http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=7a078794-ae0b-40ee-ba80-8e23f039b960&print=1© 2024 Российская академия наук
Интенсивный отток ученых из нашей страны начался после развала Советского Союза. В "первой волне" эмигрантов страну покинули наиболее крупные ученые - лидеры научных школ и исследовательских направлений. По данным Центра науковедения РАН, уже к 1996 году примерно половина наиболее авторитетных российских ученых жили и работали за границей. Исключение составляли академики - среди них эмигрантов практически не было. Специалисты объясняют этот факт по-разному - как лучшим положением академиков по сравнению с остальными деятелями науки, так и невостребованностью их за рубежом.
По данным благотворительного фонда поддержки российской науки "Династия", 70% эмигрантов от науки отправляются в США. По данным Центра науковедения РАН, по своей научной специальности устраиваются работать и полностью удовлетворены своим положением только 20% российских ученых. Около 30% вынуждены работать не совсем в том научном направлении, в каком хотелось бы, а половина уехавших вообще не смогли закрепиться в науке и вынуждены заниматься другой работой. Почему ученые уезжают и собираются ли они возвращаться? Что толкает их за границу - деньги, карьера, мечты о красивой жизни?
Родина или наука?
Казалось бы, утечка мозгов вредна для нашей страны и нужно прилагать все усилия, чтобы остановить ее. Но проблема "Родина или наука?" не так однозначна, как кажется. "Ученые, покидающие Россию, - большая проблема для нашей страны", - считает доцент Владимирского государственного университета, кандидат физико-математических наук Александр Алоджанц. То же самое происходило в 40-е годы в Германии. "Бесспорный лидер в области фундаментальных исследований, она потеряла все, когда ученые уехали. Вот до чего может довести разрушение научных школ и неразумная политика власти", - уверен Александр. Другого мнения придерживается министр образования и науки Андрей Фурсенко: "Однажды уважаемый японский профессор рассказал мне, что в 50-е годы в Японии тоже о науке никто не думал. Профессор занимался только тем, что отправлял своих учеников в другие страны. Но не надо этого бояться, сказал он мне. Надо думать, как сделать так, чтобы они вернулись. Я думаю, это правильный подход".
Согласно подсчетам ЮНЕСКО, от утечки мозгов уже к середине 90-х годов Россия потеряла более 30 миллиардов долларов. При этом убытки от отъезда каждого ученого российские власти в среднем оценивают в 300 тысяч долларов. Эта сумма включает в себя расходы на образование и повышение квалификации специалиста, упущенную выгоду, косвенные потери от снижения уровня научных кадров и другие элементы.
Утечка мозгов - не российское явление, оно характерно для многих стран, в том числе и западноевропейских - оттуда ученые тоже едут в США. Это неизбежный результат процесса глобализации, когда люди имеют возможность жить и работать там, где им удобнее. Но удобнее ли?
Российский биолог Рауль Гометдинов, работающий в Университете Дьюка, США, имеет возможность работать без финансовых ограничений. И это помогает ему жить в США. Он надеется, что, заработав в Америке денег, вернется домой и откроет свою компанию, ведь на государственные подачки прожить невозможно.
Перспективным российским ученым, делающим научную карьеру в США, Канаде и Европе, Россия даже не намекает на то, что они желанны и востребованы дома. А ведь многие из них представляют товар, за которым охотятся некоторые западные компании. Парадоксальность ситуации в том, что молодые ученые могли бы очень серьезно помочь развитию науки в России своими знаниями, опытом и связями. И даже деньгами. Сейчас многие из них надеются, что реформы в российской науке изменят ситуацию, хотя есть опасения, что радикальность перемен будет сглажена отцами-академиками.
Демонстрируя свое прекрасное образование за границей, российские ученые не спешат домой. На то есть несколько причин. И, как это ни странно, низкие зарплаты стоят далеко не на первом месте. Главное - оборудование. В российских научных институтах большая его часть безнадежно устарела, ведь наука уже давно не делается без хорошего оборудования.
Вторая проблема, отмечаемая всеми, - жилье. "Парадоксальная ситуация, - возмущается Александр Алоджанц, - молодому ученому проще уехать за рубеж, чем из Томска или Новосибирска приехать в Москву и Петербург даже на короткое время". Талантливые молодые люди из провинции живут в общежитии, пока остаются студентами и аспирантами, но, защитив кандидатскую диссертацию, понимают, что жить им негде. Вернуться домой они не могут, потому что там негде применить полученные знания, а потому остается одно - ехать на стажировку за границу.
Впрочем, и зарплата оставляет желать лучшего. На днях было подписано постановление правительства, согласно которому зарплаты ученым повысили: стажеры-исследователи теперь будут получить 7200 рублей в месяц. "Это небольшие деньги, но это деньги, с которых можно стартовать", - считает министр образования и науки Андрей Фурсенко.
Определить приоритеты
Может быть, считает Александр Алоджанц, имеет смысл подумать о создании специальных позиций для ученых в масштабах России, аналогичных тем, что существуют на Западе. "Государство могло бы открывать эти позиции по тем направлениям, которые оно считает приоритетными. И таким образом регулировать приток молодых специалистов в эти области исследования".
Но на такой позиции человек должен иметь деньги, чтобы их хватало на существование. И при необходимости - хотя бы служебное жилье.
И самое главное - такие позиции надо открывать в группах, которые осуществляют передовые исследования, поддерживают отношения и с зарубежными партнерами, и в стране. И набирать молодежь по всей России. "Это, если хотите, рыночный механизм, - объясняет молодой ученый. - А то у нас почему-то принято, что, если ты хочешь заниматься наукой в Штатах, ты должен быть самым лучшим студентом, аспирантом. А если остаешься в России - то это вроде бы необязательно". Такие "конкурсные" позиции в ведущих группах будут стимулировать молодежь хорошо учиться даже для того, чтоб остаться в России.
В прошлом году на науку было выделено из бюджета 58 миллиардов рублей, из них около 30 пошло на фундаментальную науку. По словам министра образования и науки Андрея Фурсенко, поддержка фундаментальной науки должна делиться на две части - сохранение научной среды, в которой рождаются знания, то есть системы научных институтов в целом, и поддержка выбранных приоритетов. Но нужно разработать правила, по которым эти приоритеты будут определены. Кто будет разрабатывать правила, пока неясно.
"Если в фундаментальной науке нет более-менее легального механизма определения приоритетов, - уверен министр образования, - то они будут определяться тем, насколько хорошие отношения у ученого с человеком, который распределяет деньги. Но при этом я категорически против того, чтоб эти правила устанавливали чиновники".
Выработка приоритетов несет в себе огромный риск, признает министр. Это очень трудный выбор: надо не упустить мировые тенденции, но вместе с тем нельзя игнорировать и финансовую сторону, ведь наука - дорогое удовольствие. Поэтому совет, принимающий такие стратегические решения, должен быть сформирован не только из одних чиновников или одних ученых. Потому что сегодня многим в Академии наук кажется, что все направления российской науки приоритетны. Уходя от сложного выбора, наша наука рискует не только распылить средства, но и отказаться от идеи лидерства, для которого у нее есть все основания.