Версия для печати
Вернуться к списку

НАУКА СПРАВИТСЯ САМА

Общая идея реформы состоит в том, чтобы снять с государства обязанность по контролю над качеством аттестации научных работников и переложить ее на научное сообщество. Это удивительное событие для российской науки и образования, где в последнее время абсолютно все реформы демонстрировали полное недоверие государства к людям науки и бесконечно увеличивали полномочия по контролю за нерадивыми учеными. Это не просто акт дерегулирования — реформу можно назвать разумно анархистской: важный элемент управления научной жизнью из рук власти переходит в руки научного сообщества, а не отдается на откуп рынку. Причем ясно, что эта реформа открывает дорогу ликвидации ВАК как таковой, так что стратегически зона самоуправления научного сообщества будет расти и дальше.

У этой реформы будет множество последствий; с большой вероятностью, она полностью изменит всю сложившуюся систему аттестации научных кадров и сделает ее существенно ближе к тем форматам, которые используются в международной науке. Прежде всего изменятся отношения между ВАК, с одной стороны, и университетами и научными институтами, с другой.

До сих пор экспертные советы ВАК фактически выполняли функцию последней инстанции, принимающей решение о квалификации диссертантов. И даже если основная часть работ проходила в ВАК только формальное рассмотрение, сама эта процедура символизировала недоверие государства в лице ВАК к советам в университетах и институтах. Тем самым фактически заявлялось, что ученые в исходных диссертационных советах не вполне в состоянии оценить квалификацию диссертанта и нуждаются в проверке. Это порождало в советах постоянный страх, поднятие глаз к небу и перешептывания на тему «что скажут в ВАКе».

Сама ситуация, когда государство считает два десятка докторов наук неспособными оценить квалификацию одного кандидата в кандидаты, выглядит смехотворной. Разумеется, при таком уровне недоверия никто не будет чувствовать себя ответственным за свои решения. Поэтому деятельность советов становилась чисто ритуальной: процент отвергнутых диссертаций чрезвычайно мал, потому что все боятся, что отказ в присуждении степени чреват проблемами для совета.

Теперь ситуация изменится, и ответственность университетов и институтов резко возрастет. Поскольку за ними теперь финальное решение, у них появляется стимул заботиться о своей репутации. Это будет иметь значение и для широко обсуждаемой проблемы купленных и ворованных диссертаций. Отныне звание «кандидат наук» не будет ничего значить без добавления названия учреждения, где имярек защищался. И если это учреждение успело себя скомпрометировать раздачей кандидатских дипломов, то ценность таких дипломов автоматически обнулится.

Это сделает обладание ими бессмысленным как для чиновников, политиков и бизнесменов, желающих прослыть «академиками», так и для молодых ученых, которым такой диплом может существенно испортить резюме. Логично ожидать, что на первом этапе исчезновение государственного контроля приведет к увеличению числа липовых степеней; однако уже вскоре, по мере того как ценность этих степеней снизится, сократится и спрос на них. Если депутат Х будет хвастать званием доктора наук университета с дурной репутацией, то очень быстро такая степень начнет не повышать, а снижать его статус, то есть работать против него.

Впрочем, гораздо важнее те изменения, которые становятся возможными внутри самих университетов. С уходом государства исчезает необходимость в стандартизации всех диссертационных работ и процесса аттестации. Именно из-за этой стандартизации российская система превратилась в сущий ад для аспирантов, не имеющий никакого отношения к науке и лишающий людей всякой мотивации к научному исследованию.

Теперь каждое учреждение может само устанавливать процедуру и правила присуждения степеней. Наверняка многие университеты и институты быстро гуманизируют процесс. Вместо постоянных советов, где зачастую нет ни одного члена, который разбирался бы в теме диссертации, будут собираться специальные советы под каждую тему. Члены совета будут читать диссертацию (сегодня в гуманитарных науках это кажется почти фантастикой — всем известно, что диссертации никогда никто не читает даже в самых солидных советах), причем не по одному разу, — и диссертант будет получать от них комментарии еще в ходе подготовки работы.

Исчезнет необходимость в странном изделии под названием автореферат, которое подгоняет любую научную работу под формат технической науки полувековой давности, — вместо него появятся нормальные, осмысленные резюме. Диссертанты перестанут клянчить на почте штамп на «списке рассылки автореферата» и наверняка найдут себе более осмысленное и близкое к науке занятие.

Конечно, эта реформа также несет в себе риски. Причем обвал качества диссертаций к ним не относится: реформа предполагает, что ВАК еще долгое время будет работать для наименее надежных. Куда более серьезный риск — узурпация контроля над системой большими вузами, которые будут продолжать теснить маленькие.

Уже сегодня нелепой выглядит ситуация, когда Европейский университет в Санкт-Петербурге, сильнейший в области гуманитарных наук в России, не может войти в создаваемую систему. Крупным вузам придется преодолеть серьезные искушения: во-первых, сказать твердое нет чиновникам, желающим получить престижную корочку в обмен на «поддержку»; а во-вторых, избежать кумовства, когда научный руководитель собирает совет их своих друзей, а те сквозь пальцы смотрят на качество работы его диссертанта.

Несмотря на эти вызовы, запущенная реформа впервые за долгое время открывает перед российской наукой новые перспективы. Дух науки — это дух свободы, автономии и самоорганизации. Полагаться на авторитет государства в вопросах признания научных заслуг противно научному духу. А значит, освобождение от государства — это шаг вперед, шаг в глобальную науку.

Григорий Юдин, канд. филос. наук, ст. науч. сотр. лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ