Версия для печати
Вернуться к списку

С ВИТКОВ РАЗРУХИ - НА ОРБИТЫ РОСТА

Среди участников встречи вице-президент РАН, лауреат Нобелевской премии Ж. И. Алфёров, лауреаты Ленинской и Государственной премий Ю. С. Рябцев и В. М. Скориков.

В подготовке и работе круглого стола активное участие приняла редакция "Советской России". Тема сохранения отечественной науки и образования традиционно одна из важнейших на страницах нашей газеты, где нередко выступают со своими оценками и предложениями видные российские ученые. В ходе состоявшегося обсуждения, с основным содержанием которого мы знакомим сегодня читателей, появилась возможность широко и комплексно рассмотреть данные вопросы. Российские коммунисты всегда понимали первостепенную важность науки для развития общества. В последние полтора-два десятилетия, пожалуй, только Компартия последовательно выступала против разрушительной политики властей, которая коснулась всех областей жизни страны, а науки, особенно отраслевой, - в первую очередь, ибо для эффективного научного развития необходима продуманная государственная политика и поддержка, четкая расстановка приоритетов. Реальный же приоритет у тех, кто стоял все эти годы у власти, был один: распродать, получив всю возможную прибыль, то, что было создано в советские годы. Естественно, в ситуации, когда цель - немедленная сверхприбыль, не только о развитии, даже о сохранении уже имевшегося потенциала даже и не помышлялось.

ВЕДУЩИЙ круглого стола, член-корреспондент РАН, депутат Госдумы Борис КАШИН напомнил, что в 2000 году, накануне президентских выборов, ряд видных ученых-академиков опубликовали письмо о проблемах науки и пригласили всех кандидатов в президенты обсудить эту острейшую тему. Тогда на этот призыв откликнулся только Геннадий Зюганов, остальные кандидаты, в том числе премьер-министр и будущий президент Владимир Путин, предложение ученых проигнорировали. Судя по всему, эта тема не казалась ему столь уж важной, а тем более - выгодной для предвыборной пропаганды. Теперь, на первый взгляд, все иначе. По словам Б. Кашина, только ленивый не говорит о необходимости развития науки, потому что игнорировать этот вопрос больше невозможно. Однако и сегодня, на его взгляд, поводов для оптимизма не так немного.

Почему же так, если президент и другие руководители государства постоянно встречаются с учеными, а в докладах чиновников все чаще говорится о высоких технологиях и научных инновациях? Из выступлений ученых следует, что главная причина этого - глубочайший провал, в котором оказалась российская наука за период так называемой демократии. Так, лауреат Ленинской и Государственной премий, специалист по микропроцессорам Юрий РЯБЦЕВ рассказал о положении дел в микроэлектронике. Пожалуй, и без уточнений понятно, что в настоящее время это одна из наиважнейших научных и отраслевых сфер. По данным, приведенным Рябцевым, в 1990 году все 100 % элементной базы, использовавшейся в отечественной гражданской и военной промышленности, были собственного производства. В 2005 году ее импорт в военной сфере составил 90 %, в гражданской - 95 %.

То есть своего производства микропроцессоров и микросхем практически уже не осталось. Но ведь и само отечественное производство той техники, для которой микроэлектроника требуется, колоссально уменьшилось. Например, военная продукция, где используется микроэлектроника, - это прежде всего авионика. Если военной промышленностью в 1990 году было произведено 600 самолетов, 390 вертолетов, 460 ракетных комплексов, 160 радиолокационных станций, то в 2005-м, соответственно, 38 самолетов, 78 вертолетов, 4 ракетных комплекса и 5 РЛС. В сопоставимых ценах объемы производства элементной базы упали минимум в 9 раз, затраты - в 7 раз, инвестиции - в 40 раз.

Особенно трагично, считает Рябцев, обстоят дела с качеством отечественной электроники. Если в 80-е годы технологическое отставание нашей продукции оценивалось в 5-7 лет, то есть на 1-2 технологических уровня, то сегодня оно увеличилось до 15-20 лет, то есть Россия отстает уже на 6-7 технологических поколений. И самое серьезное, что отставание идет по уровню надежности. Это было ахиллесовой пятой и в советские времена, но сегодня по сравнению с ними этот уровень упал в 10-20 раз, а современным зарубежным уступает в тысячи раз. Что касается информационных технологий - в СССР разработкой и производством вычислительной техники занимались 10-15 НИИ численностью около 2 тысяч человек и 7-10 заводов, где было занято порядка 10 тысяч человек. Причем собственное производство покрывало все потребности государства. В нынешней России микросхемами, необходимыми для современной компьютерной техники, причем с производством их за рубежом, занимается порядка 9 центров и 200 - 500 человек в Москве, причем разработкой собственных - только 2 института.

При таком положении дел нашим ученым все же удается совершать - по сегодняшним временам - прорывы. Так был разработан микропроцессор "Эльбрус" , который вполне конкурентоспособен. "Не из-за использования высоких технологий, к которым нас не подпускают, а из-за оригинального архитектурного решения наших конструкторов" , - сказал Рябцев.

В том числе и этим микропроцессором высокие представители власти очень любят козырять.

К сожалению, складывается впечатление, что заслуга в этом власти как минимум сильно преувеличена. Тот же Рябцев сказал, что чуть ли не главной проблемой тех организаций, которым удалось сохранить свой потенциал (кстати, по его словам, выстоять в разрушительные десятилетия удалось тем, кто сохранил состав и систему управления советских НИИ, когда, в частности, руководителями являются разбирающиеся в деле технари, а не "крутые" менеджеры-управленцы), является необходимость привлекать и удерживать молодые кадры. Многие из молодых ученых приехали в Москву из провинции. "Прокормить-то мы их прокормим, но как решить для них проблему с жильем?" Ведь по существу совсем невеликая проблема для нынешнего, пухнущего от нефтедолларов бюджета, особенно в сравнении с теми научными задачами, которые стоят перед учеными. Решить бы ее, прежде чем отчитываться чужими успехами.

О подобных, по существу совсем не научных проблемах, стоящих перед научным сообществом, говорил и заместитель председателя профсоюза РАН Валерий СОБОЛЕВ Широко разрекламированная и проводящаяся в жизнь "научная реформа" вызвала проблемы, о которых правительственных чиновников предупреждали заранее, однако к мнению научной общественности они не прислушались. Хорошо, что ученым РАН повысили заработную плату и теперь она составляет в среднем около 20 тысяч рублей. Однако зарплата инженерно-технического персонала РАН, без которых никакие разработки невозможны, осталась прежней, мизерной. В результате программисты уходят, инженеры увольняются.

Не может развиваться та же микроэлектроника, если вся элементная база строится "на химии" , а "химии" в России практически не осталось, считает доктор химических наук, лауреат Государственной премии Виталий СКОРИКОВ. Важнейшая составляющая элементной базы микроэлектроники - кремний. Своего кремния в России нет, инертные газы, необходимые для светодиодной техники, не производятся. Закрываются и те институты, которые еще занимались производством. Так, закрыт институт в Александрове, производивший 30 % монокристаллов. Под угрозой закрытия головной институт отрасли в Москве. Борис ГРИБОВ, директор НИИ особо чистых материалов, сказал, что в советские времена потребности в кремнии составляли 500 тонн, а сейчас - 50 тонн. В таких ограниченных объемах его и невыгодно производить.

Получается замкнутый круг: без роста объемов высокотехнологичного производства не развивается отраслевая наука, а без ее развития, в свою очередь, невозможно современное производство.

О системности и комплексности подхода, точнее, отсутствии такого подхода, говорил доктор химических наук, главный специалист ОАО "Ангстрем-М" Владимир МАРТЕМЬЯНОВ из Зеленограда. В этом году Зеленограду исполняется 50 лет. Тогда, полвека назад, этот город был задуман и создан как уникальный центр отечественной микроэлектроники - единый научный и промышленный комплекс. Результаты были очень весомые: производство Зеленограда удовлетворяло потребность страны в отечественной микроэлектронике, наше отставание от лидеров в этой области было практически преодолено. Но после 1991 года все начало стремительно рушиться: оставшиеся без заказов (сложные приборы ельцинской России не нужны!), а значит, без финансирования предприятия выживали кто как мог или не выживали вовсе.

Если раньше микроэлектроникой так или иначе занималось 45 тысяч горожан, сегодня - в три раза меньше, 20 тысяч ездят на работу в Москву. Зеленоград из уникального научно-производственного центра превращается в обычный "спальный район". Главная же беда в том, что разрушены связи, комплекса, с помощью которого можно решать серьезные задачи, больше не существует. Нет производства и разработки материалов для электронной техники, то же самое касается оборудования. Исчез Научно-исследовательский институт точной технологии.

Ныне, готовясь к юбилею, городские власти заявляют о достижениях, ссылаясь на коммерческие успехи отдельных предприятий (которые могут иметь весьма отдаленное отношение или не иметь никакого к науке и микроэлектронике), даже не упоминая, что главной функции, ради которой Зеленоград и создавался, он не исполняет. "Некоторые ученые сегодня говорят, что вот, мол, все-таки, несмотря на все, мы выживаем в сложившейся ситуации. Будто о стихийном бедствии. Но то, что случилось с российской наукой, - не стихийное бедствие, это преступление перед страной. И развал микроэлектроники - один из ярких примеров преступления, поскольку это государствообразующая отрасль. И мы должны не бояться говорить, что имеем дело с преступлением и добиваться наказания преступников" , - считает Мартемьянов.

В работе круглого стола приняли также участие гендиректор "НПО Сапфир" Л. Н. Кушнарев, руководитель отдела ЦНИИмаша Э. А. Коренев, лауреат Государственной премии В. А. Соменков из Курчатовского института.

Самой большой трагедией для российской науки, по мнению вице-президента РАН, лауреата Нобелевской премии Жореса АЛФЁРОВА, стало разрушение Советского Союза. Затем был нанесен огромный урон нашей отраслевой науке, когда Борис Салтыков, министр науки, заявил, что в СССР была-де "избыточная наука" , под этим ложным предлогом и происходило разрушение еще советской системы. Огромное достижение, что удалось сохранить Академию наук как научную организацию, хотя нападки и попытки ее уничтожить были все это время. Сегодня, по мнению Алферова, РАН может стать ядром возрождения науки.

В настоящее время наблюдаются позитивные изменения, прежде всего связанные с тем, что финансовое положение страны стало другим, считает Алферов. Вместе с тем необходимо понимать, что самое главное для возрождения и развития науки - это ее востребованность обществом и экономикой. Даже если увеличить зарплату ученым - проблем не решить. Когда наука по-настоящему нужна, то и средства на нее находятся. А значит, основной вопрос - это переход от сырьевой экономики к экономике, основанной на научно-технических достижениях.

Но и ученые должны помнить и учитывать, считает Алфёров, что за последние 15-20 лет произошли огромные изменения в научно-техническом мире в целом. Нельзя, оперируя только старыми представлениями и прошлым, пусть и положительным опытом, возродить науку. Ведь перед наукой сейчас стоят глобальные задачи, для решения которых необходимо выработать верные приоритеты. От того, как мы будем работать по возрождению науки, наукоемких отраслей, зависит сегодня будущее страны, и ничего более важного сегодня быть не может, полагает Жорес Алфёров.