http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=8979ae3c-dfa5-4dc8-afc0-dd18084f3423&print=1© 2024 Российская академия наук
Об авторе: Надежда Константиновна Арбатова – заведующая отделом европейских политических исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, доктор политических наук.
Главы государств и правительств ЕC, собравшиеся на саммите 24–25 июня для обсуждения последней стратегии по России – знаменитой триады главы европейской дипломатии Жозена Бореля «отталкивать, сдерживать, вовлекать», не поддержали предложение Франции и Германии о проведении саммита ЕС с участием президента России Владимира Путина. Однозначно в поддержку инициативы тандема Меркель–Макрон высказалась Австрия, а страны Балтии, Польша, Румыния, Нидерланды открыто выступили против встречи с Путиным на фоне кризиса в отношениях с Россией. При этом премьер Нидерландов Марк Рютте заявил, что не против самой идеи встречи руководителей Евросоюза с российским президентом, но сам он участвовать в саммите в формате 27 не намерен. Свое решение Рютте связал с расследованием катастрофы в Донбассе самолета «Малайзийских авиалиний» в 2014 году, в которой погибли 192 гражданина Нидерландов и в причастности к которой подозреваются лица, скрывающиеся в России.
Инициатива Германии и Франции была представлена непосредственно перед саммитом без ее детальной проработки со всеми государствами – членами ЕС. Накануне саммита британская Financial Times, ссылаясь на дипломатические источники, сообщила, что Ангела Меркель при поддержке президента Франции Эмманюэля Макрона выступила с предложением пригласить Путина на встречу с лидерами стран ЕС. Наверное, это был не лучший способ оповестить коллег о планах Германии и Франции, но, видимо, вдохновленные успехом Женевского саммита президентов США и России Меркель и Макрон не хотели терять время.
Ангела Меркель не скрывала разочарования провалом своей инициативы, направленной на поиски прямого контакта с Россией и российским президентом. Как заявила Меркель журналистам по итогам саммита, она ожидала от лидеров стран ЕС «более смелого шага» и будет способствовать разработке иных форматов и условий для переговоров с Россией. Речь может идти о саммите руководства ЕС и российского президента.
В основном блок жестких противников саммита ЕС с Россией состоял из стран так называемой Новой Европы, что ставит ряд вопросов, касающихся не только «российского вопроса», но и внутренних изменений в ЕС. Так, представляется важным понять, о чем свидетельствует раскол между восточноевропейцами и тандемом. Об усилении первых и ослаблении последнего? Скорее всего присутствует и то и другое.
Однако в связи с поражением Германии и Франции возникает и другой вопрос. Связано ли это поражение с неопределенностью будущего тандема в связи с уходом Меркель и грядущими выборами во Франции или же оно отражает объективные изменения в расширившемся ЕС, в частности переформатирование сложившейся иерархии отношений? По всей видимости, этот вопрос прояснится в недалеком будущем после выборов в ФРГ и Франции.
Раскол в ЕС по важному вопросу международной политики ставит и давно назревший вопрос о механизме принятия решений. Большинство решений по внешней политике в ЕС принимаются консенсусом, тогда как решения в большинстве других сфер европейской политики Совет ЕС принимает так называемым квалифицированным большинством. Распространение правила квалифицированного большинства на три сферы внешней политики (права человека, введение или отмена санкций, а также гражданские миссии в кризисных ситуациях за пределами ЕС) давно обсуждается в Еврокомиссии. По всей видимости, раскол между лидерами стран ЕС на последнем саммите может послужить триггером реформы механизма принятия решений во внешнеполитической сфере.
Опыт показывает, что наиболее жесткую позицию по взаимодействию Евросоюза с Россией всегда занимают те страны ЕС, географическая близость которых к России является источником постоянного беспокойства по поводу их уязвимости. Именно посткоммунистические страны ЕС являются сторонниками жесткого атлантизма и тесных союзнических отношений с США независимо от того, кто стоит у руля в Белом доме. В связи с этим показательно то, что женевская встреча Байдена и Путина, которую многие восприняли как движение сторон к нормализации отношений, не оказала никакого воздействия на страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ).
Руководство Польши, Литвы и Латвии традиционно призывает Брюссель к более решительным и жестким санкциям против Москвы, действуя по принципу «чем хуже, тем лучше». Казалось бы, логика руководителей этих стран должна быть прямо противоположной: чем лучше отношения между Брюсселем и Москвой в целом, тем лучше и стабильнее обстановка на границах с Россией. По всей видимости, одно из объяснений этого парадокса заключается в том, что посткоммунистические страны ЦВЕ в силу их исторического опыта гораздо более идеологизированы, чем страны Старой Европы, прошедшие путь холодной войны через кризисы и периоды разрядки международной напряженности и убедившиеся в непреходящей важности последней. Фактически в расколе между Старой и Новой Европой лежит дилемма «принцип или результат?», которая никогда не возникла бы в идеальном мире. Но в мире, далеком от идеала, ответственным лидерам приходится делать этот трудный выбор.
Итогом саммита стало дежурное утверждение о готовности к сотрудничеству с Россией и поручение саммита Еврокомиссии и Боррелю «представить варианты дополнительных ограничительных мер, включая экономические санкции» против России в случае необходимости. Стоит ли говорить о том, что болевой порог в санкционной войне Россией давно пройден. Новые санкции не привнесут ничего нового. Короче говоря, иной раз принцип возобладает над результатом.
Есть мнение, что жесткие заявления в отношении России были изначально включены в повестку дня саммита, чтобы уравновесить предложение тандема о новом переговорном формате с Россией на высшем уровне. Однако план Меркель и Макрона не был принят, а грозные предупреждения остались. Иными словами, хотели как лучше, а получилось как всегда.