http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=886f9236-a0f1-4795-a7b2-ffd0b1545f9c&print=1© 2024 Российская академия наук
Прежде всего я хотел бы Вас поблагодарить за то, что Вы проявили настойчивость и поставили этот вопрос на заседании Совета, отдав тем самым предпочтение именно ему среди большого количества важных, но прагматических проблем.
В целом обсуждаемая здесь Стратегия, конечно, шаг в верном направлении, в направлении консолидации наших общих усилий к одной цели. Эта консолидация тем более необходима, так как мы работаем в условиях падающего бюджета и в то же время в условиях самой радикальной академической реформы за всю историю.
Академия наук, как было сказано, активно участвовала в разработке Стратегии, предложила свой вариант, некоторые элементы которого были учтены, но, конечно, далеко не все.
Что здесь стоило бы особо отметить?
Первое. Я убежден, что самый большой вызов, и он отсутствует в Стратегии как сформулированный вызов, предъявляет нам сама природа, а первостепенная задача науки состоит в её изучении и разгадке природных тайн. И этот главный вызов возник уже с тех пор, как человек перестал ходить на четвереньках. Этот вызов будет стоять перед нами предстоящие десятки миллиардов лет, если, конечно, человечество до этого времени доживёт, в результате расширения Вселенной. В этом основной смысл и миссия фундаментальной науки. Вместе с тем представляется необходимым наряду с другими большими вызовами общего характера дать список конкретных и понятных людям задач, которые наш Президент неоднократно озвучивал, озвучивал он это и во вступительном слове, и которые исполняются нашими учёными уже не первый год. Не отменять же их, эти приоритеты, в самом деле.
В своём вступительном слове, Владимир Владимирович, Вы чётко сказали о приоритетах, и в первую очередь я бы поставил в безусловный приоритет фундаментальные исследования ‒ наши конкурентные преимущества, визитная карточка нашей страны и нашей науки. Это основа и источник всех технологий и инноваций, существующих и будущих, это основной инструмент преобразования, парирование любых больших вызовов, там, где мы особенно сильны и где мы имеем все основания добиться реальных успехов. Здесь, за этим столом, сидят люди, которые получили в фундаментальных исследованиях первостепенные результаты.
Второе. Я посчитал, что в последнее время было подготовлено около двух десятков различных научных концепций, видений, прогнозов Стратегии. Кто их только не писал, но, увы, все они остались, к сожалению, на бумаге. Это оттого, что в этих документах отсутствуют механизмы практической реализации. Нет их и в тексте концепции, а «дорожная карта» слишком мелкотемная, мы так считаем.
Владимир Владимирович, по поводу механизмов Вы уже сказали, я не буду эту тему развивать, просто скажу, что нельзя же считать механизмом реализации Стратегии пункт 21 проекта РАН «О создании кружков технического творчества и формировании игровых коллективов дошкольных учреждений». Это снижает уровень бумаги. Надо, мне кажется, оставить серьёзные, концептуальные вещи.
Недаром, говоря о механизмах реализации любого дела, великий президент Академии наук Анатолий Петрович Александров в своё время говорил: «Принять документ ‒ это 5 процентов дела, 95 процентов ‒ это его выполнить».
Обсуждая механизм реализации, необходимо ясно понимать, что механизмы утверждения целей для фундаментальных наук не будут годиться для прикладных работ, и наоборот. В частности, было бы ошибкой, как это предлагается, все программы исследований академических, вузовских и корпоративных, всех наук, и оборонной, конечно, решать в рамках одной для всех мегапрограммы, собрав туда все научные средства. Это слишком упрощённый подход. Мы убеждены с коллегами, что суперцентрализованная модель организации всей науки вряд ли будет жизнеспособна.
Во всём мире принята иная практика организации таких исследований ‒ практика многоканального финансирования. Слава богу, за последний год у нас появились очень эффективные каналы финансирования, про это сказали, это и фонды, и разного рода конкурсы, и так далее. Это очень важно, и этим, по моему, стоит дорожить. В России программа многоканальности хорошо работает. И у нас существует программа фундаментальных исследований ‒ это программа госкорпораций, НИИ и так далее. Если говорить о программе фундаментальных исследований, то во всей стране за неё отвечает Академия наук. Хочу Вам дать материалы, это один из отчётов, мы каждый год такие отчёты выпускаем.
Проблема состоит не в том, как распределять финансы, а в том, чтобы исследования были хорошо координированы и коррелированны между собой по сути своей, по науке. Поэтому представляется, что предполагаемая программа, обсуждаемая программа должна носить не финансовый, а в первую очередь сутевой, координационный характер, то есть определять приоритеты, конкретные проекты, готовить предложения по кооперации и срокам, экспертизе полученных результатов, по многому другому, что необходимо сделать.
Многоканальность ‒ это залог того, что мы уйдём от монополизма. Наш выдающийся учёный Юлий Борисович Харитон, который создал атомную и термоядерную бомбы, говорил так: «В науке не может быть монополизма. Монополизм убивает любую науку».
Особое внимание, как я уже говорил, необходимо уделить развитию фундаментальных исследований. По нашему мнению, это должна быть отдельная, обязательно конкурсная, Вы про это сказали, программа фундаментальных исследований, где бы участвовали все учёные страны. Пример такой работы ‒ в этой книге.
В Российской академии наук, как это предусмотрено в 253 ФЗ, уже подготовлен проект концепции новой программы фундаментальной науки, которую мы готовы представить Вам, Владимир Владимирович, на обсуждение, когда она будет готова. Я думаю, на это уйдёт месяца три, не больше.
Поэтому предлагаем включить в решение Совета следующий пункт: «Российской академии наук подготовить и представить на рассмотрение Правительства Российской Федерации проект программы фундаментальных научных исследований в Российской Федерации на 2018‒2025 годы и дальнейшую перспективу».
Третий пункт. Стратегия, безусловно, стратегический документ по определению, и она неизбежно нацелена на горизонтное видение науки. Но её стратегические цели ‒ ближайшие 20 лет. Но достижение этих стратегических целей, как нам представляется, невозможно без критического анализа сегодняшних реалий. Качественное экспертно-аналитическое обеспечение является одним из обязательных условий успешной реализации Стратегии, как нам кажется. Эта функция может быть поручена Академии наук, поскольку только в Академии собран полный корпус экспертов высшей квалификации по всем направлениям реализации Стратегии.
Это же относится к анализу хода реформы академического сектора. Трудно двигаться вперёд без чёткого понимания, как идёт реформа, какие цели поставлены, какие из них удалось либо не удалось реализовать и почему.
Прошло целых три года реформы, а привело ли это к заметному росту эффективности конкретного учёного, сколько-нибудь заметному улучшению его работы? Не начальника-бюрократа, а действующего учёного? Начальников у нас сильно прибавилось, Владимир Владимирович, за это время, и прибавилось количество бюрократических отчётов и прочей околонаучной мути. Ведь ещё великий Альберт Эйнштейн, человек, влюблённый в науку и ненавидящий формализм, говорил: «Бюрократия ‒ смерть для любого хорошего начинания».
Конечно, за время продвижения реформы у нас есть положительный момент от этой реформы. Мы должны это оценить и поддерживать. Нам удалось бесконфликтно объединить три академии в одну, которая сейчас работает как единое целое. Я Вам докладывал это не так давно. Только что Академия провела выборы с отдельно выделенными молодёжными вакансиями. Это впервые за нашу историю. Создан корпус молодых профессоров и директоров НИИ. Начаты интеграционные междисциплинарные проекты в области медицины, сельского хозяйства, обороны и Computer Science, Вы про это тоже упомянули. И мы очень дорожим тем, что Ваше предложение по этим приоритетам пошло в работу. В Академии приступил к работе семитысячный корпус научных экспертов.
Академия наук успешно выполнила всё, что прописано в законе о реформе, а проблем у нас в академической науке всё прибавляется. В первую очередь, для того чтобы двигаться вперёд, надо наконец решить «вечнозелёную» и важнейшую для нас проблему разграничения полномочий между РАН и ФАНО. Мы об этом очень много говорим с Михаилом Михайловичем [Котюковым], но дело идёт с трудом. Причём разграничения чёткого, законодательного. В своё время, я это должен отметить, когда это всё начиналось, Вы на это обращали внимание, Вы сказали, что вообще это нужно кому то одному поручать. Мы сейчас видим, что не срабатывает.
И наконец, надо сделать так, чтобы каждый из нас занимался своим делом: кто хозяйственным, а кто наукой и только наукой. Ведь недавно дошло до того, что на недавнем общем собрании выступающие говорили о том, что ФАНО приступило к созданию новой, параллельной РАН, ещё одной академии в нашей России. Я не уверен, что это кому то пойдёт на пользу ‒ ни РАН, ни ФАНО, ни, главное, учёным нашей с вами страны.
Спасибо Вам, Владимир Владимирович, за понимание этой проблемы и за Ваше недавнее поручение найти оптимальный вариант и Вам его доложить.
Ну и самое последнее. Нас продолжает остро волновать вопрос об академической собственности. Это тяжёлый вопрос. Получается так, что мы с ФАНО подготовили список лишнего имущества, которое можно было бы безболезненно реализовать.
Что касается остального, то мы просили бы их судьбу решать только Вашим указом и только с подачи Академии наук. Я просил бы этот пункт тоже занести в протокол.
Спасибо за внимание.