http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=547a3dbc-f442-4027-ae6a-93a163d5ce4b&print=1© 2024 Российская академия наук
Александр Сергеев: Чтобы инициировать и выполнять совместные программы, РАН надо изменить юридический статус.
Как сделать сотрудничество российских и белорусских ученых более эффективным? Быстро доводить перспективные разработки до внедрения? Об этом корреспондент "СОЮЗа" беседует с президентом РАН Александром Сергеевым.
Александр Михайлович, вы только что вернулись из Гродно, где проходил очередной Форум регионов Беларуси. Он чем-то отличался от подобных предыдущих мероприятий?
Александр Сергеев: Отличался кардинально. Все участники единодушно отметили: впервые мы увидели настоящее паломничество в Беларусь делегаций из самых разных регионов России. Причем много первых руководителей, губернаторов. Причина понятна - по многим видам продукции наша импортозависимость велика. Когда закончатся запасы, прежде всего комплектующих, предприятия могут просто встать. Как следствие - социальная напряженность.
Так вот сейчас выяснилось, что по многим позициям белорусы способны заместить до половины импорта в самых разных отраслях экономики, например, машиностроении, станкостроении, АПК, микроэлектронике. Здесь им удалось сохранить высокий уровень компетенций. Это не значит, что уже завтра предприятия начнут выпускать продукцию для импортозамещения в требуемых объемах. Но очевидно, что им для этого не надо много времени, они не начинают с нуля, готовы быстро наращивать производство.
Похоже, что наши руководители открыли для себя Беларусь, как Колумб открыл Америку. В целом белорусскими и российскими учеными уже выполнено более 50 важнейших научно-технических программ. А что с внедрением? Ведь в России это всегда было очень "больное" место.
Александр Сергеев: Это "больной" вопрос и для наших совместных программ. Причины самые разные. Все зависит от конкретной ситуации. Вот несколько наиболее ярких примеров. Например, программами Союзного государства поддерживался проект по созданию лактоферрина.
Этот белок - основной компонент врожденного иммунитета. Он обладает очень сильными бактерицидными и антивирусными свойствами. Младенец наследует ген лактоферрина от родителей, что в первые месяцы жизни защищает его от патогенов. Понятно, что очень заманчиво получить такой белок искусственно, он может стать основой для различных лечебных препаратов.
Это впервые в мире удалось в рамках совместной программы российских и белорусских ученых. Казалось бы, прорыв. Надо как можно быстрей внедрять, превращать разработку в инновацию и выходить с ней на рынок.
Так в чем же дело?
Александр Сергеев: В том, что лактоферрин получен от генно-модифицированных животных. Козам методами генной инженерии введены гены, которые отвечают за производство белка. И тут в дело вступают связанные с ГМО законы. У них законодательство более современное, а у нас все предельно жестко: разрешены только эксперименты, а результаты ни в каком виде не должны покидать стены лаборатории. Поэтому внедрение важнейшей уникальной разработки затормозилось.
Аналогичная ситуация и со льном. Это и продукт питания, и техническая культура. Получаемое из него волокно используется в самых разных сферах, начиная с одежды и кончая порохами и разнообразными композитами. Так вот, опять же методами генной инженерии в наших совместных проектах выведены уникальные сорта льна с широким спектром применения. Бери и внедряй. Но опять все упирается в закон о ГМО.
Эта история с ГМО у нас тянется много лет, многие авторитетные ученые устали доказывать их безопасность, но законодатели стоят насмерть.
Александр Сергеев: Могу сообщить, что дело сдвинулось. Полгода назад мы обратились к главе Совета Федерации Валентине Ивановне Матвиенко с обоснованием того, что мы совершаем ошибку, ограничивая развитие новых направлений генной инженерии, на которые делают ставку ведущие страны. И без изменения законодательства в области генной инженерии никакого технологического суверенитета в этой сфере у нас не будет.
По положению Союзного государства проекты в области науки и техники не финансируются. Только масштабные, долгоиграющие программы
Валентина Ивановна и Совет Федерации пошли навстречу. Мы создали с законодателями совместную рабочую группу и очень быстро подготовили закон, который выпустит разработки генных инженеров из стен лабораторий. Проект закона уже прошел согласование в обеих палатах парламента и находится на экспертизе в правительстве.
И еще один пример - "кефирная" вакцина от ковида, созданная в Институте экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге. Уникальная разработка. Чтобы привиться, не надо никаких уколов. Человек пьет специально приготовленный кисломолочный продукт и защищается от опасного вируса. Важно, что технология простая, выпуск такой вакцины можно организовать на обычных молочных заводах. Идею поддержал Постоянный Комитет Союзного государства. Ученые наших стран начали договариваться о взаимодействии - что будет делаться в России, что в Беларуси. И дело застопорилось… Нет каких-то 20-30 миллионов рублей, чтобы завершить доклинические испытания. Их никто не может выделить, так как эта работа пока не входит в программы Союзного государства.
Созданный российскими и белорусскими учеными тренажер помогает людям со спинальной атрофией
То есть надо ждать, когда чиновники двух стран сформируют масштабную программу, она пройдет все этапы согласований, ее утвердят все инстанции Союзного государства, и тогда, возможно, откроется финансирование. А мы говорим, что времени на раскачку нет. Технологический суверенитет всем нужен был еще вчера.
Александр Сергеев: Вы затронули один из самых принципиальных вопросов нашего сотрудничества. Недавно было принято решение, что 28 новых союзных программ будут финансироваться из совместного бюджета. Механизм финансирования научно-технических программ существует давно, но опыт показывает: на их подготовку, согласование и запуск уходит очень много времени. Много участников, большие бюджеты, разные законодательства и т.д. Пока пройдут все эти стадии, интерес к некоторым программам у их инициаторов вообще теряется. Потому что поезд уже ушел, в мире это уже сделано.
Но почему мы зациклились на программах? Ведь есть другой вариант совместных научных работ - проекты Союзного государства. Их гораздо легче продвигать и реализовать. Хотя бы потому, что финансирование на уровне сотен миллионов рублей, а не десятков миллиардов, на которые рассчитаны программы. К сожалению, до сих пор по положению Союзного государства проекты в области науки и техники не финансируются. Только программы.
Поэтому мы обратились в Постоянный Комитет Союзного государства с предложением разрешить финансировать научно-технические проекты, например производство той же кефирной вакцины или производство лекарственных препаратов из лактоферрина. Уверен, дело пойдет намного динамичней.
Могу сказать, что у нас в портфеле немало очень перспективных проектов, которые надо срочно запускать, не дожидаясь, когда их включат в масштабные программы.
Расскажите о нескольких, наиболее интересных.
Александр Сергеев: Скажем, в прошлом году первая в истории Союзного государства премия в области науки была присуждена за разработку многослойного экрана, который защищает космическую технику от различных вредных воздействий. Такие экраны установлены на космическом аппарате, который отправился в рамках международной миссии к Меркурию, где приборам придется работать вблизи Солнца в экстремальных условиях. Но эта технология может быть использована для важных задач и в околоземном пространстве, и на Земле. В частности, мы должны защитить нашу технику, в том числе и ракетно-космическую, от разных, скажем так, нежелательных воздействий. Понятно, что такие экраны надо как можно быстрее внедрять, не дожидаясь, когда они попадут в долгоиграющие программы.
Еще один проект связан с квантовой связью. В прошлом году в России анонсировали создание первой линии квантовой связи: Москва - Санкт-Петербург. Сейчас предлагаем сделать линию квантовой связи Москва - Минск на основе нашей элементной базы. Это абсолютно защищенный канал, который предназначен для передачи конфиденциальной информации как для государственных органов, так и в сфере бизнес-услуг. Казалось бы, есть прекрасный проект, мы им начали заниматься. И опять встал вопрос, как гармонизировать источники получения средств. Еще один проект связан с "зеленой повесткой".
Вроде о ней уже забыли. Вот в Европе даже уголь начали сжигать…
Александр Сергеев: Согласен, вопрос сейчас ушел в тень, но не снят с мировой повестки дня. Нынешний кризис закончится, и "зеленая повестка" вернется. Не только в Европе и Америке, но и в Азии. И нам придется создавать национальную систему мониторинга парниковых газов, чтобы отстаивать в спорах с оппонентами нашу позицию.
Мы предложили сделать систему национального мониторинга параллельно и для Беларуси. Во-первых, это проще, так как по площади страна намного меньше России. И некоторые полученные здесь результаты можно потом перенести на нашу страну. Во-вторых, она интересна тем, что принимает на себя удар "грязи", которая летит из Европы. Ведь роза ветров проходит как раз через Беларусь. Достаточно посмотреть на карту выбросов СО2, где видно, что Европа вся "черная".
Имея такую систему мониторинга, мы увидим, сколько "грязи" в Беларусь влетает, сколько вылетает, сколько ловят здешние леса. Может, Беларусь - вообще чистильщик Европы? И если так, то можно совсем по-другому разговаривать с европейскими чиновниками. Могу сказать, что белорусов этот проект очень заинтересовал.
Понятно. Все проекты, о которых вы рассказываете, крайне актуальны, но их надо продвигать. Тот же лактоферрин, вакцины, квантовая связь… У нас в России с этим большие проблемы, а через чиновничьи барьеры двух государств пробиться в разы сложней. Словом, возвращаемся к тому, с чего начали: как ускорить внедрение?
Александр Сергеев: С белорусской стороны все очевидно. Статус Национальной академии наук Беларуси позволяет ей инициировать, выполнять и сопровождать программы и проекты Союзного государства. У нашей академии статус обыкновенного бюджетного учреждения ФГБУ, а потому она такого права не имеет. С российской стороны это прерогатива только министерств и ведомств - Минобрнауки, Минздрава, Минсельхоза и далее по списку. И наши белорусские коллеги разводят руками: мы все готовим за месяц, а когда переходим в российское поле, то видим, что у вас нет по-настоящему заинтересованных лиц.
Мы сейчас активно работаем со всеми ветвями власти над повышением юридического статуса РАН от обыкновенного бюджетного учреждения до Государственной академии.
Этот статус позволит РАН, в том числе, инициировать, сопровождать и выполнять программы и проекты Союзного государства. И тогда, наконец, с российской стороны появится конкретный заинтересованный партнер, который за все отвечает и с кого можно спросить.