Версия для печати
Вернуться к списку

Не расплескать патриотизм

I. «Никто не навязывает единственно правильные учебники»

«Курс на то, чтобы дать школам узкий набор «единственно правильных» учебников с «подлинно научными» трактовками исторических событий, ввести стандарты и тесты, ориентированные на «единственно верные» ответы, можно было бы только приветствовать за простоту и дешевизну, если бы он соответствовал образовательной реальности. А реальность состоит в том, что «учебное знание» составляет ничтожную долю той информации, которую школьник может найти в Интернете, книгах, газетах, телевидении. Поэтому «попытки закрыть» школу от нежелательной информации неэффективны».

Доклад Общественной палаты Российской Федерации «Образование и общество: готова ли Россия инвестировать в свое будущее?», глава 1.2.

- Андрей Евгеньевич, что в докладе понравилось? С какими тезисами сразу согласились, а какие вызвали вопросы?

- Видно, что в основу доклада положены серьезные научные исследования, прежде всего социологические, и выводов, с которыми можно согласиться, немало. Из всего спектра гражданских дисциплин, актуальных для становления гражданского общества, авторы рассматривают только историю как наиболее важную и проблемную область. Это справедливо, поскольку самые актуальные дискуссии сейчас идут вокруг исторического образования, которое нуждается в самом серьезном обновлении.

Очень верное наблюдение о том, что учебное знание в современном мире составляет ничтожно малую долю потока информации, в том числе исторической. В этом потоке, действительно, определенное место занимает Интернет, ставший всеобщим жупелом. Но он есть во всех странах, все привыкли, что это одновременно и ресурс официальной информации, и общая помойка. Поэтому надо просто учить детей им правильно пользоваться.

В докладе есть явное противоречие. С одной стороны, авторы призывают воспитывать молодое поколение в духе толерантности к тем же мигрантам, говорят о необходимости формирования российской идентичности, о роли образования в формировании общественной морали. Это неизбежно и вполне оправдано. В то же время говорится об опасности идеологической индоктринации (т.е. внедрения в массовое сознание определенной идеологии). Получается, с одной стороны, что формирование общественной морали через систему образования необходимо, с другой стороны – предлагается избегать любой индоктринации в учебниках истории.

Теперь все вокруг боятся самого слова «идеология». Известно, что Конституция РФ запрещает какую-либо государственную идеологию. Уже подзабылось, что эта конституционная декларация возникла в качестве реакции на известную статью прежней, советской Конституции о «руководящей и направляющей роли КПСС». В этом смысле слово «идеология» пало жертвой посткоммунистической идеологии. Но у него, на самом деле, более широкий спектр значений. Идеология независимо от нашего желания лежит в основе любого долгосрочного планирования. Без нее все процессы сводятся к удовлетворению первых надобностей. Нас ведь уже не пугают словосочетания «идеология маркетинговой кампании», «идеология инвестиционного процесса». Почему же мы должны пугаться идеологии формирования гражданской идентичности? Это, на мой взгляд, не клеймо, а знак обдуманности и целенаправленности процесса.

У меня возникли вопросы и в связи с заявлением авторов доклада о том, что нельзя административными решениями навязывать учебники с «подлинной научной» трактовкой исторических событий. Я, конечно же, согласен с этим, но тон заявления таков, как будто сейчас кто-то навязывает «единственно правильные» учебники. Говорится даже о неких «торопливых административных действиях» в этом направлении. На самом деле, реальных оснований для таких утверждений я не вижу.

- Очевидно, авторы имели в виду проект по созданию новых учебников новейшей истории России и обществознания, вышедших под редакцией Александра Филиппова и Леонида Полякова соответственно. Этот проект начался в июне 2007 г. и завершился в декабре, когда Минобрнауки России включило их в Федеральные перечни учебников на следующий учебный год.

- Обратите внимание, что доклад был одобрен 21 сентября 2007 г. на пленарном заседании Общественной палаты. К этому моменту обсуждение книг для учителя, на основе которых были написаны учебники, только началось. В июне в Москве прошла всероссийская конференция, которая вызвала негативную реакцию некоторых СМИ. Этой конференции «не повезло» только потому, что в президиуме оказались заместитель руководителя Администрации Президента России, помощник Президента России, министр образования и науки, директор профильного департамента министерства, вскоре ставший заместителем министра, известные политологи и проч. Группу делегатов конференции принял Владимир Путин. Журналисты, а вслед за ними и представители широкой общественности, в том числе члены Общественной палаты, пришли к выводу, что государство навязывает педагогическому сообществу свою «единственно верную» парадигму преподавания истории.

Весь 2007-й год я читал заголовки статей о «зловещей поступи нового Краткого курса». Мне неплохо известна история гуманитарной учебной литературы, в которой доминировали две крайности: либо учебник был единственным и, соответственно, создавался в идеологических ведомствах российского и советского государства; либо возникала ситуация полного плюрализма в учебной литературе – вплоть до взаимонепонимания. Самым заметным негативным моментом этого процесса стало шествие в школьное образование частных мнений инициативных авторов, возведенных в абсолют, иногда – безответственных, а порой и лживых.

Именно поэтому я увидел в процессе, который разворачивался на наших глазах в прошлом году, совсем иное: впервые в российской истории происходило общественное обсуждение принципов обновления концепции школьного гуманитарного образования. Первой темой этого обсуждения стали своеобразные «пилотные» проекты известных курсов «Обществознания» и «Новейшей истории России» для 11 класса.

В сентябре 2007 г., когда в докладе Общественной палаты была поставлена точка, начались конференции в федеральных округах, продолжавшиеся до конца ноября. В них участвовали около 3 тыс. человек - учителя, методисты, преподаватели вузов, то есть гуманитарная элита регионов. Новые подходы обсуждались и на совещании Академической образовательной ассоциации гуманитарного знания, сопредседателями которой являются академики РАН Виктор Садовничий и Александр Чубарьян. Так что в итоге учебники, по которым предстоит учиться 11-классникам уже в следующем учебном году, были написаны с учетом замечаний представителей самой широкой научной и педагогической общественности.

- Но ведь и конференции в федеральных округах по истории и обществознанию (точно так же, как июньская конференция в Москве) были организованы федеральной властью. На каждой конференции присутствовал как минимум заместитель полпреда, вице-губернатор или заместитель федерального министра.

- Никто ж насильно не свозил туда участников – наоборот, люди мечтали туда попасть, старались не пропустить ни одного слова, многие сами охотно выступали, в том числе с критикой. Единственное административное действие, совершенное государственной властью для продвижения новых учебников истории и обществознания, - это подписание министром образования и науки Федеральных перечней учебников на 2008\09 учебный год. Два новых учебника получили гриф «Допущено». Но в этих перечнях школам на выбор предлагаются и другие учебники по этим предметам. Ни о какой монополии речи нет.

Кстати, очень важно, что на конференциях обсуждались одновременно концепции преподавания двух предметов: и истории, и обществознания. Такая постановка вопроса революционна для нашей гуманитарной науки. Историю и обществознание в школе всегда вел один и тот же учитель, а учебники и методические разработки готовили разные авторы. Учителю приходилось работать с двумя никак не связанными друг с другом концепциями. Теперь же впервые началось сближение исторического знания, которое формально относится к гуманитарному циклу, и обществоведческого, принадлежащего к социальным наукам.

II. «Государство – самый мощный институт, формирующий гражданскую идентичность личности»

«Усиливается тенденция смотреть на исторический процесс исключительно с позиции российской государственности, а не народов, имеющих интересы, не всегда совпадающие с текущими интересами носителей власти… В ряде школьных учебников возникла установка на оправдание государственными интересами любых событий внутренней и внешней политики российского государства». Г лава 1.2.

- В интервью нашему экспертному каналу редактор учебника по обществознанию, профессор ГУ-ВШЭ Леонид Поляков не согласился с самой постановкой этого вопроса. Он считает, что интересы народов нашей страны порой бывают антигосударственными. Показательный пример – сотрудничество с гитлеровцами некоторых народов Кавказа и их последующая депортация. Каково ваше мнение?

- Я должен согласиться с Леонидом Владимировичем Поляковым, считающим, что интересы государства важнее, чем некоторые интересы отдельных народов. Необходимо понимать, что в современном глобальном мире именно государство является самым мощным институтом, формирующим гражданскую идентичность личности. Только через понимание роли государства мы придем к формированию единой российской нации. Нужен стержень. И в нашем российском случае роль стержня может играть только государственное строительство. А на него необходимо нанизывать историю повседневности, историю человека, историю общества, историю народов.

- А как же роль институтов гражданского общества?

- Обладают ли институты гражданского общества – религиозные объединения, профсоюзы, партии и проч. – такими же полномочиями в отношении отдельного гражданина, его свободы, благосостояния, здоровья, образования, как государство? Невозможно написать историю США как историю республиканской или демократической партии. Точно так же невозможно написать историю России с точки зрения отдельных народов, населяющих ее грандиозную территорию.

Внутренняя миграция и распределение этих народов в нашей стране крайне неравномерны. Даже если мы говорим о таком, казалось бы, национальном регионе, как Республика Татарстан, оказывается, что там лишь половина населения – этнические татары, а вторая по величине часть татарской диаспоры находится в Москве. Если отказаться от принципа государственного единства, мы получим свыше сотни разных историй с разной интерпретацией тех или иных исторических событий.

- Много таких историй было написано в 1990-е годы.

- Да. Можно вспомнить свод великих булгарских летописей, согласно которому булгары давным-давно основали величайшую цивилизацию, ставшую основой для европейской культуры. Можно вспомнить о великом интеллектуальном противостоянии за первородство на Кавказе – до сих пор обсуждается, какой народ там появился первым. Время от времени обнаруживаются псевдоисторические источники, доказывающие приоритет того или иного народа.

- Но все-таки в каких-то случаях, рассматривая конфликт власти и конкретного народа, историки могут встать на сторону последнего?

- Очевидно, да. В трактовке взаимоотношений власти и народов очень много идеализма и негатива одновременно. Еще относительно недавно в школе изучали, что государство – это аппарат принуждения (формула, восходящая к марксизму), но так и должно быть, иначе государство не сможет осуществлять свои функции. Идеальный вариант – когда деятельность аппарата власти соответствует национальным интересам.

Чтобы понимать, в чем заключается общенациональный интерес, как раз необходимо изучать отечественную историю. А история российской нации едва насчитывает два века. Если мы начнем говорить о национальных интересах России применительно к эпохе Александра Невского или Владимира Крестителя, то немного опередим события. В IX или XIII веке национального интереса в его современном понимании еще не было.

Не нужно замалчивать исторические факты – если преднамеренно забыть о тех же депортациях, будет только хуже. Свежий пример - история с политизацией вопроса о голоде 1930-х годов. У России был шанс первой поднять эту тему в качестве символа скорби и памяти для всех народов СНГ (ведь от голода пострадали и россияне, и украинцы, и казахи, и народы Кавказа). Вопрос «замолчали», и теперь он стал знаменем определенных политических сил в Украине.

Конечно, нужно научиться корректности в трактовках прошлого. Не всегда и не по всем вопросам мы сумеем достичь консенсуса сегодня, по некоторым – вообще никогда не сумеем.

- А если сменятся несколько поколений?

- Иногда говорят, что роль Сталина переоценят через несколько поколений. Ничего подобного. Придут новые поколения, которые будут решать новые задачи в новых условиях, и наверняка кто-то вновь заговорит о «сильной руке». Просто нужно прийти к взвешенной, разносторонней оценке, учитывающей достоинства и недостатки тех или иных руководителей государства, проанализировав результаты их политики и историческую цену этих результатов.

III. «Эксперты должны быть не только независимыми и критически мыслящими, но и ответственными».

«Многие учебники фактически навязывают авторское восприятие и оценку исторических событий школьникам, не позиционируя последних в качестве независимых, критически мыслящих экспертов, обучающихся понимать события прошлого (а следовательно, и настоящего) в контексте открытости (вероятностности) исторического процесса и борьбы разных интересов». Глава 1.2.

- Андрей Евгеньевич, прокомментируйте этот тезис.

- Я бы предложил авторам доклада Общественной палаты пригласить нескольких учеников старших классов в качестве критически мыслящих экспертов для участия в каком-нибудь серьезном исследовании. Например, для написания еще одного подобного доклада. Я сильно сомневаюсь, что они будут рады их участию в работе.

Дело в том, что школьники еще не готовы к такой деятельности, потому что они многого не умеют, многого не осознают. У них недостаточно опыта, чтобы делать ответственные экспертные заключения. Конечно, позиционирование детей как независимых, критически мыслящих экспертов – очень красивый слоган, но в нем не хватает еще одного определения. Эксперты должны быть не только независимыми и критически мыслящими, но и ответственными. В современной школе сплошь и рядом бывают ситуации (учителя не дадут соврать), когда на уроке истории встает пацан и заявляет, что прав был Колчак, когда вешал всех направо и налево. Учитель спрашивает, на чем основан такой вывод? Ответ: «А мне папа рассказывал про гражданскую войну».

Еще хуже, когда ученик ссылается на скандально известного математика Анатолия Фоменко, сказавшего, что истории вообще нет. Зачем тогда тратить время на ее изучение? Такие безответственные заявления давно стали формой изощренного издевательства над учителями. Теперь может появиться еще один аргумент: члены Общественной палаты Российской Федерации считают, что каждый ученик – независимый и критически мыслящий субъект. Вот дети будут и дальше высказывать разные мнения, не ощущая никакой ответственности за свои слова.

Как же мы в этом случае будем готовить школьников к восприятию потока информации, в котором учебное знание составляет ничтожную часть? Давайте повнимательнее отнесемся к методикам изучения истории и обществознания. Давайте посмотрим, насколько они соответствуют не только учебной программе, но и возрастным особенностям, развитию познавательного процесса у ребенка.

- В советские времена своей точки зрения быть не могло. Вот глава из учебника, изволь ее повторить. Получается, авторы доклада предлагают другую крайность. Может быть, есть «золотая середина»?

- Да, она существует. И о том, что в нашей стране ее довольно трудно достичь, говорится в разделе доклада, посвященном результатам сравнительных международных исследований качества школьного образования. Данные исследования PISA показывают, что нашим школьникам не хватает тех самых компетенций, которые как раз необходимы для ответственных выводов. Они не умеют работать с информацией, анализировать и оценивать данные, выдавать экспертные заключения на том уровне освоения информации, который доступен школьнику соответствующего возраста. Ребята не умеют донести информацию до слушателей, не могут отличить ложные данные от истинных.

Ответственность за формирование таких компетенций во многом лежит на учителях истории, обществознания и литературы. На мой взгляд, при обучении этим предметам у ребенка самым органичным и естественным образом должны закладываться компетенции, позволяющие работать с текстом. Дети должны изучать разные жанры текстов, учиться понимать разницу в извлечении информации из рекламного текста, литературной повести, публицистического эссе и т.д. Нет смысла учиться в школе писать стандартные сочинения – ведь каждый может купить в переходе брошюры с лучшими сочинениями. Ученическое сочинение перестало быть актуальным жанром. Пусть лучше школьники научатся писать рекламную статью, анонс мероприятия, пресс-релиз, деловое письмо. Эти навыки понадобятся сразу же, как только молодой человек устроится на свою первую работу.

Чтобы добиться этого результата необходимо радикальное обновление принципов школьного образования. Такое обновление должно быть продуманным, то есть в его основе должна лежать ясная идеология – нравится кому-то это слово или нет. Иначе будет не обновление, а банальное разрушение – реформа ради реформы. Формирование и дискуссия об идеологии и принципах такого обновления разворачивается сейчас на наших глазах.

- Как вы относитесь к идее авторов доклада о целесообразности изучения истории как поля выбора исторических персонажей?

- История, действительно, имеет перекрестки – точки, где осуществлялся выбор дальнейшего пути (культурологический, политический, цивилизационный). В российской истории их немного, но дальнейшие события могли бы развиваться по-разному, если бы победила та или иная сила, восторжествовала та или иная концепция. Но выбор уже осуществлен, стал событием истории. Я согласен, что поиграть в альтернативы, порассуждать, как могли бы развиваться события в том или ином случае, иногда точно невредно.

Но здесь есть риск переусердствовать. Поэтому не стоит превращать игры с альтернативами в главную составляющую уроков истории. И не нужно забывать, что порой радужная альтернатива, которую мы себе представляем из нашего далекого будущего как оптимальный вариант развития, могла - в случае реализации - за очень короткое время трансформироваться до неузнаваемости и привести к самым плачевным последствиям. Национал-социалистическая идеология в Германии проросла на вполне демократичной почве Веймарской республики… На мой взгляд, было бы гораздо важнее понять, почему из всего многообразия альтернатив историей был выбран один-единственный путь. Именно в этой связи та самая вариативность, то самое многообразие истории будет пониматься и запоминаться детьми особенно четко, особенно хорошо.

- Даже в советское время, когда мы учились в школе, самым сложным заданием на уроках истории был вопрос о причинах того или иного события.

- Мы потому и нуждаемся в обновлении исторического образования, что раньше, говоря о причинах событий, особенно связанных с революционными и более ранними демократическими движениями, были ограничены идеологическими рамками. Скрывались первостепенные причины, а менее важные, напротив, объявлялись основными. За последние годы появилось много нового исторического материала, его необходимо вводить в школьную практику. И не нужно бояться, что это приведет к перегрузкам – просто новыми фактами мы объясним те непонятные явления, для трактовки которых раньше использовалось бессмысленное нагромождение слов и абзацев. Теперь же достаточно дать ссылку на конкретный документ и привести конкретную цитату.

IV. «Наши громкие заявления с высоких трибун о необходимости воспитывать патриотизм в детях не совсем корректны».

«Любить свою Родину и гордиться принадлежностью к ней – не значит мифологизировать ее историю и оправдывать все ошибки и преступления, совершенные существовавшими на ее территории режимами по отношению к собственному и другим народам». Глава 1.2.

«Нужно преодолеть возникшую в 90-е годы тенденцию сосредоточения молодежи на частных и узкогрупповых интересах, ее социального аутизма… Речь не должна идти о новых пионерах или комсомольцах, о какой-либо управляемой государством унитарной организации. Но в существующих объединениях по интересам, равно как и в учебных заведениях, надо всячески поощрять формы детского и юношеского самоуправления и самоорганизации». Глава 4.7.

- Профессор Поляков в своем интервью указал авторам доклада, что они применяют апофатическую технику определения патриотизма, то есть объясняют, что нельзя считать патриотизмом. Андрей Евгеньевич, а что нужно сделать, чтобы воспитать детей патриотами?

- На это счет у меня есть исключительно личное мнение. Патриотизм – это любовь к Родине, присущая нормальному человеку от природы. На самом деле, все наши громкие заявления с высоких трибун о том, что мы должны воспитывать патриотизм в детях, не совсем корректны. Ребенок, родившийся в нормальной семье, от рождения патриот – он любит свою мать, свою семью, свой дом, свою малую родину, и любовь к большой Родине в нем заложена генетически. Дуализм «свое - чужое» присущ малышу, играющему в песочнице. А вот когда его кругозор расширяется, возможно возникновение противоречий между накопленным опытом и информацией, которую он получает извне.

Задача системы образования состоит в том, чтобы эту любовь «не расплескать», точно так же как задача государства состоит в том, чтобы не разочаровать своего юного гражданина. По большому счету, для этого, в том числе, существует и государство, и государственная система образования. Но не меньшая роль в выполнении этой задачи принадлежит институтам гражданского общества.

- В докладе подчеркивается необходимость гражданской активности учащихся, без которой не может быть подлинного патриотизма. И хотя авторы возражают против воссоздания пионерских организаций, это первое, о чем тут же вспоминаешь. Лет десять назад московскую пионерскую организацию собирался сформировать Юрий Лужков. Его заместитель в Правительстве Москвы Любовь Швецова совершенно серьезно говорила тогда, что атрибутом московского пионера может быть не галстук, а кепка.

- Про кепку – это, конечно, смешно, хотя символы детских организаций могут быть самыми разными. Дело в том, что в силу возрастных особенностей детей и юношества им присуще стремление к самоорганизации. Откуда мы получили всевозможные молодежные субкультуры, которые сегодня изучаются психологами, этнологами, культурными антропологами? Среди молодежи есть поклонники звезд эстрады, футбольные фанаты – кто угодно. Стайки подростков, формируемые по территориальному и возрастному принципу, в народе именуемые шпаной, - тоже субкультура. Исследователи оценивают эти явления спокойно и непредвзято. Давайте забудем о пионерской организации, но предложим что-то взамен. Здесь я абсолютно согласен с выводами членов Общественной палаты.

Направляя энергию молодых людей в нужное русло, мы поможем им не расплескать патриотизм. Пусть будут клубы любителей истории, пусть дети ухаживают за мемориалами героев Великой Отечественной войны. Сегодня это делают несколько человек, а завтра их примеру последуют десятки, сотни.

- Авторы доклада Общественной палаты наверняка помогут школьникам в создании клубов любителей альтернативной истории.

- Почему бы нет? Нужно только понимать, что идея создания единой детской или даже молодежной организации в нашей стране дискредитирована. Представителей движения «Наши» иначе, как комсомольцами, не называют. Но, если верить данным социологических опросов, большинство людей среднего и старшего возраста с большой теплотой вспоминают свои пионерские и комсомольские годы. Они, конечно, немного стыдятся идеологии тех лет. Если бы в будущем удалось избежать этого противоречия, все были бы только счастливы – и семьи, и общество, и государство.

- В чем, на ваш взгляд, должно заключаться внимание государства к историческому образованию, о необходимости которого говорится в докладе? Вот выделили деньги на проведение конференций, президент принял делегацию учителей. А что еще? По закону «Об образовании» 1992 года, каждая тема, которая изучается в школе, должна была утверждаться депутатами Госдумы. Теперь же внесены поправки в законодательство, и решающая роль отводится профессиональному сообществу. Да и новая структура образовательного стандарта включает не только и не столько содержание обучения.

- Я надеюсь, государство не ограничится выделением средств на проведение восьми конференций в прошлом году. Нужно и дальше вести концептуальные разработки по обновлению содержания исторического и обществоведческого образования. Конечно, у этих разработок должна быть научная основа, но не менее важным условием является соблюдение консолидированных требований семьи, общества и государства к результатам образования. Функция государства - это не только финансирование, но и законодательное, организационное обеспечение многих процессов, которые происходят в науке и образовании. Одновременно задача государства – обеспечить доступность результатов разработок для широкой общественности, обеспечить участие общественности в обсуждении. По большому счету, именно такая модель была опробована на конференциях по истории и обществознанию.

- Но ведь на конференциях была представлена только педагогическая, а отнюдь не самая широкая общественность.

- Конференции проходили при повышенном внимании СМИ, и информация о них была общедоступна. Новые подходы к преподаванию истории обсуждаются в Интернете на общедоступных сайтах. Конечно, прецеденты всенародного голосования за учебники исторической науке неизвестны и, надеюсь, никому не придет в голову его организовать. Хотя некоторое время назад государственный стандарт общего образования должен был утверждаться Федеральным Собранием России.

Сейчас, мне кажется, найден оптимальный путь профессионального, экспертного отбора содержания образовательного процесса. Естественно, что организация такого процесса осуществляется соответствующим федеральным органом исполнительной власти. Другой вопрос, что, выбирая свою власть, демократическое общество делегирует право принятия решений государственным органам. Если общество приходит к мнению, что система образования никуда не годится и ничего в ней не меняется к лучшему, это вопрос доверия исполнительной власти. Но обвинить нынешнее Министерство образования и науки РФ в невнимании или в инертности по вопросу преподавания истории у меня язык не повернется.

- Авторы доклада Общественной палаты говорят о необходимости переподготовки учителей истории. В чем, на ваш взгляд, она должна заключаться? Чем может здесь помочь Российская академия наук?

- Я полагаю, что в самое ближайшее время вопрос переподготовки учителей-историков станет одним из основных для Минобрнауки. А Российская академия наук и сегодня проводит мероприятия, цель которых – расширение кругозора учителей и преподавателей вузов, их знакомство с современными достижениями исторической науки. В сотрудничестве с Государственным университетом гуманитарных наук Институт всеобщей истории РАН проводит двухнедельные курсы повышения квалификации учителей. Хотя, конечно, это разовые акции, стройной системы пока нет, и ее нужно создавать. Ведь даже за одну - две недели работы с взрослыми людьми, не потерявшими вкус к учебе, можно познакомить их с новинками литературы, объяснить, где найти ту или иную информацию, которая им точно пригодится в учебном процессе. Не нужно забывать, что в каждой школе сегодня есть скоростной Интернет, а различные проекты по информатизации образования, о важности которых также говорится в докладе Общественной палаты, открывают учителям доступ к самым современным ресурсам.

V. «Священнослужитель может прийти к школьникам точно так же, как милиционер»

«Происходящая в некоторых регионах «латентная ревизия» принципа светскости школы в такой стране, как современная Россия, с очевидностью ведет (особенно в сочетании с другими факторами, отмечаемыми в настоящем докладе) к превращению образования в зону социальной нестабильности. Светскость школы, однако, отнюдь не означает отказа от приобщения детей к высотам творческого духа, достигнутых в веках «верующим человечеством». Глава 1.2.

- Один параграф доклада посвящен образованию в духовно-ценностной системе координат. «Латентная ревизия» принципа светскости школы в некоторых регионах – это, очевидно, попытки преподавания основ вероучения. Насколько серьезна эта проблема? И что можно сделать для ее решения?

- Эту проблему нужно рассматривать в историческом контексте. Откуда она вообще взялась? На протяжении как минимум семидесяти лет в нашей стране господствовала традиция тотального атеизма, любые религиозные ценности отвергались как таковые. И сегодня Русская православная церковь выступает инициатором общественной дискуссии о введении вероучительного компонента в систему общего образования.

- Именно вероучительного, а не культурологического?

- Судя по материалам Всемирного русского собора, речь идет о том, что культурологического компонента недостаточно (без вероучения суть религии становится непонятной). Моя позиция по этому вопросу такова: нужен диалог. Не стоит нагнетать напряжение и спешить в решении этого сложного вопроса. Как правило, спешка в принятии столь ответственных и рассчитанных на долгосрочную перспективу решений чревата ошибками, многие из которых проявляются не сразу. Церковь и государственная система образования не враги друг другу. Нужно время, чтобы спокойно подумать и принять взвешенное решение.

Такой диалог, конечно же, будет иметь ряд объективных трудностей, но придется искать способы решения существующих противоречий, предлагать какие-то рецепты. Трудно себе представить практическую реализацию идеи изучения религии в масштабах всей страны.

- Вы считаете, что такое в принципе возможно?

- Да, но в определенном контексте. Говоря об изучении комплекса обществоведческих дисциплин, мы не можем игнорировать важную составляющую общественной жизни – религию. Но от светского понимания содержания школьного образования отходить ни в коем случае нельзя, и вероучительный компонент в обязательную школьную программу вводить недопустимо. Для этого нет необходимой законодательной основы, к тому же есть риск возникновения противоречий в самом образовательном процессе. Такие содержательные конфликты обнаружатся не только в науках о жизни и земле, но и в истории. Например, в вопросах соотношения хронологий «гражданской» и церковной историй. Согласно Священному Писанию мир был создан немногим более 7,5 тыс. лет назад, а по данным археологов человек появился на территории нашей страны свыше 1,2 млн. лет назад. Об этом свидетельствуют прошлогодние находки ученых Российской академии наук в Дагестане.

- И школа, как говорится в докладе, станет зоной социальной нестабильности.

- Совершенно верно. В школе и без того хватает проблем, вызванных национальными, социальными и другими различиями, которым уделяют внимание авторы доклада. Нельзя допустить деления еще и на религиозной основе. Но точно так же нельзя игнорировать многовековой духовный, эстетический, моральный, этический опыт важнейших мировых религий. Включать его в школьную программу нужно.

- И изучать по учебнику под редакцией академика Чубарьяна «История мировых религий».

- На мой взгляд, самым органичным способом включения духовно-нравственного компонента в школьную программу было бы изучение истории и основ мировых религий в рамках тех образовательных областей, где они лучше всего будут поняты. Это история, обществознание и литература. А вот на факультативной основе возможны и более глубокие курсы, в том числе по истории мировых религий – учебник по этому курсу был недавно подготовлен коллективом академических авторов.

Исторический контекст развития религий действительно очень важен. Конечно, во всех традиционных мировых религиях есть универсальные ценности, но каждая имеет свой исторический путь развития и национальные традиции. В каждой стране свое католичество, что бы ни говорил по этому поводу официальный Ватикан. Никто не сможет меня убедить, что византийское православие XIV-XV веков ничем не отличается от современного российского православия.

- Батюшка, который ведет урок в школе, – это нонсенс?

- Не вижу ничего вредного и в том, чтобы в школу мог прийти батюшка, мулла или раввин и рассказать всем желающим о своем вероучении. Это будет честнее и правильнее по отношению к социализации детей, чем обязательный курс вероучения, который будет вести неизвестно кто.

Но приход в школу представителя религиозной организации – это не урок, а скорее встреча с интересным человеком, который точно произведет впечатление на детей. Когда я учился в школе, на меня подобное впечатление произвел приход милиционера, который просто, по-житейски, поговорил с нами о правилах дорожного движения, о своей работе и об ответственности подростков перед законом. Точно так же, если в школу придет батюшка, он найдет у детей больше понимания и поддержки, чем преподаватель обязательного вероучительного предмета.

- Но ведь батюшка или любой другой священнослужитель наверняка постарается, грубо говоря, обратить детей в свою веру, если они вдруг еще с ней не знакомы. Пригласит в церковь или в мечеть, а то и в воскресную школу или медресе.

- Ничего плохого в этом нет. Конституция России предусматривает свободу вероисповедания. Все конфессии имеют свои образовательные структуры – воскресные школы, медресе и проч. Если школьники придут туда, чтобы изучать основы веры, такое образование будет отделено от всеобщего обязательного. Не возникнет явных противоречий с данными науки, которые дети изучают в рамках традиционных школьных предметов. Понимание естественнонаучных дисциплин и той же истории в воскресных школах – это одно, в обычных школах – другое.

- Сторонники введения вероучительных курсов в школьную программу вспоминают, что в дореволюционной России такая практика существовала и положительно влияла на духовно-нравственное развитие молодых людей.

- Действительно, в светских гимназиях Российской империи Закон Божий был обязательным предметом, влияющим на оценку по прилежанию. Но я бы не стал говорить о положительном влиянии – напротив, эта «обязаловка» негативно сказалась на отношении к религии просвещенного населения. Среда нигилистов и воинствующих атеистов во многом формировалась и пополнялась благодаря тем негативным ощущениям, которые испытывали подростки, зубрившие Закон Божий в школе. Конечно, времена изменились, и богословское образование в России сегодня совсем другое. Но сам принцип обязательности и отсутствие гарантии качества, скорее всего, отрицательно сказался бы на отношении молодых людей к конфессии в целом.

Кстати, если воспринимать марксистскую идеологию как разновидность религии, можно вспомнить, что в школах не было курса марксизма или атеизма, но они были «вмонтированы» в программы других предметов. Как отдельные обязательные курсы они появлялись только в вузах. И отношение к ним было сродни отношению к Закону Божьему в дореволюционной России.

- На конференции по вопросам духовно-нравственного воспитания, которая прошла в декабре прошлого года в Калуге с участием министра Андрея Фурсенко и управляющего делами Московской патриархии митрополита Климента, батюшки предложили Министерству образования и науки РФ включить в новый стандарт отдельную образовательную область «Духовно-нравственная культура». Эта инициатива реализуема на практике?

- В докладе Общественной палаты приводится таблица, в которой сравнивается количество часов на преподавание тех или иных дисциплин в школах разных стран. Из таблицы видно, что в России больше времени отводится на математическое образование, почти в два раза меньше времени – на естественнонаучные дисциплины, мы немного проигрываем в физической подготовке, сильно проигрываем в трудовом обучении. Объем часов на социальные дисциплины примерно на одном уровне, но если при сравнении включить в эту область еще и искусство как неотъемлемую часть духовного и нравственного воспитания, мы будем сильно проигрывать. Так что и здесь напрашивается вывод, что вопросы духовно-нравственной культуры нужно изучать в рамках существующих предметов данной области. А времени на них, очевидно, нужно отводить больше.

- Андрей Евгеньевич, вы в данном случае выступаете как типичный представитель своей предметной области, добивающийся увеличения часов на ее изучение.

- Но ведь никто не отрицает, что российская школа дает хорошие знания по математике и по естественнонаучным дисциплинам. Но, может быть, не теряя эти преимущества, стоит немного пересмотреть пропорции? Та ориентация на компетенции, на решение практических задач, где наши школьники как раз отстают, если верить данным PISA, предъявляет дополнительные требования к обществоведческому образованию. Этому сейчас нужно уделять больше внимания, а все остальное постараться не расплескать.