Версия для печати
Вернуться к списку

«ТЕХ, КТО НЕ ТЯНЕТ, ГОСУДАРСТВУ НЕ НАДО ФИНАНСИРОВАТЬ»

Как может измениться система финансирования науки в России

Почему государство платит за науку дважды, какое наследство Советского Союза в этом отношении нужно изживать и почему болезненный переход на новую систему финансирования науки в России все же необходим, читайте в материале Indicator.Ru.

В конце ноября в Москве состоялось заседание Совета по науке и образованию при Президенте РФ – уже второе в 2018 году. В Кремле собралось руководство Российской академии наук, грантовых фондов, научных институтов, ректоры ведущих вузов и известные ученые. Согласно программе участники должны были обсудить вопросы научно-технической политики в контексте реализации Стратегии научно-технологического развития.

Одной из ключевых тем заседания стало государственное финансирование науки. Открывая заседание, Владимир Путин отметил, что несмотря на всю эффективность грантов, системных изменений в научной среде не произошло. Неизменным остается общий принцип финансирования науки – через государственное задание.

Субсидия vs грант

Чем же отличаются грантовое финансирование и распределение средств по госзаданию? В некотором смысле они противоположны друг другу. Гранты на исследования в России выдают фонды, например, государственные РФФИ (Российский фонд фундаментальных исследований) или РНФ (Российский научный фонд). Чтобы получить финансирование, исследователь (или научный коллектив) должен найти подходящий по тематике и требованиям конкурс и подготовить заявку. И только немногие авторы, чьи заявки эксперты фонда оценят выше остальных, пройдут по конкурсу и получат деньги. Причем мало просто выиграть грант – о каждом этапе исследования нужно готовить подробный отчет. Если окажется, что нужных показателей получатель гранта не достиг (эксперименты не проведены, статьи не опубликованы и так далее), финансирование могут и отозвать.

С госзаданием все наоборот. Прежде всего потому, что деньги государство выделяет (через профильное министерство или ведомство) не ученому или группе ученых, а учреждению. Само госзадание – это все те работы и услуги, которые бюджетная организация берется выполнить за год или за более продолжительное время (максимум за три года). Госзадание устанавливает, сколько таких работ должна провести организация, каких показателей нужно достичь и сколько на это нужно денег. Если речь о научной организации, то это исследования по выбранным темам, соответственно, отсчитываться нужно публикациями в научных журналах. Госзадание утверждает, а формально и разрабатывает, тот орган государственной власти, которому организация подчиняется. Чтобы выполнить утвержденное госзадание, организация получает субсидии из бюджета, а по итогам отчитывается перед учредителем.

При грантовом подходе у ученых больше возможностей и есть определенная независимость в выборе тем исследования. Гранты подходят тем, кто выстраивает новую научную структуру вокруг новаторских тем. «У меня в научном центре с бюджетом 300 млн рублей в год гранты составляют 90%. У нас больше 200 человек, многие вернулись из-за рубежа, и именно победы в грантовых конкурсах позволяют им работать», – рассказывает руководитель Международного научно-исследовательского центра нанофотоники и метаматериалов Университета ИТМО Павел Белов. Финансирование по госзаданию, напротив, не может сосредоточиться только лишь на новых направлениях, на инициативах передовых групп, потому что поддерживает функционирование всей организации, а значит, все направления работы — и традиционные, и новые. «Если мы хотим получать новые идеи, нужны именно грантовые подходы, – считает директор НИИ биологии Иркутского государственного университета Максим Тимофеев. – Сейчас нужно запускать новые фонды и структурировать их под области знания и технологические задачи – сельское хозяйство, медицина, промышленные технологии и так далее».

Государство платит дважды

Причина неэффективности госзадания как инструмента финансирования науки заключается, по мнению Путина, в том, что профильные ведомства не интересуются результатами исследований и не контролируют выполнение госзадания: «…государство дает деньги, а задачи, связанные с обеспечением государственных нужд, часто очень перспективные задачи, принципиального характера, не формулируются государством. Отраслевые министерства, по сути, устранили от формулирования этих задач. И какими проблемами, какими вопросами заниматься – решают сами лаборатории». В подтверждение тому, что «сами лаборатории» не планируют по госзаданию актуальных научных исследований, президент привел пример: по 40% тем, о которых научные институты писали в отчетах по госзаданиям в прошлом году, не было представлено ни одной статьи в журналах, которые учитывают авторитетные международные базы цитирований. Выходит, средства госзадания финансируют не науку, а административные издержки учреждений?

Для научных организаций госзадание уже долгое время играет роль страховки, которая обеспечивает само существование организации. В реальности же силы исследователей направлены на грантовые проекты. «Сегодня у большинства научных учреждений нет четких стратегических ориентиров, планы работы зачастую грешат мелкотемьем, недостаточная оплата труда, – считает директор РФФИ Олег Белявский. – И вектор интереса сотрудников естественным образом смещен в сторону грантового финансирования, иногда – в ущерб тематикам и заданиям, установленным для этой организации». С одной стороны, такое сочетание дает некоторые гарантии. Субсидия по госзаданию поддерживает жизнедеятельность учреждения, позволяет выплачивать зарплаты и сохранять штат, а на науку идут гранты. С другой стороны, есть мнение, что гарантированные субсидии и ведут к неэффективной работе. «В институтах РАН очень много базовых ставок, которые продолжают распределяться через госзадание, и там люди не подаются на гранты, остаются на ставках, – рассказывает Павел Белов. – Проблема, на самом деле, идет от того, что в Советском Союзе считалось, что надо всех поддерживать, чтобы они занимались наукой, и тогда у кого-то получится хороший результат».

Другие эксперты смотрят на ситуацию с государственной точки зрения. В текущей ситуации государство платит дважды – в первый раз, когда направляет в научный институт субсидию по госзаданию, и во второй раз, когда выплачивает ученым этого же института гранты на актуальные исследования. «Какой смысл существования этого учреждения, если его сотрудники все свое рабочее время посвящают реализации проектов по грантам, в основе которых – все те же субсидии из федерального бюджета? – задается вопросом директор РФФИ Олег Белявский. – В идеале государственное задание должно быть разработано таким образом, чтобы, с одной стороны, успешно решались задачи, ради которых учреждение и существует, а с другой стороны – обеспечивалась полная занятость его сотрудников с достойной оплатой их труда».

Вариант БОР

На заседании Совета до обсуждения деталей идеальной системы госзадания дело не дошло, но в целом направление изменений обрисовали. Владимир Путин напомнил участникам, что для учреждений высшего образования механизм распределения средств был изменен еще в 2014 году. Теперь, чтобы получить по госзаданию субсидию на исследование, вузовскому научному коллективу нужно выиграть конкурс. Этот принцип соответствует подходу «бюджетирования на основе результатов деятельности» (БОР), на котором отчасти базируется государственное финансирование науки в США и в некоторых европейских странах. Аналогичная система, по словам президента, должна была вводиться и в научных организациях, но до сих пор этого не произошло.

Сегодняшняя российская система госзаданий по научной деятельности для вузов не представляет собой полный аналог грантовой. В ней сохраняется базовая часть — на поддержку ведущих ученых, актуальных направлений исследований и так далее. Словом, вуз сам решает, на что ее направить. А заявки на финансирование во второй, проектной части, подают уже отдельные коллективы. По словам директора НИИ биологии ИГУ Максима Тимофеева, системе не хватает открытости и прозрачной экспертизы: «Каких-либо реальных или даже формальных рецензий на поданные заявки заявители не получают. По факту, если лаборатория не выигрывает такой конкурс, она сталкивается с угрозой ликвидации. Так что наличие грантов – это единственно возможный путь существования сильных вузовских команд в России».

Насколько этот оптимизированный механизм госзадания – наполовину распределение, наполовину конкурс – подойдет научным институтам? Некоторые из опрошенных Indicator.Ru экспертов считают, что переход будет болезненным, но он необходим. Давно пора отказаться от советского наследия и финансировать только сильных. Об этом говорит вице-президент РАН Алексей Хохлов: «Речь не идет о том, чтобы там (в конкурсах по распределению госзадания в науке, — прим. Indicator.Ru) был такой же процент отсевов, как на конкурсах РФФИ и РНФ. Но тех, кто не тянет, кто работает на низком несовременном уровне, государству не надо финансировать. Им надо найти какую-то другую стезю для деятельности…».

Но есть, конечно, и возражения. В некоторых отраслях науки, утверждают эксперты, выигрывать краткосрочные конкурсы и отчитываться каждые два – три года просто невозможно, потому что разработка экспериментов и создание оборудования занимают годы и десятилетия. Такие коллективы, если их оценивать одинаково с остальными, рискуют оказаться в числе неэффективных только из-за своей специфики. По словам ведущего научного сотрудника Института ядерных исследований РАН Игоря Пшеничнова, короткий горизонт финансирования повредит международному сотрудничеству в ядерной физике, физике элементарных частиц и астрофизике: «будет невозможно брать на себя обещания в рамках большой международной коллаборации с участием зарубежных институтов, получающих финансирование на долгосрочной основе». Поддерживать долгосрочные мегапроекты, по мнению Пшеничнова, нужно из базовой части государственного задания.

С чего начнутся перемены

В своем выступлении на заседании Совета Путин предложил несколько мер для того, чтобы улучшить финансирование науки. По его словам, нужно ввести для всех министерств и ведомств единые требования к отбору тем научных исследований и разработок, к квалификации их руководителей, а также выстроить систему экспертизы результатов проектов по опыту грантовых фондов. Каждое из этих предложений вводит ряд новых вопросов. Научные организации страны – это не только институты РАН, это и подведомственные министерствам (например, Минздраву) исследовательские организации, и региональные учреждения. Не все занимаются фундаментальной наукой, основная деятельность многих – прикладная. Общие критерии их оценки только предстоит выработать.

Напрямую к этим будущим критериям относится еще одно замечание главы государства: финансирование нужно распределять с учетом мониторинга эффективности научных организаций, результаты которого ФАНО опубликовало весной этого года. Кроме того, президент предложил тем, кого не устраивают наукометрические показатели, найти другие варианты. Опрошенные Indicator.Ru эксперты таких предложений не высказали. По словам академика РАН Сергея Стишова, строгая количественная оценка вообще неприменима к творческому труду: «Никакого прогресса мы не добьемся, коль скоро труд ученого превращен в труд человека, который закручивает гайки – десять в смену или двадцать в смену».

Что касается системы экспертизы, то использовать в ней опыт научных фондов вполне реально. Роль организатора при этом хочет взять на себя РАН. По словам Алексея Хохлова, постановление правительства о полномочиях Академии по научно-методическому руководству всеми научными организациями страны уже практически согласовано. РАН получит право оценивать все планы и отчеты любых учреждений, независимо от их ведомственной принадлежности. «Мы готовы провести экспертизу и довести до правительства информацию о том, какие темы стоит поддерживать, какие темы являются современными, а для каких надо прекращать финансирование, поскольку они никому не интересны», – комментирует вице-президент РАН.

Итак, первым шагом к реформированию системы госзадания для научных организаций станет, вероятно, масштабный аудит их исследовательских планов и отчетов. Предварительно предполагается, что вместо прямого распределения будет введен более конкурентный подход, близкий к действующей конкурсной системе госзаданий для вузов. При этом в сферу госзадания войдут механизмы и практики грантовых фондов. Такая форма ведомственного финансирования позволит государству более целенаправленно выделять средства, в том числе для реализации Стратегии научно-технологического развития России. Но, безусловно, одновременно научные организации лишатся некоторых гарантий. Впрочем, все это пока только предположения и о том, как финансирование российской науки изменится, и изменится ли, не стоит гадать. Остается только ждать.