Версия для печати
Вернуться к списку

Формула научного прорыва

На вопросы корреспондента "ПГ" отвечает Олег Смолин, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию и науке, доктор философских наук, член-корреспондент Российской академии образования.

- Олег Николаевич, вы можете раскрыть секрет: как в ежегодное Послание Президента Федеральному Собранию попала строчка о нанотехнологиях?

- Точно не знаю. По слухам, которые ходят в научном сообществе, директор Института имени Курчатова сумел рассказать Президенту, что это такое, и таким образом убедить Президента в важности этих технологий.

- Апеллировать к умному руководителю - давно освоенный путь. Но в России принят закон, по которому приоритетные направления в науке должны определяться на конкурсной основе. Этот закон не действует?

- Закон действует. И я могу привести два примера его реализации: один позитивный и другой негативный. Начну с позитива.

Уже более десятка лет в Российской Федерации работают три основных фонда, которые обеспечивают отбор перспективных направлений научных исследований на конкурсной основе. Это Российский фонд фундаментальных исследований, Российский гуманитарный научный фонд и Фонд поддержки малых форм предпринимательства в области науки и высоких технологий, сокращенно именуемый Фондом Бортника по имени его руководителя. Отбор организован так, что его осуществляют эксперты самого научного сообщества. Каждый год Комитет Госдумы по образованию и науке слушает отчёты о работе этих фондов, они предъявляют нам свои результаты. И по моим сведениям, какого-то недовольства в научных кругах их деятельность не вызывает.

Параллельно приоритетные направления в научных исследованиях определяются и в Правительстве РФ. Как правило, тоже на конкурсной основе. Но главным образом конкурс проводится формально, с учётом экономических показателей, что в сфере науки мало значимо. А хуже всего, что недавно с подачи Правительства большинство Госдумы отменило аккредитацию научных организаций. И теперь, в соответствии с законом, в конкурсе на проведение научных исследований могут участвовать все кому не лень. Даже бензоколонка вправе заявить проект в области ядерной физики и, как предприятие рентабельное, его выиграть. Вопрос только в цене.

В подтверждение напомню о том, как никому не известная компания "Байкал Финанс Групп" выиграла конкурс, связанный с приобретением активов ЮКОСа. И аналогичных примеров достаточно много.

Учёные всех академий крайне недовольны тем порядком, который вошёл в силу в связи с отменой обязательной аккредитации научных организаций. В научных кругах считают, что количество хрестоматийных "рогов и копыт", делающих заявки на научные исследования, сейчас существенно выросло. И значительная часть денег, предназначавшаяся серьёзным учёным, в итоге попала в руки неведомо кого, в том числе всякого рода Грабовым.

- А правда ли, что Правительство с будущего года намерено закачать в науку бешеные средства?

- Все обещания увеличить поддержку не могут компенсировать допущенных потерь. Уместно напомнить, что за 90-е годы финансирование науки в России сократилось примерно в 20 раз. Известно, насколько бедственно положение в сфере образования. Но даже там финансирование сократилось в меньшей степени - примерно в 8 раз. В результате за 10 лет занятость в научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах упала с 1, 9 миллиона человек до 770 тысяч человек. Такого крушения, пожалуй, не пережила никакая другая отрасль. Хотя наращивание финансирования в науке в последние годы и происходит, но крайне медленно. Из федерального бюджета ей достаётся примерно 0, 3 процента от валового внутреннего продукта. В странах Евросоюза эта цифра на порядок выше. В Соединенных Штатах ещё выше, чем в странах Евросоюза.

Раз за разом большинство Госдумы и Правительство отменяют налоговые льготы для науки. И сейчас она обложена налогом наравне с водкой, табаком и газом. Нобелевский лауреат Виталий Гинзбург недавно заявил в одном из интервью, что, по его мнению, положение науки в Советском Союзе при Сталине было лучше, чем сейчас.

- Вы считаете, это приемлемо - повторить в развитии науки сталинский опыт?

- Повторить его невозможно. Сейчас никто не будет работать так, как в 30-е годы работали наши деды: в полной изоляции, в каких-то закрытых "шарашках". Они ведь вкалывали не из страха. А потому что считали себя обязанными принести пользу науке и стране.

В нынешнем веке наука не может развиваться без высокой степени свободы - научного творчества и самоуправления. Это очевидно. Но тем не менее Госдума с подачи Правительства принимает законы, которые ограничивают и свободу творчества, и свободу самоуправления. Теперь у нас уставы Академий наук будут утверждаться властями, а президентов Академий наук будут назначать Правительство или Президент. Такого ущемления свободы не допускали даже в советские времена.

- А много ли учёных в нынешних властных структурах?

- Вряд ли в отечественной истории удастся найти другой период, когда бы в составе правящей политической элиты было так много людей с учёной степенью. К середине 90-х годов восходит легенда, согласно которой на одном из заседаний правительства премьер-министр Черномырдин задал своим коллегам вопрос: "Кто из вас имеет учёные степени?" И попросил "остепенённых" поднять руки. И когда выяснилось, что степени имеют все, недоуменно продолжил: "За что же вы так не любите науку, мать вашу?"

Впрочем, совершившийся при правительстве Гайдара "поход учёных в политику" быстро сменился на противоположную тенденцию - "поход политиков в науку". Принятое ВАК специальное решение особо отслеживать кандидатские, а тем более докторские диссертации высокопоставленных чиновников этого похода остановить не смогло.

- Каков ваш прогноз: нанотехнологий обеспечат прорыв?

- Нанотехнологий - одно из самых перспективных направлений научных исследований, которое способно обеспечить новое качество эволюции. Но для прорыва этого мало. Государство должно выделить как минимум два десятка крупных научных проектов, профинансировать их, подготовить нужных специалистов. Другого пути в будущее у нас просто нет.