http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=54e6ef09-e5f2-4609-959a-f438960ece12&print=1© 2024 Российская академия наук
– Владимир Михайлович, вы, по сути, глава российской географической школы. Логично начать беседу с вами с вопроса об особенностях освоения пространства России.
– Россия выделяется своими необъятными просторами, которые находятся в самых разных географических условиях – от субтропиков до полярных регионов. Это наложило сильный отпечаток на развитие нашей науки. Уже в XVI веке, при Иване Грозном, русские пошли на восток, начали сталкиваться с новыми условиями и задумываться о них. Но настоящая работа началась после создания Географического департамента и Академии наук в конце царствования Петра Великого. В начале XVIII столетия настало время больших экспедиций, для участия в которых приглашались зарубежные ученые. Поэтому в истории чаще всего оставались их имена, хотя в действительности исследования вели русские люди, да и само Русское географическое общество, которое возникло в 1845 году, было плодом усилий русской элиты.
Открытие и освоение новых земель несло много удивительного. Когда казаки впервые пришли в Сибирь, они были поражены тем, что не могли вырыть колодцы из-за вечной мерзлоты. И писали царю-батюшке челобитные о том, что земля тут вся мерзлая и ничего с ней сделать нельзя. Поэтому сам термин – «вечная мерзлота» – пришел в мир из России.
– Но наша страна распространялась не только в восточном направлении, но и на север. Причем на европейском севере всегда жили славяне...
– У меня по этому поводу есть собственная гипотеза. Издавна известно о трех восточнославянских нациях: русских, украинцах и белорусах. Но на севере европейской России живут поморы, которые имеют совершенно иной менталитет, нежели жители ее центральной части. Он носит республиканский характер, сродни древним новгородцам. Что вполне понятно: люди с берегов Белого моря никогда не знали ни унижения, ни угнетения. Поэтому даже в наше время чувствуется, что эти наши соотечественники не похожи на нас.
Если бы развитие шло иначе, мы бы имели четвертую восточнославянскую нацию – северороссов, как я их называю. Но усиление Москвы в XVI веке приостановило процесс образования этой нации, подчинив эту территорию московским властям. С одной стороны, жаль, что так получилось. С другой, Северорусь, сохранившись, могла стать еще одной союзной республикой и существовала бы ныне как независимое государство.
Так или иначе, в России проживают 180 народов. Славянских и неславянских, в том числе сравнительно небольших народностей, населяющих берега Волги, – я говорю не о татарах, многочисленном народе, а о более мелких: мордве, удмуртах и так далее. Кстати, их угро-финские языки в этом регионе единственные, не принадлежащие к семье европейских.
Когда я ехал на автобусе из Владимира в Гусь-Хрустальный, был поражен надписями вдоль дороги. Если деревни и города имеют более или менее русские названия, и то не все, то урочища и речки носят, как правило, угро-финские имена. Это следы крупного переселения народов, версия о таких миграциях существует в Европе. А будучи в Германии, я увидел к северу от Гамбурга сплошь славянские названия, начиная с Любека.
Все это подтверждает, что география России носит весьма разносторонний характер, ибо она изучала огромную страну с очень разными условиями и обилием разных народов, что и создавало ее неповторимый облик.
– Но почему же расширение России шло почти исключительно на восток и на север? Потому ли, что пути на запад и на юг были прикрыты более развитыми государствами и многочисленными воинственными народами?
– География тесно связана с историческим развитием. История России сложилась так, что в течение последних 400–500 лет страна из небольшой, ныне центральной своей части постепенно распространяла свое влияние, покоряя народы или ассимилируя их. И в большей мере ассимилировала их именно в направлении на восток и на север. На западе были страны и государства, опережавшие по развитию Россию. Хотя не всегда...
Видимо, сыграло роль монголо-татарское нашествие. Если вспомнить домонгольские времена, то выясняется, что наше государство было продвинуто дальше, чем европейские страны. Одна из многих дочерей Ярослава Мудрого, который выдал их замуж практически во все центральные государства Европы, ставшая женой французского короля, жаловалась отцу на то, что «в Париже все плохо и все не развито – не то что у нас в Киеве».
В XV веке шло освоение окружающего пространства на европейской территории, в XVI – это Урал, выход к азиатским кочевникам, теперешнему Казахстану. Наконец, XVI и XVII столетия – это в полной мере путешествия в Сибирь. Причем тяжелые природные условия русских не останавливали. Была Мангазея, то есть целая часть государства на севере, было освоение северных народов.
Начиная с петровских времен любые политические действия сопровождались географическими исследованиями. Во всех торговых и военных экспедициях всегда участвовали географы-специалисты, которые описывали территорию. Таким было условие Петра. К тому же для XVIII–XIX веков Россия была очень мощным государством. И уже распространяла свое влияние на юг. Не просто пытаясь приобрести эти территории, но и стараясь их развивать. Говорят, что Россия захватывала территории. На самом деле, она старалась приносить туда благо. Могу подтвердить это, ибо я был свидетелем тому в Средней Азии. Географические исследования становились толчком к развитию этих территорий. Скажем, к строительству дорог, появлению городов и развитию хозяйства.
Известно, что текстильная промышленность, сконцентрированная в Ивановской области, получала сырье из Средней Азии, а туда шли ткани из Центральной России. Эти внутрироссийские связи очень быстро развивались, особенно в начале ХХ века. И здесь роль географов была очень велика.
Другой пример из опыта столыпинской России, принявшей решение о серьезных усилиях по ассимиляции Сибири. Там не хватало людей, хотя были прекрасные земли и хороший климат, никогда не существовало крепостного права, и люди имели совершенно другой менталитет. Столыпин совершил блестящую операцию, создав так называемое переселенческое управление – правительственный орган, который занялся переездом крестьян. Им давали землю и денежные пособия, Русское географическое общество способствовало опубликованию абсолютно современного и очень детального Атласа Азиатской России, который использовался при строительстве Транссибирской магистрали. Этот атлас и сейчас не потерял своего значения для развития этих территорий.
– Однако эпоха романтической географии – время великих открытий и путешественников-одиночек, Пржевальского и Миклухо-Маклая, закончилась. Есть ли на планете еще работа для географа-путешественника?
– Наука сильно изменилась в методах, в способе организации и финансирования. Теперь трудно себе представить экспедицию одиночек. Настоящие исследования почти во всех областях науки проводятся коллективами. Многие научные статьи подписываются десятками авторов. Тем более что географические работы ведутся и на исследовательских станциях, и в наземных экспедициях, и с помощью дистанционных методов. Причем применяются не только съемки с самолета, но и со спутников Земли и орбитальных станций, что позволяет увидеть разнообразные структуры, невидимые с земной поверхности.
Возьмем район Аральского моря, по существу, исчезающего или почти исчезнувшего и оголившего обширные земли, с которых разносится соль, порой вплоть до Южного Урала. Космические методы позволяют понять подобные процессы и подсказывают, как с этим злом бороться.
Космические съемки позволяют рассматривать земную поверхность с разрешением в один-два метра. В последние годы появились новые геофизические способы, например гравиметрическая съемка материков. Выяснилось, что физическая масса континентов не остается постоянной – подобные изменения вызываются разрастанием и убыванием ледников. В качестве новых инструментов географических исследований можно назвать геоинформационные системы, когда с помощью компьютерного картографирования территории моделируются природные процессы. Все больше исследований проводится на дне океанов, где нас ждут новые географические открытия.
Среди недавних традиционных географических открытий я бы назвал успешный поиск истока Амазонки. Этот исток был найден несколько лет назад известным польским путешественником Яцеком Палкевичем, которого сопровождал мой сотрудник Сергей Ушнурцев. У ручейка, дающего начало Амазонке, они поставили флаги двух географических обществ – польского и русского.
Большую ценность представляют экспедиции Петра Боярского из Санкт-Петербурга, который ищет в Арктике следы российских полярников. Ну и главное – обнаружение под четырехкилометровой толщей Антарктического ледника озера Восток размером в треть Байкала и глубиной до километра.
Существование воды подо льдами шестого континента было теоретически предсказано сотрудником Института географии, теплофизиком, ныне членом-корреспондентом РАН Игорем Зотиковым. Первую статью на эту тему он опубликовал на русском языке в 1961 году и два года спустя – на английском. В конце концов озеро было открыто совместными исследованиями России, Франции, Англии и Соединенных Штатов. Уже в 70-е годы мы заняли ведущее место по развитию бурения во льду. И пробурили скважину глубиной более 3630 метров на нашей антарктической станции «Восток». Эти работы завоевали признание всего научного мира, так как извлеченные из скважины образцы льда позволяют проследить за эволюцией климата и атмосферы планеты на протяжении многих сотен тысяч лет…
– И сделать вывод о потеплении климата, предсказываемом многими?
– Они показывают, что на Земле не может быть беспредельного потепления и беспредельного похолодания. Потепление сменяется похолоданием, и наоборот – таков закон природы. Мы все еще не знаем – космические, внутриземные или иные причины тому виной.
В течение последнего миллиона лет каждые сто тысяч лет продолжается ледниковый период, а потом возникает период межледниковья. В последнем таком периоде мы сейчас живем. Он длится уже одиннадцать тысяч лет, и есть все признаки того, что в многолетнем масштабе происходит не потепление, а похолодание и нас ждет все-таки ледниковый период.
У географов есть черты, отличающие их от иных ученых. Они изучают природу, отсюда значительный запас романтики и большая общительность. Но вместе с тем географы относятся к окружающему с определенной иронией. Ибо отдают себе отчет в том, что все относительно: если сейчас холодно, то завтра все равно будет тепло. Если сейчас тепло, то затем будет холодно. Итак, общительность, любовь к природе, ирония и чувство коллективизма. Вот каким я вижу образ специалиста-географа.