Версия для печати
Вернуться к списку

И последние станут первыми

Главным разрывом индустриальной эры были контрасты между городом и деревней. Главный разрыв постиндустриальной эпохи - информационные, "знаниевые" контрасты между центрами, входящими в глобальные, национальные, межрегиональные коммуникационные сети, с одной стороны, и периферией, которая выключена из них, находится вне сетей, вне доступа к ним, - с другой. Цифровое неравенство, дискриминация по знанию - самый главный политико-экономический конфликт (и самое большое из возможных наказаний) нашего времени.

Способность провинциального сообщества адаптироваться к новой экономической реальности зависит от местной базы знания. Важной ее характеристикой является соотношение собственного знания о местных ресурсах и ландшафтах, истории их освоения и знания, полученного извне (профессиональных навыков, технологических и организационных инноваций, информации о рынках сбыта местной продукции и др.). Для 1990-х годов было характерно быстрое устаревание ранее полученного внешнего знания и очень слабое воспроизводство местного знания. В результате общий пул знаниевых ресурсов провинциального сообщества существенно уменьшился.

Сущностные черты провинциального сообщества включают: низкий уровень образования (доля людей с высшим образованием, студентов вузов значительно ниже среднероссийской); отсутствие человеческих ресурсов с необходимой для местного развития компетенцией и знаниями; малую мобильность местных жителей; дефицит информационных обменов внутри сообщества, между его государственными, общественными и рыночными структурами.

Провинциальное сообщество - это система с очень высокими внешними и внутренними барьерами, мешающими коммуникации, стоящими на путях знаниевых потоков. Эти барьеры являются следствием природных, инфраструктурных факторов, сложившихся традиционных культурных ценностей и запретов. Например, для многих сел на севере Псковской области характерны одновременное отсутствие телефонной связи и сильная фрагментация сообщества на конфликтующие кланы, которые стали жить в одной деревне после сселения с хуторов.

Значительную роль в изменении ареалов провинциальности в целом по России и внутри ее регионов оказали миграции "работников знания". В 1990-е годы сотни тысяч относительно молодых квалифицированных кадров переезжали из глубинки России в столицы, региональные центры, за границу. Неудивительно, что многие районы их "исхода" превратились в новую интеллектуальную провинцию России.

Совокупный запас и структура знаниевой базы провинциальных сообществ претерпели в годы реформы радикальные изменения. Прежде всего нужно отметить уменьшение самого совокупного запаса знания, оскудение структурного разнообразия (итог сокращения возможностей коммуникации) - и, как следствие, возрастающий объем рутинной, нетворческой деятельности.

Общей закономерностью для российской провинции стало возрастание экономического значения традиционного, добытого в пору пионерного освоения этой территории знания (агропромыслового, лесопромыслового и т. д.).

Из всего сказанного следует, что фундаментальным достоинством региона теперь является не способность привлекать новые инвестиции, предприятия на свою территорию, но способность изнутри генерировать условия для трансформации своих структур, развивать региональную институциональную базу, пробуждать инициативы местных сообществ.

Сравнение бурятских и тувинских провинциальных сообществ помогает продемонстрировать роль социального капитала в региональном развитии. Обе республики расположены в сходных ландшафтных условиях. Бурятские сообщества способны к сплочению на неродственной основе, обладают способностью к коллективным действиям для достижения общих целей всего сообщества, к добровольчеству. Тувинские же сообщества сильно фрагментированы по кровнородственному, родовому, принципу. Исторические хроники упоминают о частых спорах тувинских кожуунов между собой - требовалось вмешательство религиозных и гражданских институтов для их урегулирования.

В воронках межродовых конфликтов и недоверия теряется знание, останавливаются информационные обмены. Неудивительно, что динамика развития Республики Бурятия и всех ее местных сообществ оказывается все последние десятилетия выше, чем Республики Тува.

Не всякий социальный капитал способствует обучаемости и творческому саморазвитию местного сообщества. Для него могут быть препятствием как очень слабые связи между субъектами экономики (власть, бизнес, домохозяйства), так и очень сильные связи между ними. Самым благоприятным является сочетание сильных (регулярных) долгосрочных связей и слабых (нерегулярных) временных.

Известно, что самые оригинальные решения по реструктуризации старопромышленных городов немецкого Рура были найдены не внутри сплоченного и хорошо организованного сообщества угольщиков и металлургов, но при спонтанных и нерегулярных взаимодействиях бизнес-сообщества, университетских структур, структур гражданского общества и муниципальной власти.

Обучаемое сообщество, обучаемый регион - новые концепции западной региональной науки.

Для ускоренного развития российской провинции недостаточно одного лишь инфраструктурного ее обустройства, в данном случае приоритетны "мягкие" факторы - формирование новых внешних и внутренних сетей знания. Представляется, что небольшой размер сообществ российской провинции дает им уникальный шанс после информационной раскупорки быстро получить эффект от плотного локализованного сопряжения, смешения, отжима разных знаний, осуществить их неожиданные творческие рекомбинации (гораздо более затрудненные в непровинциальных сообществах большего размера). Из этих рекомбинаций, как свидетельствует мировой опыт, могут возникнуть новые траектории локального развития. И тогда провинция сможет передать уроки успешного развития центру. Последние станут первыми.