Версия для печати
Вернуться к списку

НАУКА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

Грустный юбилей был отмечен, пожалуй, лишь пресс-конференцией президента отреформированной Академии наук Владимира Фортова. Она прошла 2 июля 2014 года в здании отреформированной, а точнее упраздненной РИА Новости, ныне МИА «Россия сегодня».

Глава Академии наук начал с того, что 27 июня премьер-министром Дмитрием Медведевым был подписан новый Устав РАН. После того, как он был принят 27 марта 2014 года на Общем собрании новой РАН, объединившей в своем составе три академии (РАН, РАСХН и РАМН), Фортов и его коллеги в течение трех месяцев вели «непростые» переговоры с органами госвласти, которые, наконец, завершились завершающей подписью главы Правительства РФ.

Президент РАН напомнил, что уставы таких больших организаций меняют редко, и это пришлось сделать из-за проведения «столь радикальной и болезненной трансформацией научно-технического комплекса». Он подчеркнул, что задачей его и коллег было сохранить в Уставе те традиции, которые были присущи Академии наук с момента её возникновения: академическую свободу, академическую демократию, открытое обсуждение всех вопросов, демократизм в принятии решений.

«Акцент в Уставе был сделан на том, что мы являемся научной организацией, сами продолжаем проводить научные исследования, и по сути дела, руководим научной работой в РФ, координируем эту работу, осуществляем экспертные функции в научно-технической сфере, продолжаем заниматься издательской деятельностью», – отметил вице-президент РАН, академик, глава Математического института РАН Валерий Козлов. – «Всё это отражено в нашем Уставе, осталось только довыстроить эту работу в организационном и содержательном смысле, чтобы решить все эти задачи и пункты в полном объёме».

Зам. Фортова Владимир Иванов, в свою очередь, подчеркнул, что «теперь на Академию наук возложено научное руководство всеми научными исследованиями в РФ, чего раньше не было. Кроме того, на нас возложены функции по формированию научной политики, и что самое важное – по оценке результатов деятельности всех научных организаций в стране, независимо от их принадлежности».

«Все это хорошо», – заметил Иванов, – «но это вызывает еще одну проблему. Необходимо выстраивать новые отношения с федеральными органами власти, у которых есть свои научные организации». В Совете Федерации для этого была создана специальная комиссия.

Журналисты попытались узнать мнение руководителей РАН, что же принесла реформа: больше позитива или негатива? Неутешительный ответ Валерия Козлова можно будет узнать в конце статьи, а Владимир Фортов начал с рассказа о том, как перераспределяются обязанности РАН и Федерального агентства научных организаций (ФАНО). Первая отвечает за научно-организационную работу, а второе – за хозяйственно-административную. «Такая конструкция …мне кажется, может работать и будет жизнеспособной», – заметил президент РАН.

Владимир Евгеньевич сказал, что проблемы, стоявшие перед академической наукой до реформы, никуда не делись. Это и проблемы старения кадров, и финансирования науки, находящегося на неприемлемо низком уровне, и необходимость обновления научного оборудования. Потом он еще упомянул проблемы жилья, низких зарплат ученых и неизбежной в этих условиях утечки мозгов.

«Чего больше [в реформе РАН]: хорошего или плохого? Я бы, наверное, погрешил бы против истины, если бы сказал, что всё хорошо. Конечно, это радикальная реформа, я об этом уже сказал. Каждый день возникают трудности, часто возникает непонимание со всех сторон. Мы создали рабочую группу, которая пытается решить все возникающие проблемы. Наша задача состоит в том, чтобы ученые не почувствовали переход из одной системы управления к другую. И здесь мы едины. Но переходный период еще не закончен и самое главное – избежать катаклизмов».

Из слов Фортова можно было предположить, что самое трудное – еще впереди. Но он надеется, что при помощи ФАНО удастся сделать так, чтобы Россия вновь встала «в научном плане на ноги». Волшебное слово «ФАНО» произносилось руководителями РАН не раз, порой казалось, что именно на деятельности этого агентства они основывают все свои надежды на светлое будущее.

На 27-ой минуте «матча» Фортов заговорил о вливании крымской науки в российскую. Он отметил, что в формальных и неформальных разговорах представители всех научных организаций (их около 100), находящихся в Крыму, поддерживают присоединение полуострова к России. «Здесь однозначная точка зрения, что Крым должен быть российским». Глава РАН отметил, что не хочет, чтобы были разорваны научные связи между научными институтами Крыма и Украины. На полуострове будет организовано представительство РАН в Крыму. Необходимо решить вопросы не только науки, но и собственности».

Владимир Иванов к этому добавил, что РФФИ, РГНФ и РНФ могут принимать заявки на гранты на следующий год от научных институтов Крыма. Решен вопрос с признанием дипломов кандидатов и докторов наук. Руководители РАН отметили, что ищут решение, которое позволит вписать работу крымских институтов в программу фундаментальных исследований РАН.

Говоря о ситуации с российской наукой, Владимир Евгеньевич сказал, что «финансирование науки упало в 20-30 раз. Возможности, накопленные нами раньше, истощаются. Нам всё меньше удается производить новые технологии, хотя Академия наук приготовила около 80 технологий, которые, по нашему мнению, должны представлять интерес для промышленности».

В то же время глава РАН привел пример «оживления» в цепочке «наука – бизнес», рассказав о том, что глава Министерства торговли и промышленности РФ Денис Мантуров обратился к Академии наук с просьбой помочь в импортозамещении. Разработки российских ученых понадобились из-за перспективы ограничения поставок наукоемкой продукции в Россию из-за санкций Запада после присоединения Крыма и конфликта с Украиной. Фортов заговорил о необходимости создания условий для инновационного бизнеса и перестройки банковской системы, чтобы «наши промышленники гонялись за нашими технологиями, а не западными».

Получив вопрос журналиста «РГ» Юрия Медведева о «дорожной карте» ФАНО, не придется ли идти на серьезные кадровые сокращения в РАН, Фортов поначалу хотел от него устраниться. Мол, спрашивайте главу ФАНО, но потом напомнил о «пилотном проекте» РАН, когда трехпроцентное сокращение кадров, некоторая перестройка структуры управления, позволили существенно поднять зарплату в Академии, не прибегая к «драконовским мерам». «Как будет реализована эта “дорожная карта” – это вопрос не ко мне». Всё же главу РАН можно было понять в том смысле, что если не будет изменений в финансировании науки и отношения бизнеса к отечественным инновациям, то научным институтам придется несладко и сокращение кадров неизбежно.

Вопросы о системе оценки эффективности науки, какая наукометрия нужна и как расставлять приоритеты между формальными и неформальными показателями науки, глава РАН назвал «очень болезненным». Он сообщил, что создана рабочая группа, куда войдут независимые эксперты, представители ФАНО, РАН и другие. Фортов считает, что экспертная оценка в науке должна играть ведущую роль, а окончательное решение должен принимать коллектив ученых, а не бюрократы.

Не без гордости Владимир Евгеньевич прокомментировал апрельскую новость, что его избрали в качестве иностранного члена в Национальную академию наук США. Он отметил, что за его избрание проголосовали единогласно, в том числе и те российские ученые, которые уехали в свое время на Запад. Он высказался за развитие и укрепление международного научного сотрудничества, в том числе с США, невзирая ни на какие политические факторы.

Фортову был задан и вопрос о предельном возрасте директоров институтов, откуда найдется столько новых управленческих кадров, чтобы заменить тех, кто в возрасте, и удастся ли повысить «возрастную» планку с 60 до 70 лет. «Эта тема не новая для нашей Академии», – вздохнул глава РАН, напомнив, что такая норма была в горбачевские времена, но потом была отменена. – «До конца года мы должны заменить по этому критерию (65-70 лет) около 180 директоров…». «Мы сейчас обсуждаем весь комплекс этих вопросов», – сказал Владимир Евгеньевич, сообщив также о некоем письме Фурсенко Путину, в котором тот предложил принять более мягкую систему перехода. Предлагается ввести должность «научного руководителя», оставить за теми руководителями институтов, которые не потеряли энергию, авторитет и интерес к делу, возможность руководить научными вопросами, а административные возложить на более молодых коллег.

«Надо понимать, что, с одной стороны, у нас есть своя специфика. В течение 25 лет академию недофинансировали. Как эффект – уход молодежи, демографический провал. С другой стороны, во всех странах мира … такая норма есть. Мы сейчас ищем решение, как сделать так, чтобы этот процесс был безболезненным». Фортов призвал не уходить от проблемы, а искать «безболезненное» решение.

«Российская академия – научная организация?» – спросил главу РАН корреспондент ИТАР-ТАСС. «Да», – ответил Фортов коротко. Потом, отвечая на вопрос, что нового в Уставе РАН, он отметил, что оппонентом РАН в этом вопросе выступало Министерство образования и науки РФ, которое «считало, что Академию наук надо лишить права заниматься научной работой». «Мы были категоричны [в отстаивании этой позиции], и на сегодня мы получили поддержку в этом вопросе от вице-премьера Ольги Юрьевны Голодец, нас поддержал Фурсенко, и мы [им] благодарны… Это был очень непростой процесс, я уж не говорю об анекдотических вещах. Например, было сказано, что мы боремся за то, чтобы заниматься похоронами, что тоже какой-то сюрреализм».

Здесь Фортов имел ввиду нашумевшее интервью главы Минобрнауки Дмитрия Ливанова от 10 апреля 2014 года в «Известиях», в котором тот сказал следующее: «В уставе, представленном в правительство, есть ряд полномочий, которые Академия наук за собой записала, но они не вытекают из закона и являются избыточными. Например, в РАН очень хотят заниматься строительством и таким странным видом деятельности, как оказание ритуальных услуг. Об этом можно говорить с улыбкой, но это трагикомическая ситуация, и очень жаль, что приходится тратить время на обсуждения таких вещей. Причем в президиуме РАН разговор об этом ведут очень серьезно, считая это крайне важным. На мой взгляд, все-таки вопрос обсуждения будущего, путей развития российской науки является более приоритетным, но пока дискуссии у нас ведутся вокруг возможности предоставления ритуальных услуг. Хотя этим должны заниматься совсем другие специализированные организации».
В тот же апрельский день Владимир Фортов ответил Ливанову, но уже на страницах «Российской газеты»: «Судя по словам министра, он вообще не читал Устав РАН. Там нет ни одного слова ни о каких ритуальных услугах. Могу процитировать дословно, что записано в уставе: глава "Предмет и цели деятельности, основные задачи и функции Российской академии наук", пункт 15.5. "церемониальные мероприятия"». Зам. Фортова Владимир Иванов тогда же пояснил, что речь идет о намерении Академии проводить торжественные церемонии, свойственные любой организации, а именно вступления президента РАН в должность, принятия новых членов в академические ряды и так далее.

Осталось непонятным, зачем Ливанову было тогда так подставляться и сочинять небылицы об Уставе РАН, вместо того, чтобы критиковать этот документ по делу. Может быть, проблема в том, что в деле реформирования РАН Минобрнауки скорее проиграло, чем выиграло, лишившись ряда рычагов влияния и финансовых потоков. Символично и то, что Дмитрий Викторович в июне 2013 года на пресс-конференции в ИТАР-ТАСС выступил горячим сторонником внезапной и не очень продуманной реформы трех академий. Фотография его безудержного смеха, сделанная Игнатом Соловьем, в ответ на мои слова, что так реформы, летом, без обсуждения с научным сообществом, не проводятся, стала своего рода символом отношения власти к науке.

Отвечая на вопрос корреспондента «Интерфакса» о том, что стало с претензиями прокуратура и Счётной палаты к РАН, Фортов повторил уже не раз сказанное, что Академия наук сдает 5% площадей, и она готова отказаться от этой аренды, если государство будет платить больше денег. По мнению главы РАН, доверие общества к Академии только повысилось, несмотря на все «наезды». «Науку надо судить по научным делам, а не по тому, кто какое помещение сдает», – отметил Владимир Евгеньевич.

«Какие сигналы вы слышите снизу? Стало ли ученым от реформы лучше, хуже? Какие ощущения у тех, кто внизу?», – допытывались журналисты. Валерий Козлов ответил, что пока, благодаря мораторию на «резкие действия», введенному президентом РФ, «в начальном периоде [реформы] пока мало что реально произошло». «Но в плане отношения ФАНО и научных институтов, степень бюрократизации науки выросла», – подчеркнул глава Стекловки. – «По независимым оценкам количество отчетов, материалов, документов, которые запрашивают у научных институтов, за последний год выросло раз в пять. Конечно, это можно объяснить тем, что сейчас наводится порядок. Но такая бюрократизация идет не на пользу реальной науке».

Валерий Васильевич также сказал, что в научном сообществе сейчас царит «тревожное ожидание, что же будет дальше, когда закончится мораторий на активные действия, когда начнутся процедуры с оценкой эффективности НИИ, как это всё пойдет, кого это коснется. Тревожное напряжение ощущается, и это не идет на пользу нашей науки. Науке нужна спокойная уверенность в настоящем и обозримом будущем. Только тогда наши ученые, в том числе и молодые, смогут спокойно думать, писать статьи, ставить эксперименты…».

Последний вопрос журналистов опять вернул руководителей РАН к обсуждению судьбы науки в Крыму, в частности, Крымской обсерватории, и научных связей России и Украины. Фортов сказал, что у Минобрнауки было желание отдать обсерваторию в ведение национального университета (МГУ?), но вице-премьер Голодец приняла решение оставить ее в ведении Академии наук.

«Мы сейчас занимаемся поиском решения, которое бы удовлетворяло и ученых, и наше законодательство. Деньги, которые пойдут на развитие крымской науки, они тоже сегодня обсуждаются. Они уже заложены в бюджет, речь идет о пропорциях [сколько денег будут выделять крымские власти, сколько Академия наук]», – сказал Владимир Фортов.

«Эта обсерватория будет работать как самостоятельная организация. Мы сейчас ставим задачу обеспечить ее нормальными ресурсами, нормальными научными задачами и их выполнять. Будет ли она в составе РАН, не будет, пока нет окончательного решения», – отметил Владимир Иванов.

«Сегодня каких-то решений о приостановке договоров между научными организациями России и Украины не принято ни со стороны России, ни со стороны Украины», – отметил президент РАН. – «Наша позиция, что Украина – братский народ, и мы не видим причин, чтобы прервать наши научные связи. Что будет делать украинская сторона – не знаю. Там есть люди, которые считают, что нужно пересмотреть приоритеты и позиции, но пока официально мы ничего не получали. И когда возникнет какая-то особая позиция у украинской стороны, то нам ничего не останется, как сесть за стол переговоров и искать компромисс. Мы настроены на поиск решений, которые помогут нам в этом».

«Чем наука отличается от другого вида деятельности? Тем, что здесь большую роль играет элемент озарения, творчества, гениальности, поиска идеи, которая не похожа на другие...», – эти слова Владимира Фортова были сказаны не в самом конце пресс-конференции, но я думаю, что их надо поставить в финале статьи как некий знак того, что Академия скорее жива, чем мертва после года реформ.

«Мы в Академии будем стоять до конца за то, чтобы ученые были свободны от идеологических и конъюнктурных вещей. Наукой надо заниматься 24 часа 7 дней в неделю – это есть необходимое условие [существования наукой]. Все другие способы чиновничьего управления приведут к её разрушению», – сказал президент РАН. – «Если бы административные рычаги работали бы в творчестве, науке, то Северная Корея был бы чемпионом по числу Нобелевских лауреатов, а этого не происходит, и не произойдет. Академия наук, по сути, отличается от любых других департаментов, министерств, такого рода организаций, тем, что там царит дух свободы и независимости».

Как Академия встретит вторую годовщину со дня реформы, оправдаются ли тревожные ожидания ученых или может быть их тревоги сойдут на нет? Об этом мы надеемся рассказать вам в июле 2015 года.

Хотела бы выразить благодарность научному журналисту Алексею Огнёву за помощь в подготовке статьи.