Версия для печати
Вернуться к списку

«Мои сотрудники все знают английский»

– Как вы относитесь к программе Министерства образования и науки, направленной на привлечение ведущих мировых ученых в российские вузы, которая предусматривает присуждение 80 грантов по 150 млн рублей каждый? Не означает ли это, что государство обделило своим вниманием РАН, поддерживая науку в вузах?

– Я бы не стал обобщать. Я к этому делу отношусь положительно. Считаю, что контакты должны быть усилены. Я убежден и это знаю, что многие наши талантливые специалисты работают там и хотели бы вернуться и работать здесь. Поэтому я убежден, что это важное и нужное дело, я сторонник этой программы.

Я не вижу никакого противостояния.

РАН большая, каждый академик и член-корреспондент может иметь свое мнение, я высказываю свое мнение. Я не вижу в программе ничего плохого. Часть моих учеников, которые работают на хороших постах за границей, выразили интерес к этой программе. Я буду рад, если они вернутся. Польза от этого будет всем.

– В престижном журнале Nature за последние полгода несколько раз публиковались редакционные статьи, в которых присутствовали нелицеприятные высказывания в адрес РАН, в частности, встречалась фраза «заведомо инертные академические силы». Знакомы ли вы с этими публикациями?

– Нет, я с ними не знаком. Но я считаю, что Академии наук надо помогать. Перемены должны быть, и они должны быть довольно энергичными и, главное, продуманными. Они должны делаться не людьми, далекими от науки, которые занимаются критикой. Критика нужна и полезна. Но нам нужно объединиться и работать на одно.

Потому что и у критиков, и у нас, кто работает в академии, общий интерес, который состоит в том, чтобы дать нашим коллегам и нашим сотрудникам плодотворно и эффективно работать.

Я и почти все мои коллеги готовы вести диалог. Мы не отвергаем критику, ведь это все назрело, что уж тут говорить. И Юрий Сергеевич (Осипов – президент РАН – примечание «Газеты.Ru») так же относится к этому.

– Один из примеров недавней критики – общественный резонанс, который вызвала нелепая англоязычная версия сайта РАН. Можете как-то прокомментировать ситуацию?

– А что тут комментировать? Это такая мелочь, которую и обсуждать-то не стоит. Перед нами стоят очень серьезные задачи и проблемы, которые затрагивают всю академию. А то, что там машинный перевод был сделан неудачно… Я сожалею об этом, но не делаю какой-то трагедии.

– Это ситуация многим напомнила спорную точку зрения, высказанную президентом РАН Юрием Осиповым, что российскому ученому необязательно знать английский язык и публиковаться в зарубежных журналах.

– Вы знаете, я думаю, это разные вещи. Сам Юрий Сергеевич имеет хорошие международные связи, он едет в Америку буквально через пару дней. Не эта проблема сейчас главная. По-моему, надо сосредотачиваться на серьезных определяющих проблемах, а не смотреть на то, где человек публикуется.

Я стараюсь публиковаться и там, и там. Но это мое личное мнение.

– То есть вы считаете, что ученый должен знать английский?

– У меня нет сомнений, что его надо знать. И все ученые его знают. Мои сотрудники все знают английский.

– Что за соглашение подписано сегодня между РАН и ФСК ЕЭС?

– Сегодня энергетика переживает новый этап своего развития. В этих новых условиях перед энергетикой стоит задача повышения надежности и устойчивости работы энергетических систем в новых условиях. Тут два фактора. Первый фактор – это реструктуризация энергетики на конкурентный и неконкурентный сектора. Второй заключается в том, что материальная база энергетики сильно изношена. Около 50 процентов генерирующих и передающих мощностей – очень старые.

Нужно использовать последние достижения науки, чтобы изменить энергетику и сделать ее соответствующей новым задачам.

Это очень масштабно и требует применения самых последних достижений в широком спектре наук. Это и диагностика, и новая система управления и принятий решения, и устройство высокой надежности, и противоаварийная защита – все то, что называется smart grid, умные сети. Тут мы не одиноки, весь мир этим занимается. Но, с одной стороны, они, как и мы, начали заниматься этим недавно. У нас энергетическая школа не уступает тому, что делается в других странах, а иногда и выше. Чтобы развернуть эти работы, было подписано соглашение о творческом взаимодействии между РАН и ФСК ЕЭС.

– Приведите, пожалуйста, конкретный пример будущего взаимодействия РАН и ФСК ЕЭС.

– Взрывные размыкатели. Когда вы работаете с большими токами и вам надо отключить какую-то сеть, то вы должны быть уверены, что отключение произойдет стопроцентно. И вот одна из систем, которую предложили наши академические ученые, – это использовать взрывчатое химическое вещество для прерывания мощных токов. Это повышает надежность и дает вам возможность в то же самое время бороться с тяжелыми авариями, которые развиваются в том случае, если отключение неэффективно. Второй пример – новые подвижные имитаторы удара молнии в линиях электропередач или в электрическом оборудовании.

Во всем мире огромные потери происходят от того, что лупят молнии, и из-за них выходят из строя ЛЭП и оборудование.

Наши ученые придумали подвижную систему, которая ездит на горной реке и может в любой точке сети быть подключена и проимитировать удар молнии. Это те примеры, которые мы обсуждаем, хотя рассчитываем на большее. Это и линии, которые надо строить, и система сглаживания пиковых нагрузок, использующая аккумуляторные батареи, и новые взрыво- и пожаробезопасные трансформаторы, и провода, и борьба с гололедными явлениями, и все прочие инновационные вещи.

– Тогда напоследок о делах насущных, связанных с электроэнергией. Глава профсоюза РАН Вячеслав Вдовин недавно говорил о возможности отключений институтов от коммунальных услуг в IV квартале текущего года…

– Я не могу ничего сказать по этому поводу, так как не занимаюсь энергоснабжением институтов РАН. Но, с моей точки зрения, в энергетическом хозяйстве академии надо наводить такой же порядок, какой надо наводить во всей стране. Потери в локальных сетях низкого напряжения, о которых мы ведем речь, достигают чудовищных величин, 24–25 процентов, в то время как везде в мире – 3–4 процента. И я на президиуме РАН буду предлагать созвать комиссию специалистов, которые могли бы просмотреть энергетическое хозяйство академии и тем самым сэкономить большие деньги.