http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=69bccb96-a352-4357-b4a9-18dd78f532d2&print=1© 2024 Российская академия наук
Президент подписал указ о создании экономического совета при самом себе. И сам же нетривиальным образом его возглавил. Учитывая наше болезненное внимание ко всему западному и особенно американскому, включая агентов, бесконечные ссылки на госдеп и иностранный опыт при подготовке самых что ни на есть драконовских законов, едва ли можно было удивиться тому, что тем самым был скопирован заокеанский образец. Притом что в структуре администрации есть помощник по экономике Эльвира Набиуллина и глава экспертного управления Ксения Юдаева, глава государства пошел по кривой дорожке американских президентов и создал нечто среднее между комитетом экономических советников (основан актом конгресса в 1946 году) и национальным экономическим советом (создан в 1993 году).
Обе структуры входят в аппарат Белого дома. Комитет экономических советников в разные времена возглавляли выдающиеся экономисты из академической среды вроде Артура Бернса, который потом стал главой ФРС, или экономисты-практики, например, Алан Гринспен, легендарный руководитель Федерального резерва, одно слово которого могло двигать мировые рынки. Он работал в качестве руководителя комитета при Джеральде Форде, когда экономическая политика резко менялась: государство уходило из экономики и отказывалось от практики мелочного регулирования. Комитет, по определению Гринспена, «представляет собой небольшую консалтинговую фирму с единственным клиентом в лице президента США… состоит из трех членов и небольшого штата экономистов, главным образом из числа профессоров, которые берут одно- или двухгодичный отпуск в своих университетах».
Нынешние три члена тоже все из академического мира — из Принстона, Мэриленда и Беркли. Конкурирующая структура — национальный экономический совет до недавних пор был украшен начальником в лице знаменитого Лоренса Саммерса, министра финансов в клинтоновские времена, президента Гарвардского университета, племянника выдающихся экономистов Пола Самуэльсона и Кеннета Эрроу.
Наш совет по составу чудо как хорош — в некоторых отношениях круче гайдаровского правительства. Замы председателя — министр экономразвития Андрей Белоусов и помощник главы государства Эльвира Набиуллина. Ответсек — Ксения Юдаева. Единственный ярко выраженный сторонник государственной экспансии из числа членов совета — Сергей Глазьев (Белоусов тоже из этого лагеря, но гораздо более умеренный), да и то видно, что его пригласили хотя бы для видимости баланса экономических школ. Здесь есть полный набор знаковых либеральных экономистов из высшей лиги — Александр Аузан, Олег Вьюгин, Евгений Гавриленков, Евсей Гурвич, Татьяна Малева, Владимир Мау, Сергей Синельников-Мурылев. Высшая школа экономики представлена тремя фигурами. Правда, выдающийся экономист, академик РАН Револьд Энтов идет по «квоте» академии (чтобы ее не обидеть), а собственно Вышку представляют первый проректор Лев Якобсон и научный руководитель Евгений Ясин, которого ну уж совсем трудно заподозрить в личных симпатиях к Путину. Ректор ВШЭ и один из главных разработчиков «Стратегии-2020» Ярослав Кузьминов почему-то в совет не вошел. Нет в этой структуре и такой важной фигуры, как глава Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев, но он предсказал Болотную, а теперь пророчит скорое падение режима, и вряд ли Путину будет его приятно слушать. Отсутствует и глава Российской экономической школы Сергей Гуриев, но, скорее всего, потому что его «оставили» премьеру Дмитрию Медведеву для его «открытого правительства».
В принципе, эти люди могут посоветовать только хорошее. Многие из них участвовали и в разработке «программы Грефа» 2000 года, и в подготовке «Стратегии-2020». Большинство и так без конца принимают участие в совещаниях разного калибра на уровне не ниже вице-премьерского. Очевидно, это блуждание из кабинета в кабинет решили наконец упорядочить.
Но вот тут начинаются вопросы, которые упираются а) в политику и б) в фигуру президента. Казалось бы, написана «Стратегия-2020». За нее розданы даже ордена и медали. Вектор обозначен. Однако в последнее время о «Стратегии» ничего не слышно, хотя ее, как популярное кино, разобрали на цитаты: что-то ушло в статьи Путина, что-то в первые указы, а иные идеи — в бюджетное послание. Однако как цельный документ «Стратегия» не используется. А вне единой политики индикаторы, которые частично переползли со страниц этого документа в указы, кажутся фантазиями составителей программы КПСС 1961 года. И все потому, что параметры и цифры нельзя было вырывать из контекста.
До сих пор неясно, состоится ли предложенный бюджетный маневр, предполагающий увеличение расходов на «человека» — здравоохранение и образование — при снижении расходов на силовиков и вооружения.
Правда, что успели сделать дуумвиры, так это отказаться от прописанных в «Стратегии» мер по пенсионной реформе. Начальникам нужны не длинные деньги в экономике и раздумья о будущем, когда стариков станет больше, а трудоспособного населения меньше. Им нужно решать проблемы здесь и сейчас, чтобы «социалка» не побуждала бюджетников и пенсионеров к нежелательным контактам с золотушной интеллигенцией с площадей. Руководителям вообще ни к чему все эти реформы: они, конечно, понимают, что нужно что-то делать, но действуют, исходя из логики «пусть все будет хорошо, но только так, чтобы ничего не менять». Иногда кажется, что они проводят политику поддержания бедности и иждивенческих настроений в стране: такими людьми легче управлять в кризис и во время электоральных кампаний, манипулируя прибавками и надбавками, индексациями и компенсациями.
Но раз стратегии в буквальном смысле слова нет, а есть ручное управление и затыкание дыр, то зачем совет? Чтобы решать оперативные вопросы? Когда-то в «лихие девяностые» в правительстве были комиссии по экономической реформе и оперативным вопросам. Первую ассоциировали с либералами, вторую — с «прагматиками-хозяйственниками». Таким способом балансировались интересы. А теперь-то что балансировать — «прагматики-хозяйственники» в совете не представлены. Их даже не так много в правительстве.
Есть ощущение, что совет — это такой аппаратный способ «привязки» экономистов-либералов к Путину. Так когда-то «нейтрализовали» коммунистов, предлагая им места в правительстве.
Здесь ножницы: не пойдешь в совет — значит, Родине не хочешь помогать, какой же ты профессионал после этого. А пойдешь в совет — потом любая «подрывная» деятельность твоей аналитической структуры, включая гранты и заказы, будет подвергаться жесточайшему контролю. Хочешь остаться в совете — оправдывай доверие, не плоди несогласных студентов, профессоров из всяких там гарвардов, гранты от иностранных структур. (Хотя положение о совете предполагает, о, ужас, привлечение «иностранных ученых и специалистов, в том числе на договорной основе». Воланда, что ли, позвать как иностранного консультанта?) Тем самым эксперты загоняют себя в клетку, причем даже не «золотую».
Но оправдание этому есть. И оно очевидно: уж лучше они, чем другие. В этой же логике остаются на своих местах глава совета по правам человека Михаил Федотов и омбудсмен Владимир Лукин, хотя работать им, судя по всему, совсем уж невыносимо.
Где проходит граница возможного/невозможного, можно узнать на практике: из совета по правам человека люди бегут большими волнами. Случится ли это с членами экономического совета? Будет ли их слушать Путин? Или в итоге оставшиеся члены совета будут выходить на демонстрацию, как в старом анекдоте: «А это идет колонна нашего самого грозного оружия, обладающего невероятной разрушительной силой, — советские экономисты».