Версия для печати
Вернуться к списку

Кто остепенен, тот вооружен

Не бомбой единой держава жива

Во все времена наука являлась движущей силой технического прогресса. Использование научных знаний обеспечивало экономический рост, благодаря достижениям науки повышалось благосостояние населения. Но у науки есть и политическая составляющая – обеспечение независимости страны.

Понимание государственного значения науки пришло к лидерам держав в прошлом веке в период Великой Отечественной войны. Сражались не только солдаты и генералы, соперничали и военные технологии. Роль ученых и вклад их в победу невозможно переоценить, и с того времени научные достижения стали политическим инструментом и веским аргументом руководителей всех стран.

В послевоенное время противоборство СССР и США велось не с помощью пушек и бронетехники, не капиталами друг друга давили, а уровнем научных достижений. Так, в докладе специальной комиссии управления по науке и технике национального фонда США, сделанном в 1963 году для американского президента, указано, что «…благосостояние нации определяется не сырьем, не минеральными и иными природными ресурсами и даже не капиталом. Решающим источником экономического роста становятся знания, а также носители и генераторы их – ученые, инженеры, врачи, педагоги и другие специалисты».

Тогда такой же доктрины придерживались и в стране Советов. Вспомнить хотя бы знаменитый атомный проект. Чтобы сохранить СССР как самостоятельное государство, надо было развивать научные направления, в первую очередь ядерную физику. Тогда в науку были привлечены огромные материально–технические ресурсы. По некоторым источникам, объемы средств были сопоставимы со всеми материальными затратами на Великую Отечественную войну. Это позволило не только догнать, но и на паритетных началах сосуществовать с ядерными державами мира и сохранить государственный строй советского государства. С того времени наука стала отраслью народного хозяйства, появились научные программы, нормативные и законодательные акты, сформировалось понятие «научно-технический прогресс».

Со сменой политического курса в стране поменялось и отношение к науке. Некоторые из влиятельных лиц уверены, что в нашем отечестве ученых и науки слишком много. Например, в начале 90-х в статье профессора Ракитова (между прочим, советника тогдашнего президента России), опубликованной в журнале «Вопросы философии», отмечалось, что наука в Россию насильственно привнесена Петром Первым. Народ, дескать, не дорос до уровня научных достижений, потому у нас существует ее избыточность.

Но если в диких 90-х российское государство не нуждалось в инновациях, то сегодня все надежды на развитие страны связаны именно с ними. По крайней мере, модернизация всего и вся объявлена президентом РФ Дмитрием Медведевым стратегической задачей страны. Сегодня Россия занимает 0,2-0,3 процента мирового рынка высоких технологий. То есть если уйдем, то никто и не заметит. Вроде бы деваться некуда – надо развивать науку. Или все же прав Ракитов: зачем наука – шапками made in China врага закидаем?

Наука может многое. Если не все

Этот профессиональный праздник – еще один повод привлечь внимание общественности, власти и деловых кругов к огромным возможностям науки.

– Сегодня потенциал российских ученых невостребован до конца, – считает заведующий лабораторией Биолого-почвенного института Дальневосточного отделения Российской академии наук (РАН), профессор, член-корреспондент РАН Виктор Богатов. Это он является автором учебного пособия для студентов «Организация науки в России», в котором указаны и доклад специальной комиссии национального фонда США и приводится мнение профессора Ракитова.

– Конечно, сейчас ситуация меняется к лучшему, если сравнивать с тяжелейшими годами конца прошлого столетия, но это крайне медленный процесс. Потеряны многие научные школы, и восстановить их потребуются десятилетия. Отраслевая наука, к примеру, не выдержала – приказала долго жить.

Сегодня нам многое уже не под силу. Вот взять проблему глобального изменения среды: мы ведь не понимаем, что происходит с климатом земли – потепление или похолодание. На протяжении существования человечества известно, что климатические циклы менялись: 18-15 тыс. лет назад было обледенение планеты, 7 тыс. лет назад – наводнение. В Средние века было теплее, чем сейчас, XVII-XIX века считаются малым ледниковым периодом. Климат все время меняется, и что ждет нашу экосистему – глобальное потепление или похолодание, акулы или пингвины в акваториях Приморского края – неизвестно. Заниматься этими проблемами надо сегодня, но некому, поскольку развалена гидрометслужба. Многие гидропосты давным-давно ликвидированы, не ведется гидробиологический мониторинг, восстанавливать его уже некому даже при большом желании – специалистов необходимого профиля никто не готовит.

Зато в США принята и финансируется масштабная программа наблюдений за речными экосистемами. Считается, что именно они – не озерные, не морские, а именно речные показательны, когда идут глобальные изменения. Американцы по всей стране дополнительно к национальной наблюдательной экологической сети воздвигают два десятка научных речных станций, в разных регионах оборудуют еще десять крупных экспериментальных речных центров для наблюдений. Этим занимаются и в КНР, но мы не готовы к таким исследованиям. От советского уровня остались крохи, число научных работников резко снизилось, большинство из них – преклонного возраста. Да и по числу ученых на душу населения оно несопоставимо с США, странами Европы. Чтобы «догнать и перегнать» Америку – это в нынешних условиях едва ли достижимо. Не те темпы восстановления у нас. Сравните: в 1988 году делегация ДВО РАН побывала с визитом в китайском Даляне. Уже тогда нас поразил настрой коммунистической партии Китая на возрождение науки и превращение Поднебесной в развитую научную державу. В тот год Далянь за счет государства послал за границу учиться 12 тысяч студентов. На то время, я узнавал специально, за счет Советского Союза за границей учились 12 (!) человек.

Хочешь в космос – учи русский

И все же в последнее время потихоньку меняется отношение к науке органов власти. Из огромных сегодняшних плюсов – интеллектуальная независимость ученых. Раньше оглядывались на товарищей из партии, сейчас мы – открытая страна и есть большие возможности найти себя если не здесь, то где-то там, за бугром. Но чемоданных настроений среди ученых не наблюдается. У российской науки великое прошлое, наша страна дала миру много великих имен и открытий, и сегодня есть мощные отрасли, где мы законодатели «моды».

Например, все космонавты мира и специалисты этой отрасли вынуждены изучать русский язык, иначе не достигнуть успешного будущего в этой профессии. Это ли не подтверждение значимости российских достижений! В науку пошла молодежь. По отдельным отраслям наблюдаем активный интерес студентов, например, популярна биотехнология. Мы движемся в нужном направлении: на последней сессии РАН отмечались замечательные достижения наших ученых, работающих в классических направлениях, – химиков, физиков-ядерщиков. Так что и в будущем ученые видят российскую науку в авангарде мирового прогресса.