Версия для печати
Вернуться к списку

"БЕЗ ВИДА ИЗ КОСМОСА МЫ ЖИЗНИ НЕ МЫСЛИМ"

— Какова роль космических исследований для глобальной науки?

— Я бы так постарался ответить: роль космических исследований для глобальной науки, и как эта наука сама по себе должна быть организована. Начну со второго. Безусловно, тут я поддержу многих… Мне на ум приходит высказывание Николая Евгеньевича Каблова, академика РАН, я полностью согласен с ним, что должен быть государственный сектор науки. Причем надо, конечно, опираться на те традиции, которые в своей стране есть. Наука зачастую организована в университетах, и там есть лаборатории мирового класса, у нас она была в академических институтах. В этой связи я, откровенно говоря, с тревогой слежу за тем, что происходит.

Я считаю это не самым удачным действие правительства, таким образом организованная реформа РАН. Должен быть государственный сектор науки, и должны быть крупные финансируемые исследования, в том числе фундаментальные космические исследования. Это, безусловно, касается таких структур, как Институт космических исследований Российской академии наук, Институт геохимии имени Вернадского, целый ряд других институтов. Часть из них, кстати, есть при вузах, например, Государственный астрономический институт имени Штернберга при МГУ, ядерной физики при МГУ, Институт астрономии РАН, Институт земного магнетизма Российской академии наук и так далее. Вот очень важно, чтобы эти институты развивались. Притом, что до сих пор молодежь и из этих институтов уезжает за рубеж.

Читайте также: Без воды у человечества нет будущего

Что же касается роли самой космической науки для земли, то она колоссальна. Можно вспомнить только Хаббл — околопланетный орбитальный телескоп, за годы своего полета принес такую лавину информации, которой раньше не было. Он просто полностью изменил наши представления о вселенной.

Открытие экзопланет — это тоже история, наверное, последних 15 лет. Теперь, наш Радиоастрон — великолепный совершенно инструмент. Россия 20 лет в астрофизике ничего не делала, в 11-м году, наконец, выпустили мы этот Радиоастрон, с которым обсерватории всего мира взаимодействуют — тоже колоссальный поток информации.

Изучение вселенной, конечно, дает очень много. Если мы говорим о том, что это дает Земле непосредственно, вот как бы в практике земной, я тут буду трюизмы говорить, но посмотрите…

Изучение погоды невозможно без спутников, связь вся сейчас спутниковая, дистанционное зондирование Земли становится все более адресным — уже для конкретного потребителя, скажем. Каспийский трубопроводный консорциум ведет свои раскопки по землям, где раньше скифы были, изучение из космоса дает понимание того, где были курганы и, соответственно, дает возможность окультуривать точечно эту территорию. Это только один пример. Без вида из космоса мы сегодня жизни не мыслим.

Правда, здесь надо сказать и о другом: всплеск космических технологий сменяется другой волной, они становятся более нишевыми. Возникают некие, допустим, технологии сотовой связи, которые вытесняют космическую связь. Возникают технологии аэрофотосъемки с помощью беспилотников, которые в значительной степени вытесняют… космические. Идет такое противостояние, соревнование на более высоких витках.

С другой стороны, мы начинаем уже видеть попытки того, чтобы небесные тела вошли в сферу экономики. Американская компания пытается создать некий космический флот, который будет заниматься извлечением полезных ископаемых из астероидов. Все больше попыток освоить луну, и вот это, на мой взгляд, попытки как бы диалектически противоположные, которые будут всегда идти. Экономика будет, с одной стороны, всегда привязана к Земле, и становиться все более изощренной в научном плане, но в то же время человечество начнет все больше захватывать околоземные, не только наземные пространства в сферу своей уже экономики, а не только науки.

— Мы же понимаем, что уже становится тесно человечеству, и сложно делать прогнозы, когда нам будет настолько тесно, что мы полетим осваивать миры. Во всяком случае, произведений литературы на эту тему уже достаточно.

— Да. Согласен.

— Но вернемся от глобальных взглядов на космическую науку к реальному положению дел. Очевидно, что большой космос России уходит от секретности, от "страшной военной тайны". Без международного сотрудничества мы не сможем идти вперед, и космонавтика — одна из отраслей, которая пионер в этой сфере.

— Тут сразу два комментария. Первый — насчет тайны. В какой-то момент такая лукавая, но очень позитивная подмена была сделана еще Сергеем Королевым, когда готовились баллистические ракеты — "семерки", потом их усилили до возможности вывода полезного груза на орбиту — таким образом появился первый спутник. Космическая компонента, как правило, в значительной своей части не является военной. Я, конечно, не беру военную космонавтику: военные спутники слежения, разведки и так далее.

Космонавтика вышла из военно-политического противостояния и стала все более гражданской. В этом плане в ней, скорее, можно искать коммерческие секреты, чем военные. Если говорить о нашей космонавтике, то там коммерческих секретов, честно говоря, не так уж и много, она просто отстает по многим технологиям. Это один комментарий.

И другой: невозможно сейчас серьезные программы делать в одиночестве, в изоляции. Я могу понять поддержание спутниковой группировки ГЛОНАСС. Это национальная безопасность. Я могу понять поддержание группировки геостационарных или подвижных спутников связи. Но если мы говорим о каких-то других программах, всегда нужно помнить о международном сотрудничестве, более того, его надо сейчас искать. А уже если мы будем говорить о Луне, об освоении Солнечной системы, то тут нам не обойтись без технологических альянсов с какими-то странами, причем, сразу скажу, возможно, это не американцы.

— Приоритеты отдавать сотрудничеству с Китаем или с Индией?

— Индусы, бразильцы, может быть, канадцы в какой-то степени. Где-то с нами будут готовы сотрудничать китайцы, об этом надо думать тоже.

— Вот, мы говорим, огромная программа международного сотрудничества в разных отраслях — в космосе очень много проектов. Но возникла ситуация с кризисом на Украине — уже просто все измучились ожиданием санкций, а когда эти санкции услышали — как-то даже несерьезно. Между тем, уже сказали о том, что какие-то военные программы будут свернуты, либо приостановлены, либо закрыты. Как же может развиваться международное партнерство в космосе на фоне таких бряцаний оружием и заявлений политиков.

— Скажу банальную вещь: каждый кризис — это еще и возможности. Если кризис ведет сейчас к охлаждению отношений с Соединенными Штатами, к моему большому сожалению, надо искать других партнеров именно в технологической сфере. Об Украине тоже сказал бы пару слов.

Читайте также: Пилот Капанина: Четверть века в золотом небе

К моему огромному сожалению, сейчас надо предпринимать какие-то действия и спасать сотрудничество с теми, с кем мы в космонавтике традиционно взаимодействовали. Это, прежде всего, НПО "Южное" в Днепропетровске — это крупнейшее предприятие-разработчик ракетно-космической техники — как военных ракет, так и мирного космоса. Там ракета-носитель "Зенит", двигатели к ней и многое другое разрабатывается. Запорожье — это авиационные двигатели, Харьков — авиационно-космическое приборостроение.

Надо как-то думать о дальнейших отношения, потому что действительно мы были единым…

— Как мы можем думать, если слышатся безответственные объявления о возврате ядерного оружия…

— Я бы предложил вплоть до того, чтобы приглашать сюда специалистов из этих предприятий и давать им здесь жилье, работу. Давать им возможность основывать предприятия, восстанавливать технологические линейки прямо здесь, в России.

— Ну, вообще, это было бы правильное решение…

— К примеру, "Зенит" возьмем. Ракета-носитель "Зенит" — 70 процентов, примерно, комплектующих делается в России — и если мы считаем, что ракета-носитель нам нужна, то тогда думать надо о сборке здесь этой ракеты. Я полагаю, что люди, которые сейчас отвечают за оборонно-промышленный комплекс, на самом деле вовсю над этим делом работают и думают.

Руководители предприятий оборонно-промышленного комплекса на Украине — люди вменяемые, адекватные, многие из них еще с советской закалкой — мы их знаем, уважаем, хорошо к ним относимся и с тревогой думаем об их будущем. Вполне возможно, надо подумать о том, чтобы они сюда переехали. Вы меня простите, я откровенно говорю…