ЧТО ДОКТОРУ ПРОПИШЕМ?

11.12.2003

Источник: ПОИСК, Юрий ДРИЗЕ

Лечить надо, говорил мудрый Авиценна, пока мы еще не больны, но уже не здоровы. Эти слова, можно сказать, девиз открывающейся научной сессии “Наука - здоровью человека” Общего собрания двух академий: РАН и РАМН. Высказывание знаменитого врача древности привел академик-секретарь Отделения биологических наук РАН директор Института медико-биологических проблем Анатолий Григорьев. Мы встретились с ним накануне открытия сессии. У совместного заседания своя предыстория.

---

- Более 20 лет назад, в ноябре 1980 года, - рассказывает Анатолий Иванович, - по инициативе президентов двух академий - Анатолия Петровича Александрова и Николая Николаевича Блохина прошло Общее собрание ученых на тему “Фундаментальные науки - медицине”. Идея, едва ли не впервые обсуждавшаяся на столь высоком уровне, была замечательная: предоставить медикам лучшие наработки химиков, физиков, биологов… Все понимали важность задачи и к диалогу были готовы, однако дальше благих пожеланий дело не пошло. Возможно, не было механизма внедрения новых знаний в медицинскую практику.
Теперь мы сделали все, чтобы не повторить прежних ошибок. Готовиться к сессии начали заблаговременно и обстоятельно. Сначала, по инициативе директора Института биохимической физики имени Н.М.Эмануэля, академика А.Шилова академические институты представили работы, теснейшим образом связанные с медициной. Таковых оказалось ни много ни мало более 400. Насколько они значимы и актуальны и, что не менее важно, можно ли их освоить - решал совет, возглавляемый нашими ведущими медиками, - Борисом Васильевичем Петровским и Олегом Георгиевичем Газенко.
Были отобраны 64 проекта, хотя достойных, безусловно, - намного больше. Важная деталь: среди них 11 - инновационных. То есть это уже не разработки на стадии НИОКР. Под эту программу Президиум РАН выделил 30 миллионов рублей. Проекты можно разделить на три направления. Первое теоретическое, в нем ставится задача понять механизмы возникновения социально значимых, наиболее тяжелых заболеваний. Второе - создание приборов и лекарств, хотя некоторые из них уже несколько лет проходят клинические испытания. И третье - разработка новых средств и методов диагностики болезней на самых ранних стадиях. Эти направления мы собираемся обсуждать и на объединенной сессии.
Ее задача - свести вместе разработчиков - ученых академических институтов и заказчиков - клиницистов. Они должны оценить достоинства проектов, решить, насколько те отвечают нуждам медицины. Ведь мы - союзники. У каждой стороны свои задачи и возможности: РАН предлагает новые подходы, скажем, к созданию лекарств, совершенных материалов и приборов. РАМН - апробирует и адаптирует их к медицинской практике, разрабатывает методики их клинических испытаний, тиражирует с помощью государства или инвесторов, готовит соответствующие кадры. Возможно, годы пройдут, прежде чем появятся, заработают новинки. Поэтому необходимо спешить.
Названия некоторых пленарных докладов говорят о важнейших проблемах, интересующих ученых. Например, путь от идеи к лекарству, разработка и освоение постгеномных технологий. Вопросы биобезопасности - наиболее актуальные сегодня в связи с угрозой терактов, техногенных катастроф… Еще одно направление и целый букет проблем - “Здоровье человека и окружающая среда”. Наряду с глобальными проблемами обсудим и частные: состояние почвы, воды, воздуха, какие меры необходимо принимать для их улучшения. Особое внимание уделим демографическим аспектам. Отдельный вопрос - духовное здоровье человека. Об этом будем говорить вместе с представителями Академии художеств. Пригласим и коллег из Сельскохозяйственной академии.

- А властные структуры, деловые люди?
- Возможно, будет руководство страны, ждем представителей Госдумы и Совета Федерации, министерств и ведомств. Пригласили бизнесменов. Нам хотелось бы, чтобы они не только прослушали доклады в день открытия сессии, но и побывали на заседаниях круглых столов. В течение двух дней они пройдут в четырех крупнейших научных центрах: кардиологическом (вопросы генной диагностики и генной терапии сердечно-сосудистых заболеваний, клеточных технологий при лечении болезней сердца и сосудов, методы диагностики и лечения); онкологическом (молекулярные мишени для диагностики и лечения злокачественных опухолей, онкогеномика); НИИ нейрохирургии имени Н.Н.Бурденко (картирование мозга, радиохирургия); Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова (оценка биологических угроз и их устранение). Конечно, гостям будет далеко не все понятно, но мне бы хотелось, чтобы они увидели, с каким энтузиазмом ученые обсуждают новые идеи. Возможно, они заинтересуются нашими проблемами, убедятся, сколь перспективен фармацевтический рынок, между прочим, один из самых доходных в мире. Ведь деньги стоит вкладывать не только в нефть, газ или футбольные команды, но и в производство медицинского оборудования и получать совсем неплохую прибыль.
А как присутствие высокопоставленных гостей важно для ученых! Это вселит в них уверенность, что исследования и эксперименты, которые они ведут, - не только их личная инициатива. Общество тоже заинтересовано в результатах их работы.

- Мозговой штурм, доклады и идеи… а как насчет практического применения?
- По окончании сессии мы подведем ее итог: отберем наиболее перспективные направления и проекты, затем обсудим их на общем заседании президиумов обеих академий и подготовим федеральную программу. Объединив усилия, обе академии будут продвигать ее по инстанциям, чтобы в 2005 году единая программа получила финансирование. Ведь на те средства, что сегодня выделены на это направление нашей академией, можно сделать от силы один-два хороших прибора. Эти деньги предназначены больше для поддержки ученых, стимулируют их продолжать исследования, свидетельствуют, что исследователи не предоставлены сами себе, что научное сообщество ждет их работы.
- Кстати о приборах. При социологических опросах молодые ученые часто говорят, что из-за отсутствия современной аппаратуры они не могут получить достоверных, сопоставимых результатов. Подчас это одна из причин их ухода из науки.
- Состояние приборной базы - действительно тяжелейшая проблема. Ведь наука - это измерения, без них эксперимент невозможен. А у нас сегодня лишь редкие институты в состоянии обновлять аппаратуру, что неудивительно, если один прибор часто стоит сотни тысяч долларов. И тех денег, что выделяются из бюджета, явно не хватает. Один из выходов - создание центров коллективного пользования. Конечно, ученым трудно смириться с мыслью (и тут я их очень хорошо понимаю), что кто-то будет работать на твоем приборе или проводить для тебя измерения. Между прочим, не мы подобные центры придумали. На Западе при крупных университетах есть лаборатории, где дорогое и подчас уникальное оборудование предоставляется многим организациям.
Это не значит, конечно, что в лабораториях не должно быть собственной аппаратуры. И, безусловно, ее необходимо обновлять. Для этого надо использовать гранты, работать с бизнесменами, объяснять им, в частности, что развитие даже таких процветающих отраслей, как нефтяная и газовая, требует новых разработок, а значит, и новых, совершенных приборов. Конечно, очень многое зависит от позиции государства. Ведь проявляться она может не только в выделении средств, понятно, что их не так много, как нам бы хотелось, но и в предоставлении льгот. Причем не только науке и образованию, но и бизнесу, чтобы подтолкнуть его вкладывать средства в создание лекарств и медицинских приборов. Нужны и такие законы, чтобы, например, стимулировали покупку отечественных приборов, а не иностранных.

- Что вы скажете об уровне наших исследований, соответствует ли он мировому? - Если говорить в общем, то мы, конечно, отстали. Чудес на свете не бывает: невозможно получать высокий результат, не вкладывая средств. Есть, однако, области, и их не так мало, где мы продвинулись дальше других. В одной из них посчастливилось работать мне - это космическая медицина. Сначала мы существовали за счет старых наработок, сейчас ряд проектов разрабатываем вместе с иностранцами: им выгоднее вкладывать средства в совместные исследования с нашим институтом, чем создавать подобное направление у себя. У наших медиков высочайшие позиции в трансплантологии, в создании композиционных материалов и сверхупругих сплавов, обладающих эффектом памяти формы. Протезы из них в несколько раз долговечнее и надежнее традиционных. Есть поистине уникальные разработки, например, медицинские лазеры. По своим характеристикам они не уступают лучшим мировым аналогам, а стоят примерно в десять раз меньше. С помощью одного из них проведено множество успешных операций по лазерной шлифовке кожи, устранению последствий тяжелейших ожогов у детей. Не имеет аналогов лазерная медицинская установка “Мария”, которая успешно используется для лечения деструктивных форм туберкулеза легких. Созданы очень эффективные химико-терапевтические лекарства для лечения онкологических больных. В амбулаторной хирургии успешно применяют микоран, раны благодаря ему заживают в два раза быстрее. В клиниках используют разработанный РАН метод приготовления живого эквивалента кожи для лечения тяжелых ран и глубоких ожогов…
Примеров, поверьте, множество. Проблема в другом - в возможности тиражирования этих разработок. Наши институты в состоянии сделать один-два прибора, в редких случаях малую серию. И что получится? Ими оснастят лишь несколько медицинских центров или ведущие клиники - и больные со всей страны вынуждены будут обращаться к ним. Нужны крупные серии. И не обязательно только государству вкладывать средства, это по силам и регионам, спонсорам. Нужно желание и воля - тогда и результат будет.

- Лучшие проекты, возможно, сделаны немало лет назад, а есть ли новые, есть ли кому их продвигать? - Не так все плохо, как порой кажется. Да, происходит и “утечка мозгов”, и старение научных школ. Но остается колоссальный научный потенциал. У молодежи не пропал интерес к науке, особенно это ощущается на периферии. Я сужу по нашему Отделению биологических наук. Об этом мне говорил и ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий - молодежь вновь идет в науку. Возможно, потому, что бизнес стал другим, более жестким, и во многом потерял свою привлекательность. В то же время государство больше внимания уделяет науке, хотя, конечно, не так много, как хотелось бы. Есть и немало грантов, причем предоставляются они на паритетных началах: средства выделяют отечественные и зарубежные фонды, местные власти, а порой и бизнес. Правда, какая-то часть перспективных идей уходит из страны, но ведь они могли вообще остаться невостребованными и окончательно устареть, а так они вернутся в страну в виде, допустим, вакцин или приборов, сделанных на совместных предприятиях.
Возникает, однако, дилемма. Пока средств все-таки мало, как лучше ими распорядиться: финансировать ли те области, где мы наиболее продвинулись и нужно дальше упрочивать наш приоритет? Или, наоборот, “вытаскивать” отстающие направления? На мой взгляд, самый верный путь - поддерживать достойных лидеров тех научных школ, что успешно работают. Это к ним идет молодежь, их знают за рубежом. Это под их имена дают средства и новое оборудование…

- Есть ли у вас уверенность, что удастся сдвинуть целый “воз” этих проблем?
- Уверенности нет, есть надежда. Очень надеюсь, что нам удастся заинтересовать ученых, медиков и гостей нашего Общего собрания. Показать им проблемы отечественной медицины, обсудить способы их решения. Убедить, что даже двум академиям это сделать трудно, а может, и не по силам. Требуется помощь и государства, и предпринимателей.
Посмотрим, жизнь покажет, будет ли результат.