http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=72537ee6-752d-4020-97d9-30ea18766a57&print=1© 2024 Российская академия наук
Главный редактор Business FM Илья Копелевич побеседовал с председателем фонда «Сколково», президентом ФИДЕ Аркадием Дворковичем в рамках ПМЭФ-2019.
У нас в студии Аркадия Дворкович, председатель фонда «Сколково», президент ФИДЕ. Кто вы больше, кстати? У вас две работы, как вы делите эти ставки? Аркадий Дворкович: Это две совсем разные работы. Конечно, я несу полную ответственность за развитие экосистемы «Сколково», за то, что делает фонд, и это персональная ответственность перед правительством, поскольку была прямая инициатива председателя правительства назначить меня на эту должность, и я эту ответственность в полной мере чувствую, воспринимаю. Но, конечно, в первый год моей работы в ФИДЕ существенное время уходит и на эту часть, я не могу сейчас проценты посчитать точно, но и то и другое занимает каждый мой день. Как он делится, очень сложно сказать. По сравнению с длительным периодом, когда вы были вице-премьером, насколько отличается ваш график на форуме? Насколько отличается ваш взгляд на то, что происходит здесь? Здесь, так или иначе, собран весь предпринимательский, управляющий класс, поэтому интересно поменять роль. Аркадий Дворкович: Мой график на форуме вообще не отличается от того, что было раньше, то же самое количество встреч, 12-14 мероприятий в день, как всегда на форумах. Это в основном встречи с иностранным бизнесом, коллеги приезжают сюда специально, чтобы встретиться с российскими партнерами, для этого я сюда и приезжаю, чтобы эти контакты поддерживать и продвигать новые инициативы, новые партнерства. Просто поменялся фокус обсуждения. Если раньше, когда я работал в правительстве, мы говорили больше о регулировании государственной политики, то сейчас мы говорим о партнерстве, бизнесе, о том, что конкретно мы будем вместе делать с этими компаниями. А сам форум, мне кажется, в этот раз даже более насыщенный. Я вижу больше заинтересованных людей, больше компаний. Очень интересно. «Сколково» — это не только организационно-правовая форма, фонд, это сейчас вполне понятная географическая локация, причем она довольно быстро меняется. Вокруг появляется жилье, новый транспорт. Как вы видите «Сколково» с девелоперской точки зрения? Аркадий Дворкович: Я все-таки сначала должен сказать, что «Сколково» — это не только географическая локация, а специальная философия, которая позволяет создавать стартапы, развиваться инновационному бизнесу по всей стране, и у нас половина резидентов — компании, которые не находятся в Москве. На территории «Сколково» находится только четверть стартапов, которые мы поддерживаем, и это очень важно, мы работаем на всю страну. Тем не менее есть эта территория, большая, 500 гектаров, которая быстро развивается, и за последние два года мы совершили настоящий прорыв, поскольку была построена базовая инфраструктура — и технопарк, и гимназия, определенное количество жилья — в центре исследования и разработок партнерских крупных индустриальных компаний, российских и зарубежных, включая Boeing, Renova. Кампус университета открылся в сентябре прошлого года, и студенты учатся, он оборудован лабораториями. В этом открылось железнодорожное сообщение с центром Москвы, от Белорусской до «Сколково», от 18 до 28 минут дорога занимает. Электричка — удобный вид передвижения, который не зависит от пробок. Но там по соседству и жилье строится. Аркадий Дворкович: Это транспортный хаб, который будет использоваться и теми, кто живет и работает в «Сколково», и теми, кто живет вокруг, это не транспортный хаб только нашего инновационного центра. Что важно понимать, «Сколково» теперь не только инновационный центр, но и растущий «умный» город, причем состоящий из земли, как контролируемой фондом «Сколково», так и наших партнеров, это наша концепция «большого „Сколково“. Наши партнеры — Школа управления „Сколково“, это сама бизнес-школа, которая была создана еще до инновационного центра Рубеном Варданяном и партнерами, но в том числе и Романом Абармовичем, который дал земли для Школы управления „Сколково“. У него кроме этой большой территории есть и другие земельные участки, в том числе где есть жилье, поле для гольфа, но главный объект, который используется всеми москвичами и гостями города, это Мещерский лесопарк, который он привел в порядок, инвестировал свои деньги, он ему, естественно, не принадлежит. Это стало одним из любимых мест для всех москвичей. И это все входит в „большое „Сколково“. Мы развиваем вместе транспортную инфраструктуру, у нас единый календарь культурных, спортивных событий, мы начинаем продвигать нашу территорию как единый город или единое место жизни и работы — красивое, удобное, интересное. И это очень важно, это новая точка притяжения в Москве, в Московском регионе, которое делает Москву более разнообразной. Вы упомянули „Сколтех“, который в прошлом году попал на какие-то высокие места в рейтингах. Аркадий Дворкович: „В формальных рейтингах „Сколтеха“ еще нет, поскольку, чтобы быть в самых известных рейтингах, нужно иметь бакалавриат. В „Сколтехе“ нет бакалавриата, это была осознанная концепция начать сразу с исследовательского университета. У нас все студенты — магистры, докторанты и постдоки, то есть те, кто уже занимается исследованиями и разработками. Это было очень важно. Но в рейтингах цитируемости в отдельных категориях, в научных публикациях, в том, куда идут после окончания „Сколтеха“ студенты, мы везде вошли в число лидеров. „Сколтех“ сейчас — университет с высочайшей научной репутацией даже после очень короткого периода работы, причем в прорывных сферах, таких как искусственный интеллект. Когда „Сколково“ только начиналось, и “Роснано“, и вообще вся политика институтов инноваций, я очень многих спрашивал: зачем вы губите Академию наук? Это были не эфирные разговоры, но всерьез, потому что ее фактически выдавливали из той позиции, которую она занимала в советское время. Неужели нельзя все это использовать и на базе того, что существовало, именно там развивать новые инновационные вещи? Сейчас появился университет „Сколтех“, тоже новый, альтернативный. Я сейчас, спустя годы, хочу еще раз спросить у вас. Аркадий Дворкович: Очень хороший вопрос. У нас в „Сколтехе“ с самого начала был создан международный академический совет, который был призван давать стратегическое направление развития „Сколтеху“. Этот совет исторически с самого начала возглавляли два нобелевских лауреата — Жорес Иванович Алферов и Роджер Корнберг, которого Жорес Иванович пригласил как сопредседателя с международной стороны, это американский лауреат Нобелевской премии в области химии. В этот совет входят как российские, так и зарубежные ученые, практически все российские ученые являются академиками Российской академии наук. Они давали стратегическое направление развития „Сколтеху“. В личном качестве, но структурно… Аркадий Дворкович: Тем не менее это лидеры Российской академии наук. В совет входит и Фортов, который возглавлял РАН прежде, и многие другие академики. Все-таки я же не говорю, что вы убили академиков, нет, академические институты как структуры, которые были такими центрами R&D (исследований и развития) в советское время. Аркадий Дворкович: Я привел пример, теперь в более общем плане. „Сколтех“ по тем направлениям, где у него есть компетенция, работает напрямую с институтами РАН, и практически все исследования ведутся в партнерстве, иногда в лабораториях институтов РАН, и любые публикации в этом случае делаются совместно с двумя титулами, с двумя подписями, то есть аффилиация указывается и со „Сколтехом“, и с институтом РАН. Это помогает институтам РАН поддерживать науку на высоком уровне, поскольку „Сколтех“ имеет хорошее научное оборудование, а ученые работают и там и там. В „Сколтехе“ часть ученых-преподавателей приехали из-за рубежа, это примерно 40%, 30% российских ученых вернулись из-за границы, это был огромный прорыв для российской науки. Аркадий Владимирович, вы же все-таки понимаете смысл моего вопроса. Аркадий Дворкович: Вы искажаете смысл того, что есть, в этом и проблема. Работой „Сколтеха“ мы повышаем уровень институтов РАН. Политически был сделан выбор в развитие… Аркадий Дворкович: Никакого политического выбора не было сделано. Мы просто считали и считаем, что для проведения прорывных научных исследований нужны международные партнерства. Наши институты РАН всегда вели эти партнерства, но в основном за рубежом. „Сколтех“ и еще Дубна, международный ядерный центр, — примеры международного партнерства для наших институтов РАН без необходимости куда-либо уезжать. Более того, мы вернули ученых, и это усилило РАН. И Жорес Алферов — к сожалению, он не может уже это подтвердить — говорил на каждом академическом совете последние два-три года, что он горд тем, что связал свою жизнь не только с академическим университетом, который он создал в Санкт-Петербурге и который, кстати, является партнером „Сколтеха“ по исследованиям и по математическому образованию, но и с самим „Сколтехом“, что он внес вклад в его развитие. Так что я считаю, это история успеха. Более того, несколько институтов РАН изъявили желание часть своих лабораторий перенести в „Сколтех“, чтобы вариться в этой научной каше, общаться с теми учеными, которые занимаются смежными специальностями, потому что именно на стыке сегодня рождаются самые прорывные открытия и направления. Буквально самое последнее событие — научная группа, которая работала в „Сколтехе“ уже долгие годы, в которой участвовали в том числе коллеги из РАН, совместно с цюрихской лабораторией IBM сделала реальное открытие, они его уже опубликовали, создали сверхскоростной квантовый транзистор, который работает в условиях комнатной температуры. Это может существенно поменять облик микроэлектроники в ближайшее время.