http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=6ceed7ae-1f37-4e19-89dd-dc02d05953a9&print=1© 2024 Российская академия наук
<description>Об этом обозревателю «Известий» рассказали сверхсекретные конструкторы ядерных реакторов для атомных субмарин
Прогулка по Красносельской улице приятных ощущений не доставляет. В грязных морщинистых домах живут, кажется, сплошь пенсионеры и пропойцы. Красавица из таких облузганных подъездов определенно не выйдет. Когда-то в этом районе был ограблен Ленин — хулиганы отобрали у вождя лимузин из царского гаража. Правда, железный Феликс к вечеру выловил грабителей, о последствиях говорить не надо. По иронии судьбы сейчас на этом пятачке расположилось ГАИ с рыночной толчеей и еще более подозрительными рожами, чем те, что обчистили Ильича.
Если пройти дальше, запах бензина растворяется в ароматах шоколада, которые источают коричневые корпуса кондитерской фабрики имени Бабаева, отстроенной купцами Абрикосовыми. Сын шоколадного короля мумифицировал Ленина и стал академиком. Внук, тоже академик, навсегда уехал в Америку и получил Нобелевскую премию. Еще из конфетной фамилии вышел самый красивый народный артист, который играл Григория Мелихова и князя Владимира. Но главная достопримечательность околотка сокрыта в тупике, где обрывается Красносельская улица. На территории, которая простирается до грохочущих путей Ярославского вокзала и Окружной железной дороги, находится бывший Специальный институт N8, он же НИИ-8, он же почтовый ящик А-72 91, он же почтовый ящик 788. Вывесок никогда не было, но местные старушки могли указать дорогу к «атомному институту», который находился и находится под охраной подразделений внутренних войск.
Вывеска появилась, когда учреждение получило совсем непонятное имя — Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники (НИКИЭТ). Несколько лет назад ему присвоено имя дважды Героя Социалистического Труда академика Николая Доллежаля, по происхождению чеха, который, полагаю, сделал для государства Российского больше любого из своих соотечественников, включая Карела Гота и Яромира Ягра.
Именно в НИКИЭТ были созданы самые мощные в мире для своего времени реакторы — для боевых подводных кораблей, для атомных станций, для космических полетов, для научных исследований. На территории НИКИЭТ, по существу, в центре Москвы 30 лет работал реактор. Теперь окрестное население может спать спокойно, и даже в снах радиоактивные выбросы не подпортят конфетные ароматы. Реактор остановлен в новейшие времена, топливо выгружено.
У шпионов едет крыша
Полвека назад, 17 января 1959 года вышло постановление Совета Министров СССР о том, что принята на вооружение первая отечественная атомная подводная лодка К-3. В 1962 году эта лодка дошла до Северного полюса, и ее, опять же первой, наградили собственным именем — «Ленинский комсомол». За полвека 20% отечественных атомных подводных лодок оснащены реакторами НИКИЭТ и являются прямыми родственниками «Ленинского комсомола». Так что вековая мудрость о том, что первый блин неизбежно оборачивается комом, в данном случае не работает.
— Я благодарен газете «Известия», — говорит директор НИКИЭТ Борис Габараев. — В 1991 году, когда Грузия при Гамсахурдиа первый раз напала на Южную Осетию, разрушила мой родной Цхинвал и блокировала город, ни одна центральная газета не решалась даже намеком упомянуть о конфликте. Никто не хотел Грузию обижать. Выходцы из Южной Осетии, проживавшие в Москве, все пороги оббили. Наконец, шестеро из нас — тут были музыкант, архитектор, ученый — собрались в Доме композиторов и написали яростное письмо, которое уже на следующий день было опубликовано в «Известиях». Только потом правду о войне стали писать другие газеты.
— Поскольку «Известия» я очень уважаю, — директор Габараев делает широкий жест, словно показывая простирающиеся перед ним горные реки и долины, — спрашивайте, и я стану отвечать.
— Какие самые свежие разработки в области атомных подводных лодок ведет институт? — простодушно вопрошаю я. — Ходят слухи о невиданных шарообразных конструкциях, «Известия» уже упоминали о суперсекретной лодке «Лошарик».
— На эту тему я говорить никак не могу, — печально вздыхает Борис Габараев и добавляет не без гордости: — Но по многим данным могу заверить, что у американцев нет таких проектов, которые разрабатываются сегодня в России.
Режим секретности в отрасли был отработан ведомством Берии в период создания атомной бомбы. Для непосвященного документы были похожи на переписку между палатами в сумасшедшем доме — все термины были заменены взятыми с потолка словами. Реактор был то котлом, то кристаллизатором, уран — то продуктом N5, то свинцом, водород — винилом. Даже в правительственных постановлениях делались пробелы, куда особо доверенной рукой вписывались ключевые определения.
Создание реактора для наработки плутония была поручена НИИхиммаш, при этом в стране было несколько предприятий с таким названием. В институте был создан секретный «Гидросектор», хотя к воде никакого отношения он не имел. НИИхиммаш и Гидросектор возглавил Николай Доллежаль, и уже в 1948 году на Южном Урале был запущен первый промышленный реактор по наработке плутония. О людях и о природе в ту пору не думали, и теперь озеро Кыштым является районом крупнейшей экологической катастрофы, которую стали подчищать лишь в последние времена.
Гидросектор — это тоже сектор для отвода глаз, он был крупнее многих институтов — 700 человек, в основном вышедшая из вузов молодежь, которая могла и хотела дневать и ночевать на работе. Гидросектор по решению Совмина превратился сначала в Специальный институт N8, потом в НИИ-8, потом в НИКИЭТ, который обосновался по соседству с шоколадным заводом. Через много лет, как и полагается, соседи в Моссовете вступили в тяжбу по поводу одного из самых «сладких» корпусов. Кондитеры припугнули чиновников — сказали, что делают шоколад для космонавтов. Атомщики на партхозактиве таких козырей не выложили и проиграли эту неядерную войну.
Самый резвый в мире «Папа»
И в США, и в СССР после создания атомного оружия логика научной мысли подтолкнула к вопросу — какую еще пользу можно извлечь из уранового ядра? Характерно, что в США решили построить боевую подлодку, а в СССР — мирную атомную станцию. Оба проекта были выполнены в 1954 году. Реактор для первой в мире АЭС был создан Доллежалем. Но эйфории не было, поскольку еще до того, как американский «Наутилус» был спущен на воду, стало понятно, что отставание в подводном флоте составляет угрозу безопасности страны.
9 сенября 1952 года Сталин подписал постановление о создании первой в СССР атомной подводной лодки. Реактор, сердце лодки, был поручен Доллежалю, корабль проектировал конструктор Перегудов в СКВ-143 (теперь «Малахит») в Ленинграде. В 1954 году готовые чертежи по проекту 627 были направлены в Горький на завод N92 имени Сталина, КБ которого позже назвали «конторой Африкантова» (в декабре 2008 года о ней подробно рассказывали «Известия»). Корабль построили на заводе N 402, ныне «Севмаш» в Молотовске, который теперь зовется Северодвинском. Надо сказать, что в попытках расшифровать нумерацию проектов и заводов черт бы ногу сломал и шпион бы свихнулся, на что и было рассчитано.
Секретность работ по атомной подлодке была такова, что до 1954 года о проекте ничего не знали даже военные. Атомщики предполагали оснастить лодку единственной громадной торпедой с ядерным зарядом. Моряки, изучив проект, сказали, что затея не слишком хороша. Подводная лодка после расставания с огромной торпедой вступила бы в противоречие с законом Архимеда и оказалась бы, по существу, одноразовой, как самолет камикадзе. Проект переработали под обычное торпедное оружие. Но скоро на подводных лодках все-таки стали размещать баллистические и крылатые ракеты. Реакторы для этих кораблей делал все тот же Николай Доллежаль.
Одним из самых громких подводных творений Доллежаля стал корабль, принятый на вооружение в 1971 году, который по классификации НАТО назывался почему-то «Папа». А у нас — проект 661, тоже почему-то. Это была первая в мире полностью титановая лодка, которая развивала скорость до 45 узлов, что является до сей поры непревзойденным рекордом. Даже надводные корабли ВМФ США не могли угнаться за «Папой». Отмечены случаи, когда «Папа» всплывал, показывался американским быстроходным катерам и издевательски предлагал игру в догонялки. Об интеллектуальной мощи, которая питала оборонный комплекс СССР, можно судить по тому, что современные проекты, о которых нельзя говорить и которые утрут нос Америке, являются, как я понял из смутных оговорок, продолжением тех работ, которые были из-за косности заморожены в эпоху застоя.
Было бы неправдой не сказать, что НИКИЭТ имеет в своей истории и драматические страницы. Самая болезненная — Чернобыль, но в свете последних событий на газовых трубопроводах я думаю, что не каждой стране можно доверить сложную технику. После Чернобыля Николай Доллежаль вместе с президентом Академии наук Анатолием Александровым ушли в добровольную отставку. Уже в российские времена НИКИЭТ попал в «черный» список госдепа США по подозрению в сотрудничестве с Ираном в области двойных технологий. Генпрокуратура следов не нашла, но эмбарго осталось — важно насолить конкуренту.
Последний громкий успех — Золотая медаль ЦЕРН за участие в создании одного из уникальных детекторов Большого адронного коллайдера. Прибор сделан из латунного сплава, который не могли сыскать по всему миру, а нашли в артиллерийских гильзах на старых советских складах.