. Постовского УрО РАН Валерий Чарушин.
Лекарство от инфекций
Наконец-то у меня появилась возможность поблагодарить одного из создателей
чудо-препарата, в недалеком прошлом избавившего меня от страданий. Заболел я
серьезно — температура, кашель, самочувствие скверное. Врач поставила диагноз
быстро: вирусная инфекция. Прописала один препарат — не помогает, другой —
вновь неудача, и тогда на помощь приходит академик Чупахин. Он передал мне в
Екатеринбурге коробочку с лекарством, коротко сказал: "Если приболеете,
испробуйте — поможет!"
Я вспомнил слова Олега Николаевича, достал лекарство
и… как хорошо, что у меня есть такие друзья! Уже на следующий день почувствовал
лучше, а к концу недели был совсем здоров.
Лечащий врач теперь всем своим пациентам в случае вирусных заболеваний (а
подчас и для профилактики) рекомендует "Триазавирин". Благо, препарат
появился в аптеках не только Екатеринбурга, но и многих городов России, так как
его серийно выпускает завод "Медсинтез" в Новоуральске.
Не пытайтесь упрекнуть меня в рекламировании лекарства — ничем подобным не
занимался и не намерен менять свои привычки и принципы. О "Триазавирине"
говорю не случайно по нескольким причинам.
Во-первых, создан препарат в академическом институте под руководством
крупнейших ученых страны — академиков Чупахина и Чарушина, которые положили
немало сил, чтобы их фундаментальные исследования превратились в реальные
лекарства. Уж сама по себе ситуация необычная.
А во-вторых — и это, пожалуй, главное! — история создания
"Триазавирина" — яркий пример как достижений отечественной науки, так
и проблем их использования.
Именно об этом и пошел наш разговор с вице-президентом РАН академиком Валерием Николаевичем Чарушиным. Я
поинтересовался у него:
— Мы начали говорить об этом лекарстве лет десять назад. Почему так долго
оно не появлялось в аптеках?
— В 2007 году Институт органического синтеза выиграл крупный грант Министерства
науки и образования. Нам дали на разработку технологий двух препаратов (один из
них — противовирусный "триазавирин", второй — противоопухолевый
"лизомустин") 130 миллионов рублей на три года. Мы выполнили за это
время все технологические работы, провели доклинические испытания, оценили
токсикологические свойства. И в 2009 году все было готово для проведения
дальнейших этапов исследований в клинике. Однако особенность гриппа в том, что
это сезонное заболевание. Один год мы опоздали с эпидемией, другой год — еще
что-то произошло. Испытания срывались. Нужно было набрать необходимое
количество пациентов, несколько сотен. Затем необходимо было провести
многоцентровые испытания в разных городах и нескольких клиниках. И только в
2014 году препарат был зарегистрирован, то есть официально его жизнь в аптеках
началась с конца 2014 года. Вы можете купить его теперь во многих аптеках, в
том числе в Москве, но требуется рецепт врача.
Ошибка планирования была в том, что препарат
проходил клиническое тестирование как препарат против гриппа. Если бы было
указано, что это препарат против гриппа и ОРВИ, то он был бы в свободном
доступе.
— Требовать от химиков знаний медицинских тонкостей — безумие.
— Коли уж вступаешь на эту стезю, их надобно знать.
— А что с антираковым препаратом?
— Он тоже используется в клиниках.
— Мне кажется, история этих лекарств — прекрасный пример работы Уральской
научной школы, правильно?
— История с "триазавирином" весьма поучительна.
Препарат активно приобретают военные, Росгвардия, другие государственные
структуры, но по телевидению и в печати он не рекламируется, о нем ничего не говорят.
— Деньги надо платить!
— Но ведь речь идет о
государственных каналах и государственной Академии наук. За эти
пять лет тысячи людей апробировали этот препарат, медицинское сообщество его
восприняло. В клинических больницах Казани, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга он
успешно прошел апробацию на осложненных формах вирусной инфекции, в Иркутске
врачи использовали препарат против клещевого энцефалита — и он также работает
очень эффективно. Написано более десятка научных статей об эффективности
препарата. Экономические характеристики прекрасные, эффективность в два раза
выше во всех отношениях, чем у аналогов, тех самых, о которых постоянно говорят
с экранов телевидения. Казалось бы, дайте зеленый свет препарату! Но заводу запрещено рекламировать свою продукцию.
— Такое впечатление, будто Министерство здравоохранения заботится о
зарубежных препаратах — им давно уже дан "зеленый свет"…
— И становится понятным, почему ученые не "связываются" с нашей медициной
— мороки слишком много, да и не всегда удается добиться желаемого.
— Казалось бы, чиновники от здравоохранения вас на руках должны носить
за новое лекарство — дешевое, эффективное, лучшее в мире!
— Пусть хоть обратят на него внимание, избавят от горы бумаг, которые приходится
писать. На это уходит времени и сил подчас больше, чем на сами исследования.
— Будем надеяться…
— Может быть, наше интервью поможет этому.
Состояние российской науки
— Если чиновники от медицины еще не разучились читать… А теперь к другим
темам. Мне кажется, на Урале лучше знают состояние дел в науке, чем в других местах.
И как ни странно, это связано с Демидовской премией. Ведь претендентов много
всегда?
— Действительно, достойнейших
кандидатов очень много. Поначалу меня удивляло, что наши научные комитеты имеют
такой замечательный выбор. Сегодня я этому уже не удивляюсь. Дело в том, что
Демидовские премии присуждаются за совокупность достижений и большинство
претендентов представляют научные школы, созданные еще в советское время.
Охарактеризовать состояние науки несколькими словами не так просто, поскольку
она многолика, у нее много составляющих.
Сегодня в науку приходит замечательное молодое поколение. А среднее научное
звено почти полностью "выбито" периодом 90-х.
У нас почти нет опытных директоров институтов, и претендентов на эти посты
даже в знаменитых институтах мало. Возьмем, к примеру, Институт металлургии на
Урале. И хотя в нем работают более 30 докторов наук, три года не могли найти
подходящего директора, возглавлял институт кандидат наук.
В целом, пост директора сегодня не является таким привлекательным, как в
прошлом, потому что человек должен исполнять все инструкции и забросить научную
работу.
Много бумаг, много бюрократии. Если раньше пост директора органично
вписывался в академическую структуру, то сегодня это что-то не очень привлекательное.
— А положение научного руководителя?
— Институт научных руководителей пока не устоялся, нормативной базы четкой
нет. В каждом институте утверждается свой устав, который вводит эту должность,
наделяет научного руководителя функциями председателя научного совета и
какими-то другими правами. Но в этой сфере, на мой взгляд, пока нет порядка и
системности.
Наука на Урале
— Как наука на Урале чувствует сегодня себя?
— На этой вопрос нельзя ответить одним словом, потому что преобразования в
научной сфере происходят сложные.
Сегодня я чувствую удовлетворение, потому что мы на заседании президиума
РАН представили комплексный план развития Уральского отделения.
Было хорошее обсуждение, конструктивные предложения и высокие оценки —
значит, наши надежды могут оправдаться. Да и совместная работа Академии с
"Транснефтью" по созданию отечественной технологии получения противотурбулентных
присадок была оценена очень высоко. Ее я считаю важным успехом Института
органического синтеза УрО РАН и наших коллег из ИНХС РАН и МГУ. Она очень важна
для наших молодых сотрудников. Они приняли участие в уникальном проекте,
который открыл им возможности осуществлять новые, то есть появилась перспектива.
— Ну и заработать можно, не так ли?
— Привлекательная сторона не
деньги, а возможность увидеть свой результат в металле. Построен
замечательный современный завод. Попадаешь туда и видишь, что твой научный
коллектив внес реальный вклад в создание этого предприятия. Значит, ученые
востребованы и полезны. Это чувство необычайно важно. Кстати, мы не только
технологии разработали, но отправили на предприятие наших молодых людей. Там
высокие зарплаты, и они перешли туда охотно.
Для нас сотрудничество с "Транснефтью" это своеобразный старт в
современную промышленность…
Из "Комплексного плана
развития": "Сегодня научные школы Урала имеют мировой приоритет
по целому ряду направлений, включая математическую теорию управления, физику
магнитных явлений, импульсную электронику, материаловедение и дефектоскопию,
процессы теплопередачи, металлургию, органический и неорганический синтез,
твердотопливные элементы и водородную энергетику, наноматериалы, экологию и
биотехнологию, иммунологию, геологию и геофизику, горное дело, региональную
экономику и гуманитарные науки. Уральским отделением РАН накоплен высокий
научный потенциал, который должен быть максимально эффективно использован в
интересах развития страны".
— Мне металлурги жаловались, что у них плохие связи сейчас с предприятиями,
мол, хиреет отрасль.
— На самом деле все зависит от конкретных людей. Нужно не жаловаться, а
искать выход из создавшегося положения и работать.
Пять научных платформ Урала для старта в будущее
— Хорошо, будем оптимистами. Поговорим о будущем. На президиуме РАН вы
рассказали о пяти платформах, откуда наука Урала намерена стартовать в будущее.
Что это за стартовые площадки?
Цифровые технологии
— Прежде всего, цифровые
технологии… Урал всегда отличался наличием сильной математической
школы. Я часто привожу в качестве примера достижение уральских академиков Н. Н.
Красовского, Ю. С. Осипова и А. Б. Куржанского: 1970 год — полная
математическая модель комплекса С-300, сегодня мир хорошо знает о новых
системах С-400 и С-500. Далее — космос. Институт математики и механики УрО
РАН занимается расчетами траекторий, запусками "Союзов".
Однако сегодня Уральский суперкомпьютерный центр теряет свои позиции в
мировых рейтингах, и это, конечно, вызывает чувство обеспокоенности.
— Он на 26-м месте в мировом рейтинге?
— Когда я заступил в 2008 году на пост председателя Отделения, суперкомпьютерный
центр ИММ имел крайне низкие характеристики. Поскольку математические расчеты
определяют уровень развития естественных наук всего Отделения, не только
математиков, но и физиков и химиков — вычисления нужны всем, мы за несколько
лет нарастили производительность этого центра до приличного по тем временам
уровня. Пять лет вкладывали в центр деньги — более ста миллионов… В общем,
столько, сколько могли.
Развитие математики на Урале всегда было приоритетом, и в ИММ УрО РАН это
очень ценили. Как известно, математика — царица наук, и об этом забывать
нельзя.
— А какова ситуация сегодня?
— В мировом списке топ-500
четыре российских суперкомпьютера. Всего — четыре! Китайских — сто,
американских около 30-ти. Самые мощные компьютеры сегодня в Китае. Причем, они
превосходят наши на два порядка. Это тревожно.
Нужно срочно вкладывать средства в развитие высокопроизводительных вычислений.
Во многих субъектах Российской Федерации довольно
быстро внедряются цифровые технологии в обыденную жизнь. Расчеты в магазинах, продажа билетов на самолеты
и поезда, подсчет бытовых услуг и так далее, — без всего этого мы сегодня уже
не можем представить нашу жизнь. Но это лишь один срез, а если взять тот, который
определяет уровень науки и высокотехнологичной промышленности, то он связан с
суперкомпьютерами. К примеру, нужно создать самолетный двигатель. Его создание
будет занимать годы. А при использовании моделирования с суперкомпьютером вы
тот же результат получите во много раз быстрее.
— Нужны деньги?
— Кстати, достаточно скромные. Чтобы сделать рывок на порядок, нужно около
двух миллиардов. Это, бесспорно, один из важнейших проектов.
Материалы и технологии
Вторая платформа (самая емкая) — это материалы и
технологии. Мы хотим
создать Уральский центр материалов и технологий. Для этого все возможности у
нас есть. Тот же завод "Медсинтез", где производятся новые
лекарства, а в этом году налажен выпуск субстанций. До этого субстанция
"триазавирина" делалась на других заводах или в Институте органического
синтеза маленькими партиями. Для этого в академическом институте мы были
вынуждены создать сначала технологическую лабораторию, а затем технологический
корпус. Это было как раз то звено, которое связывает науку с производством.
Такие звенья надо завести в каждом институте.
Путь любой разработки от лаборатории до производства зачастую неповторим. И
единого рецепта нет.
Конечно, нужны инжиниринговые или технологические центры. Сегодня многие
институты декларируют, что такие центры необходимы. Но, повторяю, каждая
разработка индивидуальна по своей природе. И ее внедрение зависит от очень
многих факторов. В общем, возможностей для творческого поиска в этой области
великое множество.
Из "Комплексного плана развития": "УрО
РАН — это мощный многоотраслевой научно-исследовательский комплекс,
имеющий под научно-методическим руководством 33 научных организации, ряд
вузов, крупнейшую на Урале научную библиотеку, конструкторско-технологические и
инженерные центры, сеть стационаров. Академические научные организации имеются
в Екатеринбурге, Сыктывкаре, Ижевске, Перми, Челябинске, Архангельске и
Оренбурге. В них трудится свыше 3700 научных работников, из них почти 750
докторов и более 2000 кандидатов наук. Исследованиями по важнейшим научным
направлениям руководят 36 академиков и 67 член-корреспондентов РАН".
Безопасность и экология
— А третья стартовая платформа?
— Она связана с безопасностью
и с экологией. Она также очень обширная, перекрывающаяся с другими
и необходима во всех регионах.
— Карабаш привели в порядок?
— Отчасти.
— По-прежнему марсианская пустыня?
— Теперь что-то среднее между пустыней Марса и лунным пейзажем… Карабаш — это выразительный пример экологической
катастрофы.
В послании Президента РФ В. В. Путина было упоминание о Свердловской и
Челябинских областях, как о самых неблагополучных с точки зрения экологических
проблем. Для их решения необходимы комплексные исследования.
К примеру, Институт экологии растений и животных более 70 лет ведет мониторинг
бассейна реки Обь. К сожалению, следы стронция и плутония до сих пор
присутствуют, хотя урановый комбинат давно уже работает "чисто"… Но
контроль нужно осуществлять. Для этого в Институте экологии растений и животных
УрО РАН есть специальная радиоэкологическая лаборатория. Это только один
пример. У нас есть также биологический стационар за полярным кругом — в п.
Лабытнанги. Он занимается экологическими наблюдениями в течение многих
десятилетий.
Когда видишь, как изменилась флора и фауна за 40
или 50 лет, то сразу понимаешь, насколько сильно меняется климат. Это, конечно,
важнейшие и уникальные исследования.
— А проблема отходов?
— Это направление для нас является исключительно важным потому, что у нас есть программа
сотрудничества с Китаем, где накопились те же проблемы. В свое время они
заимствовали у нас металлургические технологии, и это привело к тому, что
накопились гигантские запасы отходов. И теперь их надо перерабатывать. Создана программа комплексной переработки
сырья. К примеру, при производстве алюминия накопились так
называемые красные шламы, которые содержат скандий. Есть технологии его
выделения. И таких примеров много. Над этой проблемой на Урале работают многие
институты. Есть программа развития водородной энергетики, есть программа переработки
ядерных отходов — проект "Прорыв", выполняемый в интересах
"Росатома". И так далее. Всего и не перечислить.
Арктика
— А еще Арктика?
— Это отдельная программа. В
частности, знаменитый проект
"Урал промышленный — Урал полярный". Он был связан с
освоением новых месторождений. Есть проект "Белкомур", и так далее.
Пермский научный центр будет вовлечен в решение проблем рационального
недропользования. Конечно, Коми Республика и Архангельск, да и Южный Урал,
многие уральские регионы в этом научном направлении участвуют.
Здравоохранение
Еще одна платформа — здравоохранение. Урал, как вы знаете, ядерный край, а потому у
нас есть центр ядерной медицины. Мы собираемся его развивать. В Челябинске успешно работает академик Андрей
Владимирович Важенин — один из лидеров российской ядерной медицины. Создается
циклотрон в Уральском федеральном университете, ведутся работы в Заречном. Мы
пытаемся объединить усилия всех специалистов.
Убежден, что есть все предпосылки для создания на Урале самого современного
центра ядерной медицины.
Из "Комплексного плана
развития": "Перспективное развитие научных исследований в УрО
РАН, с одной стороны, должно соответствовать потребностям регионов, на
территории которых расположены научные организации Отделения. С другой стороны,
поисковые работы не должны ограничиваться региональной направленностью, а
включать в себя изучение общих закономерностей развития природы и общества,
имеющих значение для российской и мировой науки".
Реформа РАН
— Скажите, реформирование Академии наук у вас на Урале продолжается?
— Сейчас какой-то сравнительно спокойный период.
Бурные волнения, которые были в начале реформы РАН, как-то немножко
поутихли.
— Ученые смирились?
— В конце концов, мы должны заниматься своим главным делом.
Все эти изменения в конечном счете не так важны, если у тебя в институте
все нормально.
— И в Уральском Отделении РАН?
— У нас все нормально — работаем…