Версия для печати
Вернуться к списку

Маленький рецензент большой науки

Развитие современной отечественной науки во многом определяют не именитые профессора и академики, а анонимные рецензенты научных журналов. Почему это проблема и что можно предпринять — в статье для InScience.News рассказывает Александр Николаевич Назайкин, доктор филологических наук, профессор факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова.

В 90-х — начале 2000-х редакторы научных журналов бегали за авторами. В те годы никто особенно не хотел публиковаться: умственные и временные затраты большие, при том что гонорары не платят, так что писали статьи только те, кто не мог их не писать по велению души. Но затем положение стало меняться: подросли зарплаты и престиж работы ученых, на многих должностях госслужбы стала требоваться ученая степень, для получения которой необходимы публикации в научных журналах. В корне же переломили ситуацию Майские указы президента 2012 года, согласно которым, в частности, была поставлена цель — увеличение «доли публикаций российских исследователей в общем количестве публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных "Сеть науки" (WEB of Science), до 2,44%». Соответственно, вузы, подстегиваемые правительством, изменили отчетную политику. Палку из рьяности во многом перегнули: теперь, если у научного работника нет научных публикаций, он запросто может остаться без премии и даже без работы. Ученые бросились всеми правдами и неправдами добывать эти жизненно необходимые публикации в научных журналах.

Правит бал рецензент не по-прежнему

На редакции обрушился огромный поток как действительно научных, так и псевдонаучных статей. Чтобы защитить журналы от фальшивок, написанных в некоторых случаях даже не человеком, а специальными программами, особое внимание стали уделять институту рецензентов научных журналов. Как отмечают авторы научных статей, «процесс рецензирования стал жестче, даже в журналах, которые ранее не занимались рецензированием, — у них появились рецензенты и случаи отказов». Невидимые сторожа ученого мира принялись ретиво отсеивать по своему разумению интеллектуальную шелуху и зачастую выплескивать вместе с ненаучной водой вполне научного ребенка. Для ученых подготовка публикаций превратилась в некое драматургическое действо в двух актах: первый — подготовка серьезной статьи, второй — устранение замечаний рецензентов, означающее порой — «миссия невыполнима». Оказалось, что у представителей разных журналов по поводу одного и того же научного текста могут быть совершенно противоположные оценки. Так, например, в одном издании два «смотрящих» выносят приговор: «Статья напоминает некий реферат… Материал не имеет научного характера». Во втором два других рецензента по тому же тексту констатируют: «Статья содержит новое научно-практическое знание… Статья представляет результаты оригинального эмпирического исследования…» В каком журнале рецензенты правы?

Зачастую расходятся во мнении и рецензенты одного журнала. Например, первый рецензент пишет: «Знание, полученное автором, не представляет особой ценности и не является вкладом в науку», второй замечает: «В статье содержится новое знание, полученное автором». Первый вопрошает: «Остается неясным, в рамках какой методологии, каких теоретических рамок автор работает, на какую теоретическую концепцию опирается в своем исследовании», второй отмечает: «Выбранные теоретические концепции адекватны поставленной проблеме». Первый «вздыхает»: «Статья структурирована слабо…», второй одобрительно кивает: «Формальные принципы построения статьи в целом соблюдены, логика изложения присутствует…». Кому верить? Как реагировать? Что исправлять? Автор уныло чешет научную репу.

Часто по ходу чтения замечаний рецензентов вообще теряется вера в научную адекватность рецензентов. То и дело встречаются не научные замечания, а элементарные редакторские правки (рецензенту же нужно отметиться, показать, что он работал, что он значим). Автору могут легко указать: «Рекомендуем сократить таблицы в два раза» (и совершено не ясно: почему в два, а не в четыре?), или «лучше использовать термины, принятые в академическом сообществе» (указать, какие именно термины, у рецензента не получается, потому что в новых направлениях как раз еще и нет терминов, принятых в академическом сообществе). Нередко рецензент пишет: «Статья требует очень тщательной вычитки: много пунктуационных, орфографических и грамматических ошибок!», и при этом его собственный текст полон тех же самых ошибок.

В отзывах рецензентов порой встречается непонятно для чего написанное словоблудие. Например: «Методологически в статье, на наш взгляд, представлена лишь дифференциация медиатекстов по различным видам медиа. Это традиционное деление медиатекстов, которое принято научным сообществом. Но оно не единственное. Как мы уже говорили выше, медиатекст — сложное, многоаспектное явление, поэтому есть и другие типы его классификации. Но для целей данной статьи классификации, которую представил автор, наверное, достаточно». Зачем говорить о других типах классификации, если достаточно представленной автором? Или другой пример: «Список источников (как и язык описания проблемной области) довольно беден». Про список источников еще можно что-то подумать, но что значит бедный язык «описания проблемной области»?

Нередко рецензенты желают блеснуть своими собственными знаниями и приводят целые списки рекомендуемых ими авторов (которые, на самом деле, для конкретной статьи не являются важными), вываливают в отзыв все свои мысли, не имеющие, опять же, отношения к основной теме текста. Отсутствие необходимых знаний в определенных области и желание поставить себя выше автора зачастую приводит рецензента к тенденциозности. Например, как в следующем случае: «базовая часть статьи построена практически на одном авторе — Маклюэне. Этого, по меньшей мере, недостаточно. Надо также отметить, что отечественная школа исследования медиатекста сегодня гораздо качественней и полнее, чем зарубежные исследования, но автор почему-то предпочитает обходиться в основном общими фразами (порой, правда, очень важными, как высказывания У. Эко) из исследований зарубежных ученых». Рецензент не заметил (или не захотел заметить) в статье четырех (!) отечественных исследователей и исходя непонятно из чего решил, что «отечественная школа исследования медиатекста сегодня гораздо качественней и полнее, чем зарубежные исследования» (школа качественнее исследования, гм).

Порой из рецензентов субъективизм просто прет. И в таких случаях трудно не согласиться с тем, что «рецензия — это в любом случае субъективщина, и положительная будет рецензия или отрицательная, зависит от целого ряда второстепенных факторов: настроения рецензента, внутрисемейного климата, успеваемости детей рецензента, изношенности его автомобиля, наличия перфоратора у соседей и много другого...»

Отдельные представители «сторожей науки» напрочь не хотят видеть связи науки с практикой, проповедуют некую «науку во имя науки», хотя она, конечно, должна стоять на службе человеку, а не быть некоей абстракцией. Ограниченность рецензента может не позволить ему видеть научно-практические связи, и он легко распишется в своей некомпетентности: «Текст имеет практический характер, возможно, целесообразно опубликовать данное исследование на отраслевом портале, но не в научном издании».

Пожалуй, именно некомпетентность — самый большой грех рецензентов. Поэтому в отзыве запросто можно встретить такое: «почему проведенный эксперимент (именно эксперимент, поскольку для исследования все-таки не хватает масштабности) может представлять интерес для науки и практики» или такое: «Автор… в качестве источников информации ссылается на личные интервью». Фактически рецензент научного журнала признается в том, что не знает методов исследования.

Кто-то из «сторожей ученого мира» просто не знаком с рецензируемой областью знаний, кто-то отстал от науки и оперирует знаниями, полученными несколько десятков лет назад. При этом упоенные своим научным величием рецензенты смотрят на окружающих сверху вниз и легко могут перейти на личности: «Рецензируемая статья, вероятно, принадлежит начинающему свой путь в науку автору».

Из-за обилия ли работы, или просто из лени, но нередко рецензенты читают статьи поверхностно, не погружаясь в материал. Иногда же вообще становится непонятно — может, «сторож науки» работал пьяным или находясь в каком-то другом угаре. Так, один рецензент написал в отзыве: «Автор увлекся описанием своей практической деятельности, которая по факту сводится исключительно к перечислению названий места работы исследователя». При этом в статье вообще нет ничего ни о практической деятельности, ни о месте работы исследователя…

Многим рецензентам свойственна научная трусость. Они не признают своих ошибок. На защите диссертации не каждый рискнет высказать замечание, потому что может наткнуться на обоснованное несогласие. Но оставаясь анонимным и не имея обратной связи со стороны оппонента, можно троллить кого угодно и как угодно. Автор данной статьи имеет опыт, когда, наткнувшись на непонимание рецензентов, предложил открыть имена или хотя бы анонимно обсудить спорную тему. Увы, «оппоненты» через редактора издания трусливо отказались.

Конечно, состав рецензентов научных журналов неоднороден. Здесь есть и профессионалы, которым авторы благодарны за помощь в работе над статьей, и те, кто самоудовлетворяется за счет «доцентов с кандидатами». Поэтому передача статьи в научный журнал для публикации сегодня превратилась в лотерею: повезет — не повезет с рецензентом. Повезет — хорошо, не повезет — придется отсылать текст в другой журнал, в котором вполне может повезти.

Но не является ли все вышесказанное субъективным мнением, некой неоправданной обидой отдельного ученого на «сторожей науки»? Не является, потому как автор данной статьи в поисках объективного взгляда на работу современного института рецензентов опросил своих коллег. Результаты этого пилотного мини-исследования показали, что к качеству отзывов практически нет претензий лишь у молодых коллег, только набирающихся опыта и еще полностью доверяющих «сторожам науки». Немного претензий у тех «кандидатов-докторов», которым пришлось самим побывать в шкуре рецензентов. А вот у большинства опрошенных претензии, сходные с авторскими, были:

1. Приходилось ли вам сталкиваться с необоснованным, на ваш взгляд, отказом в публикации в научном журнале?

«Первая попытка опубликоваться в "серьезном" журнале потерпела фиаско. В ответ на первые рецензии постаралась прислушаться к замечаниям и их учесть, но, когда пришли вторые отрицательные рецензии, — я не видела смысла что-то менять в статье, более того, можно сказать, почти по-детски обиделась. Этот текст в неизмененном виде опубликовал другой журнал из списка ВАК»;

«С прямым отказом не приходилось, но пару раз ставились такие условия, что мне казалось дальнейшее сотрудничество с изданием неразумным и ненужным: журналов много»;

«Да, приходилось»;

«Приходилось. Полезные и неадекватные рецензии в моей ситуации примерно 50/50…»;

«Да»;

«Да»;

«Да»…

2. Всегда ли были компетентны рецензенты при разборе вашей научной статьи?

«Думаю, не всегда. Что объясняется тем, что в любой сфере, в том числе и сфере медиа, есть узкие специализации, где компетентны не все коллеги. А ведь ты как автор исследуешь именно то и пишешь именно о том, в чем ты силен»;

«Нет. Примерно в 30% случаев рецензенты не понимали суть исследования»;

«По большей части да, но иногда было очевидно, что рецензент данной темой не занимается»;

«Не берусь судить о компетентности рецензентов, но возникало впечатление, что они просто не понимают, о чем речь, или не считают нужным хотя бы попытаться понять»;

«С очевидной некомпетентностью мне сталкиваться не приходилось. Были случаи, когда замечания рецензентов носили, с моей точки зрения, спорный характер»;

«На мой взгляд, да»;

«В большинстве случаев да»;

«Не всегда»;

«Да» …

3. Всегда ли были корректны рецензенты в формулировках? Не высказывались ли высокомерно или уничижительно по отношению к автору?

«К сожалению, сейчас не смогу процитировать, но в памяти остался неудачный первый опыт попытки попасть на страницы весомого научного журнала, когда в тексте рецензий встречались слова и выражения, которые задевали "гордость" ученого»»;

«C какими-то грубыми формулировками лично ни разу не сталкивалась. Однако знаю, что однажды в отзыве они фигурировали, а выпускающий редактор сжалился надо мной и просто передал статью на рецензирование другому эксперту, чтобы не эскалировать конфликт»;

«Высокомерие анонимного рецензента запрограммировано самой ситуацией анонимности и ослабленной ответственности за свои слова при нашей недоразвитой культуре высказывания несогласия, так что с высокомерием сталкивалась»;

«С прямым проявлением высокомерия со стороны рецензентов не сталкивался. Но есть неубедительные, бездоказательные или научно несправедливые аргументы "обвинения", если не скрытая враждебность по отношению к автору»;

«С некорректными высказываниями в свой адрес я не сталкивался. Но бывали очень сухие, поверхностные, формальные рецензии»;

«Был и такой опыт. Рецензент показывал свои политические предпочтения в статье, которая была далека от политики»;

«Формулировки рецензентов свидетельствовали, что они (рецензенты) не понимали рецензируемого ими материала»;

«Да. Когда человек имеет регалии, а дара научного видения не обрел, то возникают негативные эффекты психологической компенсации:) Автор становится для них врагом, покусившимся на их личное пространство). Как следствие — эмоции из триады враждебности… Наиболее показательный случай… в заключение своих злобствований рецензент рекомендовала мне обратиться к психиатру:) Видимо, считает психиатрию также своим полем компетенций»;

«Иногда у рецензентов была совсем другая позиция по рассматриваемой теме, которую они пытались демонстрировать»;

«Да»…

4. Не было ли у рецензента желания блеснуть своим собственными знаниями, показать свое научное величие?

«Бывает. Ничто человеческое нам не чуждо»;

«Бывало, но редко. Возможно, в 10% случаев»;

«Мне кажется, хотя бы один рецензент всегда представляет какую-то определенную школу и научный фрейм, хочет, чтобы определенные источники были представлены в статье и, будучи экспертом, предлагает следовать своей логике, имеет на это полное право. Так же, как и автор имеет полное право не следовать этой логике и дать ответ рецензенту / адаптировать замечания»;

«Где высокомерие — там и самомнение и желание покрасоваться, так что, конечно, и с этим знакома»;

«Прямо — нет, скрыто/косвенно — да»;

«Было только в паре случаев»;

«В редких случаях было»;

«Если бы они "блистали своими собственными знаниями" по теме, это могло бы быть продуктивно. Увы, часто это замечания-отвлечения в силу их представлений о смежных или параллельных вещах»;

«Было»…

5. Не подменяли ли рецензенты научную оценку редакторскими замечаниями?

«Сейчас задумалась. Скорее всего да, были такие места в рецензии. Хотя для меня они не страшны, потому что сама — редактор. И знаю, что в этой области всегда права»;

«Это случается, и довольно часто»;

«Такое встречается. Например, стилистические придирки к формулировкам, которые правильны и корректны»;

«Если не понимали смысла, начинали цепляться к формулировкам, и часто это были субъективные замечания, ничего не меняющие по существу»;

«Было такое»;

«Скорее, иногда добавляли их к научной оценке»;

«Бывало и такое»;

«Да, было дело»…

6. Оправдана ли анонимность рецензентов научных журналов? Необходима ли возможность дискуссии с ними?

«Анонимность оправдана. Иначе вся "история" процесса опубликования свелась бы зачастую к "хождениям" по рецензентам, к спорам и доказательствам правоты каждого. Хотя знаю, некоторым коллегам каким-то "чудесным" образом (не представляю, каким) иногда удается узнать ФИО рецензентов. Не считаю это правильным поступком»;

«Мне кажется, что анонимность не нужна. Автору важно понимать, кто читал его статью, и не менее важна прямая обратная связь с рецензентом»;

«Анонимность скорее оправданна. Но возможность заочной дискуссии через посредничество редакции журнала необходима. Вердикт рецензента должен быть не решением последней инстанции, а мнением. Причем мнением обоснованным. Если автор не согласен, он должен иметь возможность заявить протест на мнение рецензента. А рецензент должен аргументированно на это ответить либо просто признать правоту автора»;

«Анонимное рецензирование очень условно: по источникам, к которым обращается автор (например, цитирует себя), по тому, какое исследование продолжает, часто можно предположить, кем именно он/она/группа ученых является. То же можно предположить и о рецензенте. Дискуссия одних с другими необходима, если автор хочет отстоять свои позиции, поэтому иногда в журналах предлагают дополнительную форму, в которой можно развернуто ответить эксперту, если не хочется вносить все правки»;

«Анонимность оправдана, если это инструмент объективной, беспристрастной оценки, но у нас анонимность используется для сведения счетов или часто ослабляет чувство ответственности за написанное в рецензии. Что касается дискуссии с рецензентами, я считаю ее излишней. Зачем тратить время попусту? Рецензента вы не переубедите и опубликовать свою статью не уговорите. Да и не нужно это делать: журналов много»;

«Несомненно, возможность дискуссии (пусть и "слепой", безымянной, письменной) должна быть предусмотрена в таком виде творческой (научной) деятельности. Иначе как уйти от ассоциаций с пресловутыми НКВДшными "тройками"?»;

«Думаю, возможность дискуссии была бы полезна»;

«Я считаю, что анонимность (и автора, и рецензентов) необходима, поскольку она защищает обе стороны от искушения выяснять личные отношения, минимизирует вероятность прямых конфликтов. А дискуссия, полагаю, возможна и нужна — но заочная, т. е. при техническом сохранении анонимности»;

«Мне кажется, анонимность рецензентов важна для объективности оценивания статей (при этом также важно, чтобы анонимность отзыва не приравнивалась к вседозволенности рецензента»);

«Думаю, что дело не в анонимности, а в принципиальном уважении автора. Автор имеет право на свое видение предмета, свою точку зрения и аргументированный способ отображения. Боюсь, что дискуссия с рецензентом — трата времени и сил, если она не становится предметом публикации»;

«Не оправдана; дискуссия необходима»…

7. Что еще вы могли бы сказать о современном рецензировании научных журналов?

«Время нахождения статьи в научном журнале занимает примерно полгода, а это огромный срок, за который данные (статистические) проведенного исследования… успевают "устареть". Поэтому хотелось бы, чтобы процесс рецензирования длился бы значительно меньше времени»;

«Что четких стандартов и правил нет. В результате отклоненная в одном журнале статья успешно проходит рецензирование в другом. То есть рецензирование превращено в лотерею»;

«В целом слепое рецензирование как инструмент кажется мне обоснованным, я бы не стала отказываться от него. Но, безусловно, важно, чтобы эксперты были точно подобраны в соответствии с предложенными темами»;

«Мне кажется, главное — это профессионализм выпускающего редактора. Он должен предлагать работу тем рецензентам, которые разбираются в теме исследования, потому не будут давать опрометчивых оценок, а также налаживать коммуникацию между автором и экспертом, снижая градус напряженности между обоими. Также опция третьего рецензента в журналах 1-го и 2-го квартиля очень актуальна, помогает решить спорные кейсы»;

«Часто рецензирование делается на бегу, рецензенты не считают нужным вчитаться в текст; в WoS-овских и скопусовских журналах оно используется как инструмент отсева посторонних»;

«Думаю, что труд рецензентов, которые не работают в организации, издающей научный журнал, мог бы как-то оплачиваться. Есть шанс, что качество рецензирования от этого возрастет. Работа на общественных началах и работа, за которую платят, — это не одно и то же»;

«В некоторых случаях создавалось ощущение, что рецензенты не всегда внимательны, так как мне приходили критические замечания относительно недостатка информации по тому или иному вопросу, хотя вопрос и был раскрыт исчерпывающе… Безусловно, мы все живем в режиме многозадачности, но в случае с рецензированием научных статей хотелось бы получить полноценную экспертизу уважаемых в научном сообществе коллег»;

«Мне кажется, здесь самый болезненный вопрос — это точность попадания статьи в руки человека, который занимается именно той проблемой, которая затронута в статье»…

Это мнения филологов, но похожие мысли высказывают и представители других научных сфер: «Рецензентов плохих не встречал, но слышал, что есть такие, кто "зачищает" конкурентов в своей узкой тематике и поэтому придирается к несчастным авторам незаслуженно». Некоторые рецензии можно резюмировать именно так: «Ссылайтесь на мою работу!» Или, например, так: «В журнале существует весьма неоднозначная схема (шаблон) для написания оригинальной статьи… Она очень сложная, не всегда возможно заполнить все разделы, часть из которых настолько искусственна, что не понимаешь: зачем?.. Все подчиняется правилу IMRDC (Introduction, Methods, Results, Discussion, Conclusions). Я, как правило, не всегда могу заполнить все разделы, рецензенты же требуют обратного, тут-то и возникает непонимание. Попытка загнать статью в ложе шаблона, как мне видится, ухудшает качество статьи…»

Ученые, конечно же, размышляют о том, каким должен быть современный рецензент научного журнала: «Идеальные рецензенты видят свою задачу в том, чтобы помочь автору лучше передать свои мысли… Идеальный рецензент соблюдает сроки <...>, критикует текст, исходя из того, что в нем есть (а не чего нет), не требует переписать все в соответствии с собственным видением темы, дает конкретные советы по улучшению текста, не выказывает негативные эмоции (актуально для автора)… Идеальный рецензент не просто оценивает статью — он дает автору такие рекомендации, которые не только позволяют ее улучшить, но и открывают новые перспективы исследования, вдохновляют, воодушевляют…»

Конечно, чтобы представить полную картину взаимодействия авторов и рецензентов научных журналов, стоит провести полноценное исследование. Однако и вышеприведенные наблюдения авторов научных журналов красноречиво указывают на имеющуюся и пока не ликвидируемую проблему. Ведь даже если рецензенты не правы, вопрос публикации, как правило, решается не в пользу автора, так как «сторожа ученых храмов», выполняющие работу на бесплатной основе, превратились в научных журналах в эдаких «священных коров». Редакторы стараются с ними не спорить. Зачастую, увы, в ущерб науке.

Не виноватые они?

Если проанализировать требования, которые предъявляют журналы к рецензентам, то легко увидеть, что субъективность последних во многом вытекает из критериев, заданных самой редакцией. Во-первых, каждое издание понимает, что такое научная статья, по-своему. Во-вторых, каждый журнал задает собственные критерии для оценки текстов авторов (зачастую, губительной оценки). Вот пример «Формы анонимного рецензирования статей» одного из изданий (в скобках примечания автора данной статьи):

1) Общая научная значимость. Присутствует ли вклад, вносимый данной статьей в науку? Есть ли научные достижения? Содержится ли в статье новое знание, полученное автором? (Как может рецензент, не разбирающийся так глубоко, как автор, в определенной специфической научной сфере, оценить вклад и знать, содержится ли новое знание? Если ученый высокого уровня, если он опережает время, то поймет ли идеи рецензент, не являющийся ни его учителем, ни даже его учеником?)

2) Обзор литературы и теоретическая база. Насколько хорошо автор проработал литературу по теме? Полон ли набор источников/концепций? Адекватны ли выбранные теоретические концепции поставленной проблеме? (Не могут объективно совпадать в знаниях автор и рецензент, особенно в новых и узких научных сферах.)

3) Методика. Насколько качественно разработана методика авторского исследования? Можно ли считать данную методику научной / релевантной поставленным целям/задачам? (То же самое.)

4) Презентация результатов. Насколько полно и ясно автор представил полученные результаты? Нет ли неточностей, непонятных мест? Не требуется ли визуализация? (Вопросы больше к редактору, чем к рецензенту.)

5) Структура статьи и качество текста. Насколько логично структурирован материал в статье? (Вопрос больше к редактору, чем к рецензенту.) Использованы ли формальные принципы построения материала в научных статях (Введение — Теоретическая база — Методология — Результаты — Выводы и дискуссия)? (А все ли научные статьи должны строиться по этим формальным принципам построения материала?)

В других журналах похожие формы: «Признаки нарушения автором этики при подготовке материала», «Актуальность проблемы, которой посвящен материал», «Новизна проблемы, рассмотренной в материале», «Степень логичности текстопостроения, аргументированности выводов», «Соблюдение формальных требований в работе с текстом (стиль изложения, правильность использования терминологии, соблюдения требований к оформлению сносок, примечаний, составлению библиографии)». Очевидно, что не исключительно из зловредности делают неуместные замечания и отклоняют тексты рецензенты. Многое в отказе от публикации определено не ее качеством, а требованиями, предъявляемыми к ней и к рецензенту самой редакцией научного журнала.

Из света в тень перелетая…

Увы, но зачастую некомпетентные или ограниченные редакционными рамками рецензенты просто не дают развиваться новым направлениям и углублять область старых знаний. Кроме этого они, пусть и косвенно, причастны к развитию рынка «мусорных» журналов, как правило, содержащих в своем названии такие слова, как Academic, Research, Science и т. д., но не обладающих высоким научным авторитетом. В них приходится отдавать свои статьи отчаявшимся авторам. И талантливым, и не очень. Да, рынок отреагировал на спрос: появились сотни псевдонаучных журналов, предлагающих быструю публикацию без особого «досмотра» за деньги. Обращение к услугам «мусорных» изданий для одних ученых оказалось выходом, чтобы просто формально отчитываться, проходить под требования вузов. Для других, пишущих действительно стоящие статьи, это стало шансом обойти некомпетентных рецензентов и опубликовать свой текст. Да, и тем, и другим приходится отдавать делягам от науки часть своей и так небольшой зарплаты, но другая-то часть все-таки остается. Любопытно, что самые ушлые «ученые» даже нашли в таком подходе значительную выгоду: публикуешь на 100 000 рублей статей, при этом на 500 000 тысяч получаешь премии от вуза, который уже для своей отчетности и собственного финансирования заинтересован в большом количестве публикаций. Наука стала превращаться в бизнес, который ничего не дает ученому миру, — просто переливание из пустого в порожнее за деньги.

Если в лихие девяностые годы прошлого века возник теневой рынок диссертаций, когда богатенькие «буратины» для престижа покупали себе ученые степени, то теперь цветет и отвратительно пахнет рынок платных научных публикаций (по различным оценкам, сегодня его ежегодный оборот в России составляет не менее трехсот миллионов рублей). В нашей стране в самом простом «научном» журнале типа «Трибуна ученых» можно опубликоваться из расчета 80 рублей за страницу. За 1680 рублей «организационного взноса» предоставляют «один печатный экземпляр, сертификаты участника, присвоение DOI, индексацию статьи во всех научных базах, с которыми мы сотрудничаем» (о каких именно базах идет речь, подрядчик стыдливо умалчивает).

В журналах, входящих в список ВАК, расценки повыше и в связи со спросом продолжают расти. Например, в научном журнале «Вопросы теории и практики журналистики» Байкальского государственного университета, который входит в список ВАК и позиционирует себя как некоммерческий, за последний год цена за публикацию статьи выросла в полтора раза (с 10 000 до 15 000 рублей) .

Простые зарубежные издания требуют оплаты взноса для «обработки статьи» перед печатью от 500 долларов. Самые дорогие «оргвзносы» за публикации в наиболее авторитетных журналах: WOS\Scopus Q4 — около 40 000 рублей, Scopus Q3 — около 50 000 рублей, Scopus Q2/Q1 — от 60 000 рублей.

К услугам авторов есть и «публикация под ключ»: «Вы присылаете нам материал, мы его обрабатываем, редактируем, рецензируем, переводим на английский, отправляем в международный научный журнал по теме материала, и через три месяца вы без хлопот получаете экземпляр с опубликованной статьей». Полная стоимость подготовки материала к публикации — 3 тысячи долларов. Дешевле обойдется «добавить фамилию автора в список авторов статьи, уже принятой к опубликованию».

Иногда публикация в «мусорном» издании проходит как по маслу. Но иногда, получив «оргвзносы» авансом, такие журналы растворяются, не выполнив своих обязательств. Авторы, лишившиеся и публикаций, и денег, в шоке...

Дать автору шанс

Очевидно, современное рецензирование в научных журналах не только не спасает ученый мир от псевдонауки, но даже и вредит ему, раздувая через «мусорные» журналы до немыслимых объемов количество научных текстов и не давая дорогу действительно передовым, устремленным в будущее идеям, которые могут быть не поняты сегодня, но выстрелят через 20, 30, 50 лет. Реформирование института рецензирования просто назрело. Для того чтобы появлялись качественные публикации, прежде всего необходимо узаконить определение, что считать научной статьей, какой она может быть по содержанию и по форме (например, всегда ли нужно использовать схему IMRDC?). Соответственно, должны быть разработаны критерии для рецензирования определенного типа публикаций. Главная задача рецензента — отсеивать откровенный мусор, а не оценивать научную значимость. Ведь ограниченное количество даже самых умных людей не может глубоко разбираться абсолютно во всех проблемах. Сами рецензенты порой замечают: «очень не люблю новомодные схемы, используемые журналами <…>, с пунктами оценки статьи (актуальность темы, новизна материала, стиль и пр.) . Меня всегда как рецензента ставит в тупик необходимость выставить оценку (как в школе!) по тому или иному пункту» .

Чтобы помочь рецензенту быть объективным, возможно, в форму рецензирования стоит добавить для самооценки вопросы, подобные следующим: «достаточно ли я компетентен, чтобы рецензировать эту статью?», «Не желаю ли блеснуть собственными знаниями?», «Готов ли высказать свои замечания в лицо автору и вступить с ним в дискуссию?». Может быть, стоит учесть следующий опыт: «Часть журналов даже заслепляют список публикаций, чтобы у рецензента, как правило, являющегося специалистом в этой сфере и имеющего аналогичные публикации, не было соблазна в отношении принятия решения, если он увидит в списке цитирований себя либо, наоборот, может предложить свою статью для цитирования».

Также в помощь редакциям определенно будет дискуссионная площадка, на которой смогут обменяться мнениями автор и рецензент (пусть даже и анонимно). Последнее слово в обсуждении остается за редактором. Причем в спорных ситуациях решение должно приниматься «в пользу» автора (если он все-таки окажется не прав, то «научный дарвинизм» все поставит на место: время и другие ученые либо похоронят озвученные идеи, либо еще больше наполнят их жизнью). Ну и, поскольку труд рецензента очень ответственен, то ему стоит быть не только почетным, но и оплачиваемым. Если же сегодня не исправить ситуацию с рецензированием, оставить все как есть, то сколько еще молодых ученых потеряют веру в свой талант, сколько интересных идей может оказаться загубленными. Современные Коперники и Джордано Бруно должны иметь свой шанс.

Стоит сказать также, что, видимо, пришло время перестать оценивать ученых по количеству публикаций и неоправданно перегружать рецензентов (в истории достаточно примеров, когда даже единственный труд исследователя оказал существенное влияние на мировую науку). Конечно, необходимо давать за статьи премии, организовывать для них конкурсы, стимулировать их подготовку. Однако научные публикации стоит делать престижными, но необязательными. Важно понимать, что у разных ученых талант проявляется по-разному: кто-то лучше думает, когда пишет, кто-то — когда выступает с лекциями, кто-то вносит свой вклад в науку через своих учеников.

И еще: едва ли стоит стремиться вписаться в западный научный мир, слепо копируя его не всегда лучшие порядки и традиции, уступать всем его требованиям, цитируя, прежде всего, его авторов и оказываясь у него на подхвате (соревноваться с чужой системой, находясь внутри нее, невозможно). Стимулируя публикации в западных изданиях, необходимо развивать и свои отечественные. Российские журналы, видимо, стоит выпускать сразу на двух языках (на русском и английском), формируя таким образом и отечественную, и международную науку. Конечно, рецензенты этих изданий должны и могут работать не во вред, а на пользу ученого мира.