Версия для печати
Вернуться к списку

АКАДЕМИК ВАЛЕНТИН СЕРГИЕНКО: РАН – ЕДИНСТВЕННАЯ ГОССТРУКТУРА, ОСТАВШАЯСЯ С ПРЕЖНИХ ВРЕМЕН

- Я разделяю позицию лауреата Нобелевской премии, академика Жореса Алфёрова, который назвал министра «философом», не понимающим ни в вопросах науки, ни в вопросах образования. Не считаю нужным останавливаться на достижениях в науке нашего министра (всё это сегодня есть в Интернете), да и его позиция по поводу Академии тоже, в общем, известна. Но она ошибочна! Я полагаю, что в России сложилась специфическая ситуация, при которой наука развивается в Академии наук, а образовательные функции лежат на университетах, и эта система неплохо работает, взаимодополняя друг друга. Академия всегда участвовала в подготовке высококвалифицированных специалистов. Нам известен опыт Физтеха, МГУ и других вузов, в которых преподают до 300 членов академии. Это и опыт Дальневосточного Федерального университета, где тоже порядка 300 сотрудников Дальневосточного отделения РАН ведут преподавательскую деятельность и обеспечивают при этом до 80 процентов научных публикаций университета. Если завтра сотрудники Академии наук уйдут из университетов, то там, по большей части, никакой науки не останется, потому что у профессора с нагрузкой в 900 часов физически нет времени заниматься научной деятельностью. А наука – дело серьёзное, это отрасль, которая требует внимательного подхода к своему развитию. И этот подход демонстрировался на протяжении всей истории Российской академии наук, созданной Петром. Ливанов говорит, что нигде в мире больше нет академий наук, и это уже не ошибка, а просто ложь!

В Германии существует три академии наук, но они называются, правда, по-другому. Это Общество Макса Планка (фундаментальные исследования), Общество Фраунгофера (прикладные исследования), которое имеет свои институты и финансируется из госбюджета, и Общество Геймгольца, созданное на базе Академии наук ГДР. Во Франции тоже успешно работает академия наук, в США есть подобия академических институтов, но называются они лабораториями. Другое дело, что формы поддержки академии, организационные принципы – другие, но идея одна и та же. И, возвращаясь на родную почву, можно утверждать, что всё, что было в России сделано великого, хотя и не всегда получившего признание в своей стране (как, например, изобретение телевизора Зворыкиным), что было сделано стоящего и заслуживающего внимания в научно-техническом обществе, было сделано на 95- 97 процентов – в структуре Академии наук. Это не только Российская Академия наук, но и Медицинская, Сельскохозяйственная и другие. И все эти достижения – не только в прошлом. Так что моя позиция такая: Ливанов просто лжёт, принижая заслуги отечественной науки и всячески превознося англо-саксонскую систему организации науки.

Наука не может развиваться без образования и сама заниматься воспроизводством кадров. Мы можем начать с некого уровня, когда человек окончил университет и попадает в Академию наук. Следовательно, Академия наук заинтересована в развитии университетов, потому что чем качественнее будет подготовка молодёжи в университете, тем меньшие усилия нужно затратить, чтобы человека ввести в научную область. Ведь сейчас уровень образования и преподавания ограничивается абсолютными истинами, признанными окончательно, там, где стоит жирная точка. До этой жирной точки идет процесс образования. Но, скажем, в естественных науках, где начинается передний край, где ещё не устоялись знания, где известны только отдельные факты, но не построена теория, которая всё объясняет, туда-то образование не заходит. Поскольку передний край – это зона риска, зона неопределенная, а образование отвечает за судьбу человека, который только готовится к жизни, его нужно провести по твёрдой дороге. Довели, дали знания, и теперь можешь идти вперёд – это уже твой риск. И должен заметить, что в условиях Академии этот дальнейший путь познания человек проходит гораздо быстрее. У нас есть немало примеров, когда, проработав в течение 8-10 лет после окончания аспирантуры, наши всё ещё молодые учёные выходят на защиту докторской диссертации – к 35-40 годам. В университетах такого результата преподаватели большей частью достигают лишь к 50-60-ти.

Что касается введения англо-саксонской модели организации науки, предлагаемое министром Ливановым, то даже если её вводить, делать это надо, по крайней мере, не резко, не в два дня. И для того чтобы эта модель заработала, надо сегодня существенно развивать университеты. Если вы возьмете, к примеру, Web of Science – самую авторитетную в мире базу цитирования, своего рода наукометрическую систему – и оцените публикации России, то станет ясно, что основную их часть составят публикации сотрудников государственных академий – Российской Академии наук, Российской академии сельскохозяйственных наук, РАСХН, Российской академии медицинских наук, РАМН, Российской академии архитектуры и строительных наук, РААСН. Эта система позволяет в какой-то мере оценить, какой вклад в мировую науку дают наши университеты, не в те «мурзилки», которые они издают сами у себя и сами же на них ссылаются, а в то, что цитирует Web of Science. Давайте определим индексы Хирша и посмотрим, где вообще университеты… Я боюсь, что мы их и здесь не увидим… Сегодня министр предлагает науку перевести в университеты и покончить с Академией наук. Но в таком случае науки в России не будет вообще. Наверное, этого и добиваются господа типа Ливанова, потому что Академия наук – единственная структура государственного уровня, которая осталась с прежних времен… Академию наук кто только не пытался разрушить, но она устояла.

Сейчас эти попытки возобновились, и делается это за счёт вранья и передергивания фактов. Можно ссылаться на разные системы, но мы же говорим о результате. Понимаете, то же самое произошло с экономикой, нас уверяли, что она неэффективна, но оказывается сегодня, когда прошло определённое время, мы видим, что темпы роста в те самые застойные времена у нас были выше, чем во Франции, Германии, США. Да, по абсолютному значению мы уступали, да, мы выплавляли много чугуна, а нужно было много сортовой стали. Но ведь были другие пути достижения этой задачи, пути эволюционные. А не так, как это произошло. Сегодня мы сталь произвести не можем, мощности разрушены, машиностроения нет, станкостроения нет, авиастроения нет, судостроения фактически тоже нет… Они хотят то же сделать с наукой? Я думаю, что просвещённая общественность восстанет против этого, и такая активная реакция на фактически скромное интервью Жореса Алферова – тому подтверждение.