http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=57b30af6-211f-42db-9dd2-e69939eac5db&print=1© 2024 Российская академия наук
Михаил Федоров: «Доля бюджетных денег в казне УрГЭУ составляет лишь 20%. Из миллиарда рублей это около 170 миллионов. Так мы коммерческий вуз или государственный? Судя по бюджету — негосударственный: частники теперь тоже могут получить доступ к казенным средствам. Но при этом ответственность за образовательный процесс у нас существенно выше»
15 февраля президент РФ Дмитрий Медведев призвал руководство высших учебных заведений не принимать абитуриентов на экономические и юридические факультеты, в том числе на платной основе. «Рынок труда сейчас насыщен этими специалистами, при этом в стране катастрофически не хватает инженеров, специалистов в области точных наук», — заявил Медведев. Инициатива главы государства в очередной раз приковала внимание общественности к проблеме реформирования образования.
Эта тема не сходит с газетных страниц с середины прошлого года. В числе последних вопросов — образовательные стандарты для школьников и новый законопроект об образовании. Руководитель Минобра РФ Андрей Фурсенко на прошлой неделе в Госдуме заявил, что министерство не будет лоббировать принятие закона, пока основные положения документа не получат общественную поддержку. Сейчас проект дорабатывается с учетом поправок, предложенных в ходе двухмесячного интернет-обсуждения на сайте zakonoproekt.ru. Но даже если они будут приняты, в образовательной среде вряд ли сократится разброс мнений о целесообразности некоторых положений законопроекта. Точку зрения вузовского сообщества высказал ректор Уральского государственного экономического университета (УрГЭУ) Михаил Федоров.
— Михаил Васильевич, как вы оцениваете процесс реформирования высшей школы? Почему инициатива идет от власти, а не от потребителей знаний?
— Реформирование высшей школы — не желание власти, а общемировая тенденция. Даже сложившиеся школы сегодня трансформируются. Реформа прежде всего связана с процессами, которые идут в экономике. Конкуренция растет. В ней выигрывают те, у кого более продвинутые образование и наука, у кого они настроены на модернизацию экономики, инфраструктурное преобразование, повышение мобильности человека. Еще 20 лет назад такие лидеры, как Германия, Франция, США, Япония, спокойно жили, зная, что их никто не догонит. А сегодня лидеров в экономике свыше семи десятков. Поэтому реформирование — насущная проблема всех государств без исключения.
В России формируется новый закон об образовании. Действующий документ был принят в начале 90-х годов и не отражает реальных потребностей общества, в том числе по формированию инновационной экономики. Рывок могут сделать только молодые образованные креативные люди, способные освоить новейшие технологии. Для появления таких специалистов нужна особая образовательная среда.
Самая большая трагедия
— Почему с этой задачей не может справиться нынешняя образовательная среда?
— Если говорить о состоянии образования в целом, хорошо, что оно сохранилось, и существуют вузы, которые еще имеют определенный педагогический потенциал для подготовки кадров. Это главное. Если сравнить образование с другими отраслями, например, с сельским хозяйством или машиностроением, мы поймем, что они в более плачевном состоянии. Но и образованию далеко до идеала. Системной ошибкой было снижение барьеров требовательности к подготовке кадров.
Мы сегодня имеем массу учебных заведений, которые готовят специалистов с высшим образованием. Сравните, в Израиле на 8 млн населения всего восемь университетов, а в Свердловской области на 4,5 млн человек — 89 вузов, не считая представительств. Что такое представительства, думаю, не надо объяснять: они готовят людей преимущественно по двум направлениям — экономике и юриспруденции. Это легко можно сделать с ручкой, указкой и мелом, причем на квартирах. Им ведь не надо дворцы культуры содержать. И такие квартирные дипломы — сплошь и рядом.
Это самая большая трагедия системы высшего образования. Думаю, что она еще российской экономике аукнется. На улицы выходят люди с большими амбициями, полагающие, что купленный госдиплом поможет им построить безоблачное будущее. Но чудес не бывает. Если выпускник не владеет необходимыми знаниями и навыками, он не будет востребован на рынке труда. Отсюда и неудовлетворенные личности с протестными настроениями.
— Но есть образовательный стандарт, и даже частные вузы должны его придерживаться…
— Вот последний пример. Ко мне пришли два студента из московских вузов переводом на пятый курс: один из негосударственного, другой — из государственного. По разным причинам они переехали в Екатеринбург и хотят здесь доучиться. Открываем зачетные книжки, начинаем считать. Оказывается, что даже в госвузе учащимся пройдено в два раза меньше предметов, чем положено по стандарту. Человек половину занятий не приобрел. Стандарт не соблюдается даже госвузами. А вы говорите — частные…
— Идеи о закрытии негосударственных учреждений уже звучали. А с 1 января действует новый закон о госконтроле за учебными заведениями, который вводит более жесткие правила лицензирования образовательной деятельности…
— Идеи звучали, но я думаю, что это «глас в пустыне». Ни одного серьезного разговора по этому поводу не знаю. Желание создать псевдовуз, тем более что спрос на его услуги есть, всегда будет. Например, на Совете ректоров обсуждался вопрос об открытии четырех экономических кафедр в негосударственном вузе в одном из городов Свердловской области. Я категорически против. Потому что знаю, что там один доктор экономических наук — глава города. Он и продвигал идею формирования университета, высшей экономической школы. Ему в помощь еще два кандидата наук. Сомневаюсь, что у главы города есть возможность заниматься педагогическим трудом. То есть на двух кандидатах весь университет держится. Такой беспредел повсюду: если можно получить высшее образование без особого труда, а то и купить соответствующий документ в подворотне, зачем создавать себе дополнительные сложности...
Правда в том, что не все рождаются экономистами и юристами. У кого-то есть призвание быть биологом, геологом или врачом. Представьте, что талантливый будущий хирург выбирает для себя более легкий вариант и идет учиться на финансиста. Государство получит посредственного бухгалтера, но потеряет специалиста, который мог бы спасти сотни жизней. Чтобы этого не происходило, «конторки», мнящие себя вузами, надо закрывать. А что делаем мы? Собираемся позволить негосударственным учреждениям участвовать в конкурсах на получение бюджетных денег. Это недопустимо. Кто лоббирует такие нововведения — очевидно, достаточно посмотреть на фамилии учредителей вузов. Но люди должны понимать, что негосударственные вузы не смогут дать им нормального образования. Вы назовите мне хоть одно негосударственное учреждение в Свердловской области, у которого качество подготовки юристов лучше, чем в Уральской юридической академии, или экономистов — лучше, чем в УрГЭУ. Думаю, что даже у человека, далекого от системы образования, по этому поводу не будет никаких вопросов. Человек должен понимать, что легких знаний не бывает.
— Мне кажется, что дело здесь не только в избрании легкого пути, но и в отсутствии какой-либо профориентации в школах…
— Когда я был на Ярославском форуме, президент Южной Кореи Ли Мен Бак рассказал, что у них профессиональная ориентация начинается с четырех лет. А у нас даже студенты до конца не представляют, зачем они выбрали ту или иную профессию. Недавно мы пригласили около сотни учащихся первых — третьих курсов на заседание городского совета по профориентации. Так вот, из них только пятеро ходили на занятия, способствующие выбору профессии, то есть 95 выбрали учебное заведение без всякого понимания. Это еще цветочки. Задаю вопрос: «Кто знает, какими видами деятельности он будет заниматься?». Руки подняли десять человек. Остальные, а они ведь прослушали введение в специальность, понятия не имеют, зачем они пришли в вуз и какое будущее они построят. Раньше понять свое призвание можно было с помощью школ юных натуралистов, химиков, изобретателей и т.п. Теперь эти задачи никто не выполняет. Хорошим примером может служить лишь проект «Профи-дебют» (создан администрацией Екатеринбурга), целью которого является профессиональная ориентация старшеклассников. В рамках проекта школьников 9 — 11-х классов анкетируют, выявляя их склонности к той или иной профессии, знакомят с учебными заведениями. Но это исключение из правил, лишь доказывающее, что систему образования надо реформировать.
Не упасть бы на колени
— Обществу дали возможность повлиять на систему образования с помощью обсуждения законопроекта об образовании в интернете. Насколько это действенный инструмент?
— Система широкой гласности — хороший знак. Первый проект закона был сырым. Второй стал тоньше в два раза, но при этом в содержании выиграл. Убрали очень много глупостей. Но даже в более пригодном варианте масса недочетов, о которых интернет-сообщество, в том числе вузовские коллективы, и заявило. Насколько реально изменить образование? Реально, если удастся исключить лоббирование узких мест.
— Что за узкие места?
— Например, введение гражданско-правовых взаимоотношений между студентом и вузом. То есть между ними заключается договор об оказании услуг. Это нововведение взорвет всю образовательную систему. Ведь на вуз можно будет подать в суд за то, что он не дал тебе положенного объема знаний, а ведь студент вообще мог не посещать лекций. Слишком много коллизий может быть. Я думаю, что такие отношения между высшей школой и учащимися лоббируют юристы. Ведь в этом случае именно они получат огромный объем работы и денежных потоков. Сохранить в новом законе такую формулировку ни в коем разе нельзя.
— Вузы больше беспокоятся о том, что техникумы получили возможность готовить бакалавров…
— Это очень опасный трюк. Нам и так некого учить! Магистров? Это всего 10 — 20% учащихся. 80% — бакалавры, и дальше они учиться не будут. Университеты окончательно могут пасть на колени. Мне интересно, а почему авторов этого нововведения не волнует, а смогут ли техникумы готовить бакалавров. В УрГЭУ работает порядка 85 докторов наук, в том числе более 50 — экономических. Рядом находится торгово-экономический колледж. Проще стать бакалавром именно в стенах техникума, но ведь там ни одного доктора наук. Кто и чему там будет учить? Каким будет качество образования? В Израиле, например, есть независимые комиссии от работодателей, которые систематически проверяют, как ведется подготовка кадров по той или иной специальности. То есть они не вузы проверяют, а именно направления профподготовки. Выдержали бы наши колледжи такую проверку?
Сами по себе
— У нас ее и некоторые вузы бы не выдержали. Выпускники не отвечают требованиям работодателей…
— Кого вы готовите — такой вопрос без ответа повиснет в стенах многих учебных заведений. Проблема в отсутствии привязки образования к экономике. Чтобы перестроить эту систему, надо представлять, какой будет экономика через 10 — 20 лет. Понимать, какие экономические кластеры развиваются в конкретном регионе. И уже под них выстраивать инфраструктуру, науку и образование. Например, у нас регион металлургический: в каждом втором городе есть горнодобывающее предприятие или метзавод. В первую очередь должно быть востребовано техническое образование. Именно оно должно производство кадрами обеспечить. Неслучайно в Екатеринбурге создан федеральный университет технического направления.
— УрФУ не переманит у вас абитуриентов?
— Создание в крупных регионах федеральных университетов и исследовательских вузов — это благо. Но вопрос о том, как они будут встроены в региональную образовательную систему и как повлияют на нее, открыт. В последнем номере журнала «Совет ректоров» глава МГУ Виктор Садовничий отметил, что монополизация образовательной системы недопустима. Что такое монополизация? Это создание вузов-монстров. Я, например, был в Сибирском федеральном университете, в состав которого вошли четыре вуза. Там образовательная база как была нищей, так и осталась, оборудованию по 40 лет. Построили новые учебные здания и общежития, а никакой новой техники, условий для формирования востребованных нынче «продвинутых кадров» нет. Каждый вуз как имел свой экономический факультет до слияния, так и имеет. Они продолжают работать! Зачем? В чем тогда смысл объединения? Я говорю о том, что к трансформации в образовательной системе надо подходить взвешенно и осторожно.
УрФУ абитуриентов, конечно, оттянет. В УрГЭУ ликвидированы две специальности: машинные аппараты пищевых производств и пищевая биоинженерия. Первую открыл у себя УрФУ. Развивать эти направления в условиях дефицита абитуры бессмысленно. Если молодой человек решил получить инженерное образование, он пойдет в федеральный университет, так как его диплом обеспечит большие перспективы. Школы в этом году выпустят всего 5 тыс. человек (в прошлом — 21 тысячу), часть из них пойдет в УрФУ, а другие выберут более легкий путь и направятся в негосударственные заведения. А кто будет готовить кадры для горной промышленности?
— И какой видите выход?
— Мы еще год назад получили задание от свердловского правительства разработать программу построения системы непрерывного образования (включает подготовку, переподготовку и повышение квалификации кадров). Ее основные блоки уже сформированы. Мы говорим о необходимости формирования школ с математическим, инженерным уклоном. Ведь сегодняшний абитуриент не знает ни физики, ни химии — как из него сделать инженера? Принимаем во внимание все, от технологических укладов до состояния экономики в том или ином муниципалитете. Нас сдерживает лишь новый закон об образовании. Мы должны его учитывать, но проблема в том, что проект этого нормативного акта сам многое не учитывает, в том числе последние экономические тенденции. Закон пока не принят, будем надеяться, что у вузов хватит сил отстоять свои предложения перед исполнительной и законодательной властью.
— Как предполагается, то, чего не хватает российским вузам, смогут привнести иностранные специалисты…
— Опыт подготовки специалистов, накопленный за рубежом, бесценен.
В УрГЭУ дал согласие работать профессор Европейского университета Виадрина (Германия) Кнут Рихтер. Вероятно, он займет пост проректора по учебной работе либо советника ректора по учебной работе.
Не так давно я был в Монголии, обратил внимание, что в практически каждом учебном заведении работает масса иностранцев. Индусы преподают информатику, ИТ и так далее. Англичане — язык, математику. У наших бизнесменов на эти процессы интересная реакция. Они говорят: «Михаил Васильевич, смотрите, Монголия скоро обгонит Россию по экономическим показателям. Видите, как много у них иностранцев обучает молодежь». Петр Первый, как вы помните, тоже приглашал учителей из Европы.