Версия для печати
Вернуться к списку

РОССИЙСКАЯ НАУКА. ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ.

Общим местом стало утверждение о том, что у нас сейчас нет дальновидной, эффективной, научно обоснованной политики ни в одной сфере жизнедеятельности, в том числе — в технологической, инновационной, образовательной и научной.

После того, как о важности прогноза, планирования и разработки стратегии России начал говорить президент РФ, можно было ожидать появления "стратегий", "концепций" и "доктрин" разного сорта.

И, действительно, такие стратегии появились. В этих заметках мы обсудим проект "Стратегии научно-технического развития Российской Федерации до 2035 года", подготовленный фондом "Центр стратегических разработок", которым ныне руководит А.Л. Кудрин по заданию Министерства образования и науки Российской Федерации (вариант от 5 мая 2016 года), и реакцию на него научного сообщества. Этот документ, судя по предыдущим, имеет все шансы быть принятым и повлиять на инновационную сферу России.

Во-первых, идеи, логика, аргументы и предложения "Стратегии" показывают преемственность документа по отношению ко всем прочим, которые писались в этом жанре по поводу инноваций в последние 20 лет. Чувствуется стиль, рука, интеллектуальная, а возможно, и организационная близость к авторам предшествующих работ по этому вопросу из Высшей школы экономики (ВШЭ) и Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС).

Второе достоинство состоит в том, что авторы не рассказывают, какова судьба предшествующих "инновационных документов", принятых правительством, и результаты их реализации. Думаю, что это сделано из гуманитарных соображений, чтобы не огорчать читателей документа. Идеологом развития национальной инновационной системы (НИС) России по пути, предложенному в "Стратегии", можно считать бывшего министра образования А.А.Фурсенко. Ситуацию он оценивал весьма сдержанно: "Однако отсутствие яркого эффекта от НИС сегодня вовсе не означает, что была проведена бесполезная работа, были бессмысленно затрачены деньги. Просто теперь систему надо настраивать. При этом роль государства должна быть паритетной по отношению к остальным участникам НИС, а его вмешательство не может быть навязчивым…".

Россия — цивилизация или колония?

Бесполезно спорить о терминах, если мы исходим из разных аксиоматических и аксиологических систем. "Большие вызовы", которые находятся в основе "Стратегии", не являются новыми. Они стары, как мир. Гегемон стремится в максимальной степени "доить" своих вассалов. Те же, в свою очередь, стараются всеми возможными способами уменьшить объём выплачиваемой дани (минеральных, людских, интеллектуальных, организационных и других ресурсов) и расширить свои возможности.

Первый путь состоит в том, чтобы ублажать глобального гегемона и хорошо исполнять роль "ресурсного донора". Именно по этому пути и призывает идти "Стратегия", предусматривающая встраивание научных организаций России в международные кооперации "на подхвате", образование, готовящее "квалифицированных потребителей", и тех, кто "может не разрабатывать, а адаптировать технологии" — очевидно, созданные другими. Наглядный пример — программа "5-100-20", о которой одобрительно отзываются авторы "Стратегии". Согласно этой программе, пять вузов России к 2020 году должны войти в первую сотню вузов некоторого международного рейтинга. Зачем это надо делать и какой в том толк, — ни чиновники Минобрнауки, ни руководители страны объяснить не могут. Наверно, надеются, что их похвалят "сверху".

Второй путь выбирает другая группа элиты. Осознав своё незавидное положение и глубину зависимости от гегемона, она стремится понять реальное положение дел и пределы своих возможностей, а затем эти пределы расширить. Именно по этому пути пошёл Александр Невский в своё время.

Но тогда нужна собственная промышленность, которую не задушить санкциями, первоклассное образование и подготовка разработчиков технологий, плюс настоящая, а не "бумажная" наука и инновации. К сожалению, "Стратегия" исходит из другой, "колониальной" системы аксиом.

Люди, технологии и будущее

Авторы "Стратегии" — очевидно, чтобы не утомлять читателя, — убрали почти все количественные данные. Однако во множестве случаев, в особенности — при принятии решений, знание количественных данных или результаты анализа моделей помогают избежать ненужных споров и позволяют действовать более точно и эффективно.

Важная роль моделей состоит в том, что они зачастую помогают отделять главные факторы (в теории самоорганизации или синергетике их называют параметрами порядка) от второстепенных.

Итак, какие же модели описывают глобальные процессы, и каковы в этом случае параметры порядка? Первая попытка ответить на этот вопрос была предпринята Дж.Форрестером, назвавшим свой подход системной динамикой (позже его стали называть мировой динамикой). Важный шаг был сделан во многом благодаря работам выдающегося просветителя России С.П.Капицы, предложившего выделить минимальное число параметров порядка в моделях мировой динамики таким образом, чтобы они верно описывали закон роста населения Земли на протяжении последних ста тысяч лет. В настоящее время этот подход наиболее точно и последовательно воплощён в модели, построенной А.В. Подлазовым и основанной на технологическом императиве. Этот императив исходит из того, что мы являемся технологической цивилизацией, и для нас параметрами порядка на глобальном уровне являются численность населения Земли и уровень развития жизнесберегающих технологий.

Из этой модели следует, что состояние и перспективы России определяются прежде всего числом людей, средней ожидаемой продолжительностью жизни и уровнем технологий, а также непосредственно связанной с ним инновационной сферой.

Эти факторы как-то выпали из обсуждаемой стратегии. Попытаемся восполнить этот пробел. Один из наиболее авторитетных медицинских журналов "Ланцет" изучил, как менялась продолжительность жизни людей в разных странах мира с 1990 по 2013 год. В целом и в богатых, и в бедных странах люди стали жить дольше. Средняя продолжительность жизни в мире выросла на 6,2 года и достигла 62,4, а продолжительность здоровой жизни (без заболеваний, существенно снижающих её качество) на 5,4 года. К сожалению, показатели нашей страны значительно скромнее: граждане России за 23 года стали жить только на 1,7 года дольше, а продолжительность здоровой жизни у них увеличилась на 1,6 года.

Будущее за теми странами, которые смогут находить талантливую молодёжь, давать ей превосходное образование и использовать на тех позициях в обществе, где деятельность будет давать наилучший результат. Именно с человеком связаны и основные риски, и открывающиеся возможности XXI века.

Ситуацию с инновациями, изобретениями и нововведениями прекрасно характеризует число патентов, ежегодно выдаваемых в стране. Лидером здесь является Китай (1млн.300тыс.), в США — 500 тыс. В советские времена граждане нашей страны получали в среднем 300 тысяч патентов.

В новой России ситуация иная — ежегодно выдаётся около 29 тыс. патентов. Это означает, что несмотря на все заклинания руководителей Минобра, национальной инновационной системы в нашей стране создать так и не удалось.

Но, может быть, можно обойтись без неё и далее следовать "гайдаровской парадигме", исходящей из того, что наука у нас серая, рынок сам отрегулирует, а всё, что будет надо, купим? К сожалению, нет, — в этой сфере начинает всё большую роль играть не экономика, а геополитика. В самом деле, вклад России в глобальный валовый продукт составляет около 3%, численность населения — около 2% от мирового, а доля нашей страны на рынке высокотехнологичной продукции составляет около 0.3%… Вместе с тем на территории РФ сосредоточено, по оценкам экспертов, более 30% минеральных ресурсов мира. Этими богатствами надо пользоваться, их надо уметь защищать.

Отсюда следует, что инновационную активность в стране надо поднять в 10-20 раз. Подобные масштабные социально-технологические проекты успешно осуществились и в СССР, и в ряде других стран. Очевидно, они могут быть реализованы и в новой России.

Но что делать дальше с потоком идей, изобретений и инициатив? Нужна научная, технологическая, маркетинговая и прочие экспертизы. Известно, что в Кремниевой долине венчурные фонды поддерживают только 7 проектов из 1000. Раньше за экспертизу могла взяться Российская академия наук (РАН) до её разгрома в 2013 году, в результате которого у этой научной организации изъяли научные институты. Тем не менее сейчас в стране ещё возможна организация серьезной экспертизы, позволяющая снизить до приемлемого уровня риски вложений в инновационный сектор экономики России.

Цели, средства и системная целостность

С 2014 года Россия живёт в условиях достаточно жёстких западных санкций, против неё ведётся информационная, финансовая, когнитивная война. Инновации исключительно важны и должны самым активным образом развиваться в оборонном комплексе России. Казалось бы, время споров прошло, настало время мобилизации во многих сферах, в том числе и в инновационной. Но авторы обсуждаемой "Стратегии" думают иначе. Их безмятежность изумляет многих видавших виды экспертов. Трудно отделаться от ощущения, что эту "Стратегию" достали из заветных запасников гайдаровского института или ВШЭ, куда сваливались бумаги, писанные в лихие 90-е…

Поэтому о некоторых вещах, писавшихся и обсуждавшихся тогда, стоит напомнить. Чтобы автомобиль ехал, желательно иметь ветровое стекло, навигатор, руль и необходимо — мотор и колёса. Чтобы наука, образование и инновации играли существенную роль в экономике страны, должен быть замкнут круг воспроизводства инноваций.

Роль ветрового стекла играет система научно-технической информации, которая развалена. Роль навигатора (условно стоящего один рубль) играют фундаментальная наука, дающая новое знание, и система образования. И то, и другое сейчас активно разваливает Минобрнауки, подобно средневековым алхимикам пытаясь соединить несоединимое. Руль связан с целеполаганием. С этим сейчас плохо…

Перед отечественной наукой и инновационной сферой российские элиты ставить задачи пока не научились. Просить же учёных увеличить цитируемость в западных базах данных, вырастить индекс Хирша может только хозяин, который не знает, чем же занять работников.

Роль "мотора" играет прикладная наука, которая уже стоит десять рублей и в которой делается 75% изобретений. Она в основном была развалена ещё в 1990-е годы. Роль "колёс" играют опытно-конструкторские разработки, создание массовых технологий и вывод инновационной продукции на рынок. К сожалению, капитализм в России не состоялся. Крупных высокотехнологичных инновационно-ориентированных компаний мирового уровня так и не появилось…

Что же планируют авторы "Стратегии"? Вместо "руля" и целеполагания они предлагают немыслимое количество бумаг и замечательные термины: "большие вызовы", "киберфизические системы", "224 перспективных направления задельных исследований", "глубинное обучение". Вы можете представить одновременное движение по 224 направлениям в интересах 74 отраслей? А авторы "Стратегии" могут!

Сильный ход авторы предложили с "мотором" — нет и не надо. По их мысли, надо сразу от фундаментальной науки переходить к товарам и технологиям, к "научному предпринимательству". Диво дивное, чудо чудное!

С колёсами тоже всё просто: поскольку российская наука является частью мировой, то надо "входить в кооперации" и работать на зарубежных дядей, которые и будут выпускать инновационную продукцию. Гордиев узел разрублен в отличном стиле!

Очевидно, обсуждаемая "Стратегия" — не первая и не последняя. Наверно, все помнят грустную судьбу "Стратегии — 2020", "4 И" (инновации, инвестиции, институты и инфраструктура), к которым потом добавили пятую "И" (интеллект) и т.д. Авторы обсуждаемого документа не отвечают на очевидный вопрос — почему оказались бесполезными эти документы и почему судьба их детища должна оказаться иной. Попробуем разобраться.

Развитие образования и науки имеет простой экономический смысл — они прежде всего позволяют находить новые ресурсы развития и замыкать следующую положительную обратную связь: вложения в науку дают новые ресурсы для экономики и позволяют создавать новые технологии, предприятия, а иногда и отрасли промышленности — это даёт возможность более эффективно использовать имеющиеся невосполнимые ресурсы — это экономит ресурсы для дальнейшего развития, социальных программ, активной поддержки науки и образования.

Наглядный пример. В 1962 году Нобелевская премия по медицине была получена Дж.Уотсоном, М.Уилкинсом и Ф.Криком "за открытие структуры нуклеиновых кислот, ответственных за передачу наследственных характеристик от поколения к поколению". Это фундаментальное исследование привело с 1990-х годов к огромному количеству работ в сфере прикладной науки, направленных на создание технологий расшифровки структуры ДНК. С 2000 по 2010 год цена такого анализа уменьшилась примерно в 20 тысяч раз. И, наконец, в последние годы эти разработки пришли в промышленность. По словам действсующего американского президента, каждый доллар, вложенный в программу "Геном человека" в США, уже принёс 140 долларов прибыли американской промышленности. Это ещё раз подтверждает ключевое значение "мотора" и "колёс" инновационного автомобиля и принципиальное значение эффективного взаимодействия прикладной науки с промышленностью. Это взаимодействие, которое является ключевым фактором научно-технологического развития, в обсуждаемой стратегии проигнорировано.

Научно-техническое развитие России неразрывно связано с состоянием и динамикой инновационного и высокотехнологичного секторов российской экономики. Мировой опыт говорит, что обрабатывающая промышленность страны выживает, когда банковская система выдаёт кредиты, выплаты по которым не превышают 10-12% годовых, а высокотехнологичная — когда 3-4%. Проценты, под которые российские банки кредитуют отечественные предприятия, пока несколько выше…

"Стратегия" носит ярко выраженный технократический характер. Уже много лет приходится наблюдать следующий странный ритуал. Руководители высокого ранга говорят много прекрасных слов об огромном значении общественных и гуманитарных наук, о "мягкой силе", но до использования результатов, полученных в этих областях, дело не доходит. Например, среди двадцати семи "критических технологий" Минобра и восьми "приоритетных направлений" нет ни одного, которое бы имело отношение к человеку, а не к технике. Но ведь именно человек является и субъектом, и главной целью, и основной движущей силой научно-технологического развития, которой посвящена "Стратегия".

Наверно, стоит напомнить обращение президента РФ к Федеральному собранию 12.12.12. В нём в качестве главных проблем были обозначены демографическая и ценностная катастрофы, произошедшие в истории новой России. И большие вызовы состоят в том, чтобы ликвидировать или смягчить последствия этих ударов по нашей цивилизации, а совсем не в том, что мир будет развиваться, а не стоять на месте…

С другой стороны, это не первая "стратегия" и не последняя. За последние двадцать лет их было немало. С другой стороны, важно, чтобы перед нами была поставлена высокая планка, а не глухая стенка. И поэтому обратить внимание на тупиковый характер "Стратегии" необходимо.

Большие цели дают большие силы, малые не дают ничего.

Нет худа без добра!

Самое тревожное в российской науке в последние годы было связано с видимым равнодушием научного сообщества нашей страны и к своему будущему, и к науке России. По сути дела, всё, что нас ожидает, уже было сказано в 2011 г. Нынешний министр образования и науки Д.В. Ливанов и профессор М.С. Гельфанд в статье "Верните действенность науке" обо всём рассказали. И о том, что крайне желательно превращение Российской академии в клуб профессоров, и о том, что в стране достаточно оставить 1000 конкурентоспособных лабораторий, а остальное пустить в распыл, и о желательности всех посадить на гранты, а также об "обуниверситечивании" исследований.

В 2013 году эти грандиозные планы начали воплощаться в жизнь. Видимо, вдохновлённые романом Беляева "Голова профессора Доуэля", реформаторы организационно отрезали институты Академии от сообщества членов-корреспондентов и академиков. Когда я спрашивал на этом рубеже одного из уважаемых академиков, чем объясняется слабость и пассивность академического сообщества, неспособность и нежелание отстаивать свои интересы, то он мне объяснил: "Это такой бред и глупость, что к ним нельзя относиться всерьёз. Всё это, конечно, скоро отменят. Поэтому и силы на подобную суету тратить не стоит". Однако прошло уже три года и стало понятно, что все эти реформы всерьёз, а проект стратегии, о котором мы говорим, наглядно показал, что всё это надолго. В конце туннеля нет света. Карфаген… простите, Российская академия, должна быть разрушена!

И это удивительным образом подействовало на научное сообщество. Как в сказке: спящее царство проснулось, а его обитатели начали оглядываться вокруг и выяснять, где же они оказались. Одно дело — неказистое настоящее, и совсем другое — отсутствие будущего.

Более всего впечатляет единодушие большинства ученых. Недавно было создано сообщество профессоров Российской академии. Заместитель председателя координационного совета профессоров РАН, заведующий лабораторией ИКИ РАН А. Лутовинов характеризует "Стратегию…" в следующих словах: "Когда читаешь некоторые разделы документа, Манилов со своим хрустальным мостом представляется просто реалистом". Заместитель президента РАН В.В. Иванов говорит о "Стратегии..": "Главная проблема этого проекта заключается в том, что у авторов проекта "сбит прицел": не ясно, каким они видят развитие страны — как технологически независимой державы или как сателлита стран лидеров… Академию наук рассматривают как свадебного генерала. В проекте упомянуто, что она играет большую роль в развитии общества и участвует в формировании реестра экспертов. И больше ничего… Поэтому Российская академия наук дала отрицательный отзыв на проект Стратегии НТР". Из лидеров профсоюза работников РАН о том же говорит Е.Онищенко: "Рассматривая необходимый уровень финансирования фундаментальных исследований, следует обратиться к опыту развитых стран… Тройка лидеров по расходам на фундаментальную науку в отношении к ВВП — Швейцария (0,9%), Южная Корея (0,76%) и Исландия (0,65%). Россия с её 0,18% (в т.ч. 0,17% — из средств федерального бюджета) в относительно стабильном 2014 году отстаёт не только от наиболее развитых стран Европы — таких, как Франция (0,54%) или Нидерланды (0,56%), но и от Эстонии (0,37%), Словакии (0,31%), Словении (0,31%), Португалии (0,28%), Испании (0,27%), Венгрии (0,23%), Польши (0,23%). Даже Греция, находящаяся в состоянии тяжелейшего финансово-экономического кризиса, живущая в режиме жёсткой экономии, тратит на фундаментальные исследования 0,28% ВВП. Единственные две страны ОЭСР, которые уступают России по этому показателю, — это Чили (0,12%) и Мексика (0,11%)".

Однако наиболее важным и весомым представляется письмо президенту РФ, которое подписали более сотни ведущих российских учёных; в нём говорится: "Сейчас стало совершенно очевидным, что последние три года реформы фундаментальной науки в России не принесли никаких положительных результатов. К явно отрицательным её следствиям относятся: падение авторитета науки в обществе, а российской науки — в мире, полное разрушение системы управления наукой, демотивация и деморализация активно работающих учёных, новая волна научной эмиграции, особенно среди молодёжи, резкая активизация бюрократов и проходимцев от науки, подмена научных критериев оценки бессмысленной формалистикой, уменьшение доли качественных отечественных публикаций в мировой науке. В результате мы стоим на грани окончательной ликвидации конкурентоспособной научной отрасли — одной из традиционных опор российской государственности. Ситуация стала критической и требует принятия неотложных мер со стороны высшего руководства страны".

Учёные Академии предлагают переподчинение ФАНО Российской академии наук, чтобы эта организация стала её составной частью и отвечала только за хозяйственные вопросы и управление имуществом, но никак не за руководство научными исследованиями, утверждение их планов, оценку эффективности работы институтов и их руководства. Немедленное прекращение разрушительной кампании по бессмысленной реструктуризации сложившейся за многие годы системы существующих институтов РАН, проводимой без одобрения научного сообщества и без ясного понимания целей и задач, равно как и структуры современной науки. Вывод академической науки из-под юрисдикции Министерства образования и науки. Кардинальный пересмотр приоритетов и принципов работы этого ведомства путём создания нового министерства образования и независимого государственного комитета по науке и технологиям (ГКНТ) как центрального органа по организации прикладных исследований в стране.

Это письмо дорогого стоит. Наше научное сообщество наконец осознало, что оно прежде всего само должно защищать себя, и только тогда нужно надеться на поддержку общества; что предпринимаемая властью политика "разделяй и властвуй" (естественники против гуманитариев, академическая наука против университетской и т.п.) разрушительна. Мы все в одной лодке, поэтому выбрасывание из неё какой-то части отечественной науки не улучшит положения дел, а станет поводом, чтобы утопить и остальных.

При всём уважении к коллегам и понимании значения и важности письма, которое они направили президенту, стоит сделать несколько замечаний. Наверно, сразу надо договориться, что речь идёт не о декларациях и протестах, а о том, чтобы изменить ситуацию и в России, и в науке к лучшему.

Предложение воссоздать государственный комитет по науке и технике по образцу и подобию того, который был в СССР, и сориентировать его прежде всего на решение оборонных задач высказывал в 2013 году на конференции "Технопром" в Новосибирске вице-премьер, курирующий оборонный комплекс, — Д.О.Рогозин. Однако Конституция России и Закон о правительстве не предусматривают такую структуру как государственный комитет. Думается, что в нынешней чрезвычайной ситуации следовало бы создать комиссию по науке при президенте РФ по аналогии с Военно-промышленной комиссией при президенте.

Министерство науки, будучи созданным, не решит никаких проблем. Нам нужен не ведомственный, а общегосударственный подход. Для учёного его деятельность является смыслом жизни, для государства — инструментом. Наука — это инструмент для поиска новых источников развития, для прогноза, а также — для экспертизы. Следует отдать себе отчёт, что все три эти функции в современной России провалены, и от учёных следует требовать не публикаций статей, цитируемости и вхождения в рейтинги, а решения именно этих задач.

По-видимому, президент РАН по статусу должен быть приравнен к вице-премьеру и входить как постоянный член в Совет безопасности. Да и не грех иметь отдельного вице-премьера по науке, а не валить всё на господина Дворковича вместе с энергетикой, переработкой отходов, железными дорогами и продовольствием.

Отставить всё как было — не получится. Нельзя дважды войти в одну и ту же воду, поэтому лучше не опускать ФАНО, а поднимать РАН.

Кроме того, попытки Министерства образования и науки "подруливать наукой" следует пресекать. Если мы пытаемся копировать американскую систему, то надо напомнить, что в США такого министерства просто нет. Для чего же нам копировать худшее из советского и американского опыта? Давайте возьмём лучшее.

Чем сердце успокоится?

Наверно, самое главное — это осознать, что ни письма, ни критика, ни обсуждения не являются самоцелью и не ведут к решению задачи. Это только один шаг, которых, судя по всему, предстоит сделать немало. В критических ситуациях в последние три года руководители Академии обращались к президенту, и он, надо отдать должное, помогал учёным: развалить всё и сразу, реструктуризировать, распродать и откатить, как предполагали молодые реформаторы, пока не удалось.

Президиум Совета по науке, рассмотрев проект "Стратегии", замечания, высказанные по его поводу, поручил разработчикам учесть их и доработать проект. Министерство образования затем будет согласовывать его с заинтересованными ведомствами, направит проект в правительство, тот вновь окажется в Совете по науке при президенте. Скорее всего, наиболее одиозные положения "Стратегии" будут исключены. Возможно, победит здравый смысл, советующий ничего не делать, если не знаешь, что делать. Однако это кардинально ситуацию не улучшит.

В дзен-буддизме ученикам предлагают услышать хлопок одной ладонью. Мне кажется, нам не следует идти по этому пути. Наука в стране — это не вещь в себе. Она должна быть востребована и обществом, и властью. И учёным предстоит это объяснить. Как говорят в Китае, путь в тысячу ли начинается с первого шага. Надеюсь, что проект "Стратегии" помог учёным России осознать, что мы дошли до последнего рубежа, что отступать больше некуда, и позволил сделать первый шаг. Дорогу осилит идущий. Без настоящей науки России не будет. Наше дело правое, и победа будет за нами.