http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=427f1166-2ba7-4cd8-80f0-471537c4bbff&print=1© 2024 Российская академия наук
Председатель Томского научного центра ВАЛЕРИЙ КОЛОСОВ в интервью «Континенту Сибирь» рассказал о специфике томской науки, о трудностях финансирования сибирских научных центров, об участии томских ученых в создании плана развития СО РАН, а также об исполнении нацпроектов и причинах передачи управления академическим имуществом управлению Минобрнауки РФ.
— Валерий Викторович, как вы в целом оцениваете научный потенциал Томской области? Учитывая, что, насколько известно, развитие науки в Сибири началось именно с Томска, можете кратко рассказать об истории становления и развития научного центра?
— Если говорить про университетскую науку, то это так: первый университет за Уралом был основан в нашем городе в 1878 году. Томск — в первую очередь студенческий город, в наших вузах проходят обучение более 80 тыс. студентов (при численности населения около 600 тыс. человек), то есть это очень много! Томск входит в Топ-5 городов России по количеству студентов на душу населения. Здесь находится шесть крупных вузов, а также большое количество филиалов передовых университетов из других регионов, например, РАНХиГС.
Вузовская наука в Томске, на мой взгляд, очень сильная. Два наших вуза — классический и политехнический университеты — входят в 15 лучших по рейтингу вузов РФ за 2019 год. Кроме этого, в городе-спутнике Северске есть Сибирский технологический институт, который является подразделением МИФИ (занимает 3-е место в рейтинге вузов РФ). По числу университетов, попавших в список Топ-15, мы опережаем всех, за исключением Москвы и Санкт-Петербурга. Это огромное преимущество нашего города.
Могу похвастаться, что Сибирский федеральный университет (г. Красноярск) и Новосибирский государственный университет в этом официальном рейтинге находятся ниже двух основных томских вузов. Появление академической науки в Томске тоже связано с мощной вузовской базой.
— Что можно сказать о томской академической науке?
— В этом году мы отмечаем ее 50-летие. История академической науки начинается с появлением двух институтов: в 1969 году были созданы Институт оптики атмосферы и Институт химии нефти. Первый академический институт г. Томска — Институт оптики атмосферы СО РАН создан на базе лаборатории инфракрасных излучений Сибирского физико-технического института при Томском государственном университете. Основателем Института является Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР и премии Совета Министров СССР, обладатель 22 правительственных наград, в течение 28 лет — бессменный директор, академик Владимир Евсеевич Зуев (1925–2003 гг.).
Создание Института оптики атмосферы связано с появлением лазеров в начале 60-х годов. За их разработку в 1964 году советским физикам Александру Прохорову и Николаю Басову, а также американскому ученому Чарльзу Таунсу присудили Нобелевскую премию по физике.
После этого открытия лазерная техника стала бурно развиваться, и когда использование лазера вышло в атмосферу, исследователи столкнулись с рядом эффектов, которые на тот момент не находили объяснения. Было принято решение о создании Института оптики атмосферы для проведения исследований физических эффектов, сопровождающих распространение оптического излучения в атмосфере. В то время в Сибирском физико-техническом институте, который существовал при ТГУ, сложилась довольно сильная школа оптиков атмосферы. На базе этого коллектива был создан первый институт для решения фундаментальных и прикладных задач.
Появление Института химии нефти было обусловлено тем, что в 1960–1970-е гг. в Западной Сибири открываются крупные месторождения нефти — Мегионское, Усть-Балыкское, Западно-Сургутское, Самотлорское, Советско-Соснинское и другие. И так как центр нефтедобычи и нефтяной промышленности стал перемещаться за Урал, появилась острая необходимость открытия специального института, который бы комплексно занимался всеми химическими аспектами нефтяной отрасли. Первые работы были посвящены исследованиям состава, строения и свойств компонентов нефти, имеющим большое значение для решения фундаментальных и практических задач в различных областях нефтяной геологии, геохимии и нефтехимии. Однако эта тематика не теряет свой актуальности и по сей день. В разные годы свой значимый вклад в развитие Института химии нефти ХН СО РАН внес каждый из его директоров — чл.-корр. М. Ф. Шостаковский, Ю. Г. Кряжев, А. Н. Плюснин, чл.-корр. Г. Ф. Большаков, Е. Е. Сироткина, Л. К. Алутунина. Ныне институт возглавляет А. В. Восмериков.
— Есть ли определенная томская научная специфика?
— Создание академических институтов в Томске было связано с необходимостью решения различных фундаментальных задач, относящихся к различным областям знаний: физики, химии, наукам о Земле и другим. Все томские академические институты связаны с сильными научными школами, для которых была характерна сильная связь с вузами: это еще одна из ярких черт томской академической науки! В их числе — научные школы академиков В. Е. Зуева, Г. А. Месяца, В. Е. Панина, С. П. Бугаева, С. Д. Коровина, чл.-корр. С. Д. Творогова, Е. Е. Сироткиной, М. В. Кабанова, С. Л. Шварцева. Становление и дальнейшее развитие этих научных школ обусловлено преемственностью поколений и традициями наставничества, что дало импульс развитию новых научных направлений и новых научных школ, получивших всемирное признание.
— Если говорить о нацпроектах, планирует ли ТНЦ СО РАН принять участие в таких, как «Наука» и «Образование»?
— В рамках нацпроекта «Наука» в ближайшие годы должно быть создано 15 НОЦ и 16 научных центров мирового уровня. Томская научная общественность очень надеется принять активное участие в этих нацпроектах. В Томской области при вице-губернаторе региона Людмиле Огородовой есть экспертный совет по науке и образованию. Весь прошлый год мы работали в этом направлении совместно с администрацией региона. Были сформированы предложения по созданию одного НОЦ и одного научного центра мирового уровня.
Если говорить об объемах финансирования НОЦ, то в Минобрнауки РФ сообщили, что победители конкурса получат порядка 130 млн рублей. Это очень небольшие средства, особенно для тех грандиозных задач, которые ставятся перед НОЦ. Цель таких центров — создать кооперацию между наукой, образованием и производством, поэтому я рассматриваю эти деньги как некоторые организационные расходы для того, чтобы запустить этот процесс.
По нацпроекту «Образование» Томск также подготовил заявку, реализацией которой будут заниматься сотрудники наших университетов.
— Проект развития СО РАН сегодня обсуждается в администрации президента РФ. Однако скептики уверены, что у него нет будущего. Какое мнение по этому вопросу у вас?
— Мы тоже принимали участие в этом проекте. Для программы развития СО РАН томские ученые разработали и защитили четыре программы в разделе «сетевые проекты»: распределенный комплекс регионального экологического мониторинга промышленных объектов и природных территорий Сибири и российской Арктики, исследовательский комплекс мирового уровня в области физики экстремальных энергетических воздействий, электрофизических и оптических технологий, комплексный сетевой центр перспективных технологий, центр конвергенции биомедицинских исследований образования высоких технологий и оказания уникальной медицинской помощи населению Сибири по социально значимым заболеваниям. Последний проект разрабатывал Томский национальный исследовательский медицинский центр РАН.
Каждый из этих проектов был детально проработан и представляет собой пакет документов внушительного объема. Каждый был направлен на решение крупных научных задач с выходом на практическую реализацию результатов. С моей точки зрения, все проекты реализуемы при должном финансировании. Для выполнения всех проектов в полном объеме необходимо около 100 млрд рублей. К сожалению, получить подобное финансирование сейчас не представляется возможным, также современная система финансирования науки направлена на дробление научной деятельности, а не на кооперацию.
— Можете пояснить подробнее?
— Кроме базового бюджетного финансирования научные коллективы привлекают деньги через гранты РФФИ, ФЦП, РНФ. В основном объем грантов от 1 до 15 млн рублей. Грантовое финансирование нестабильно, меняется год от года. Если взять мою лабораторию, то в этом году общий бюджет лаборатории на ¾ обеспечен четырьмя грантами. Но все равно тематика ни одного гранта не объединяет всех исследований нашей лаборатории. Таким образом, даже внутри лаборатории коллектив разделяется на решение отдельных задач. Такая система сложилась около 10 лет назад, когда руководство страны решило, что все исследования должны вести лаборатории, а распределение финансов по институтам — это прошлый век. Появилось множество грантов, но все они нацелены на небольшие коллективы.
Сейчас парадигма опять сменилась. Ставятся задачи создания комплексных центров: теперь институт считается слишком маленькой структурой. Нужны объединения институтов, а финансирование по-прежнему осуществляется небольшими «порциями». Вопрос как раз состоит в том, как выходить из сложившейся ситуации.
— В целом считаете ли вы правильной идею создания комплексных научных структур, которые могут быть реализованы в рамках нацпроектов?
— Конечно. Когда в Томске мы разрабатывали свои четыре проекта, то все они, как я уже сказал, были направлены на решение крупных научных задач с выходом на практическую реализацию результатов. Другое дело, что денег, которые необходимы на выполнение плана развития СО РАН в целом — порядка 0,5 трлн рублей, — у страны нет. Далее встает вопрос: стоило ли тратить столько времени на подготовку данных проектов?
Для себя я отвечаю, что стоило, я не жалею о потраченном времени, потому что подготовка таких проектов заставляет взглянуть на свои исследования как бы сверху, более широко. Я бы назвал программу развития СО РАН научной инвентаризацией, чтобы мы понимали, какие исследования у нас ведутся, а также где, в случае появления финансирования, можно скоординировать усилия.
— Следит ли томская научная общественность за тем, как реализуется в Новосибирске проект «Академгородок 2.0»?
— Да, естественно, мы наблюдаем. В Томске при формировании программы СО РАН у нас были предложения по развитию научной инфраструктуры на территории ТНЦ, они получили поддержку СО РАН, однако вопрос финансирования не был решен.
Я знаю, что в Новосибирске часть проекта «Академгородок 2.0», связанная с синхротроном СКИФ, уже реализуется. Началось строительство отдельных объектов по проекту, правда, пока, насколько я знаю, их финансирует областная администрация в расчете на то, что потом часть средств им вернут из федерального бюджета.
— Как вы считаете, станет ли СКИФ центром коллективного пользования для всей Сибири?
— Смотря что под этим понимать. Если говорить об участии отдельных коллективов в работах на СКИФе, то такая возможность будет предоставлена коллективам из всех регионов Сибири. Но направленность исследований институтов СО РАН настолько широкая, что это направление исследований, конечно, будет востребовано не очень большой частью научных коллективов Сибири. Тем не менее я рад, что хотя бы один такой крупный проект будет реализован.
— Если говорить о вопросах передачи оперативного управления имуществом СО РАН ведомствам Минобрнауки РФ, то как вы охарактеризуете ситуацию? Пострадали ли от этого институты ТНЦ?
— Мы в Томске были неприятно удивлены таким решением. Как я понимаю, это было связано с тем, что прекратил действие мораторий, который был в свое время наложен президентом РФ на передачу имущества академии наук. Во время принятия закона о реформировании РАН академия наук смогла добиться этого моратория, он действовал с 2014 года.
Если говорить про наши институты, то нас передача имущества никак не затрагивает, потому что функции и полномочия учредителя и собственника федерального имущества институтов осуществляет Минобрнауки РФ, а соответствующие полномочия собственности РАН осуществляет правительство РФ. То есть сейчас институты и РАН находятся в разных «ведомствах». Тем не менее наши институты сохраняют тесные связи с СО РАН, мы постоянно работаем в объединенных ученых советах СО РАН, регулярно бываем там в командировках, поэтому заинтересованы в том, чтобы СО РАН продолжало эффективно работать. Я уверен, что деньги и имущество академии необходимы: она проводит экспертизы, конференции, научные командировки, выполняет другие важные функции.
Этот процесс затронул и нас. К нам уже поступают письма от Минобрнауки РФ и других организаций по конкретным участкам земли, которые у нас на данный момент не используются, чтобы передать их застройщикам. Цены на жилье в нашем Академгородке находятся на уровне престижных районов в центре Томска.
— На одном из президиумов врио руководителя Сибирского территориального управления Минобрнауки РФ Алексей Колович поднял вопрос о недофинансировании региональных центров. Существуют ли у ТНЦ проблемы с финансированием?
— Да, у Томского научного центра как юридического лица возникла такая проблема в начале года. В Минобрнауки РФ была разработана некая формула, по которой необходимо финансировать наши научные учреждения. В результате в начале 2019 года нам пришла субсидия на функционирование. Она была уменьшена в два раза по сравнению с прошлогодней. У наших иркутских, бурятских и якутских коллег ситуация оказалась еще более критичной — финансирование сократилось в 4–5 раз. Это было связано с тем, что формула предполагала компенсацию затрат только на организацию и проведение научной работы сотрудников учреждений. То есть никак не учитывались большие затраты региональных центров на содержание инфраструктуры научного центра: теплосети, водоснабжение, канализация, электричество и прочее.
Сложившаяся ситуация поставила под угрозу существование нашего Академгородка. Положение в других научных центрах была еще более критическим. Сейчас проблема вроде решена.
Но на ее решение было потрачено много сил. Мы с коллегами написали в Министерство много жалоб и писем, о том, что без финансирования научная инфраструктура не выживет. А значит, трудности будут испытывать и коллективы институтов, и жители Академгородков.
Наши просьбы возымели положительный эффект. Две недели назад было принято решение о том, чтобы восстановить финансирование научных центров на уровне прошлого года. Правда, до сих пор соглашение о выделении средств нам не поступило.
— Связана ли подобная ситуация с трудностями, которые переживает экономика России?
— Нет. Я думаю, что это чисто организационная проблема. Ни на одно письмо по данной теме, которое мы посылали совместно с руководителями других сибирских научных центров, которым сократили финансирование, мы не получили письменного ответа. Связаться же с теми, кто должен был решать эту проблему, нам не удалось. Информацию мы получали только от Виктора Петровича Калинушкина — председателя Профсоюза работников РАН, он активно и деятельно подключился к решению этой проблемы. За что ему огромное спасибо!
— Немалую роль в вопросах развития СО РАН в Новосибирской области играет поддержка ученых региональной властью. Как вы можете охарактеризовать отношение региональной власти к науке в Томской области?
— Исторически региональная власть в Томске всегда уделяла большое внимание развитию науки. Само появление нашего Академгородка связывают с именем секретаря обкома КПСС Егора Лигачева.
Такое деятельное участие власти в науке остается до сих пор. Региональная власть участвовала в разработке плана развития СО РАН в нашей области. В 2015 году была принята стратегия социально-экономического развития области до 2030 года. В разделе «Сильные стороны» первым пунктом отмечен высокий уровень развития человеческого капитала со ссылкой на наличие в области сильных университетов и академических институтов.
Также внимание к науке со стороны региональной власти оказывается через конкурсы и стипендии для ученых: «Профессор года», «Молодые ученые» и прочее. Поэтому у нас нет оснований жаловаться на недостаток внимания со стороны региональной власти. Другое дело, что средства, которые томская администрация может выделить на развитие науки, являются незначительными.
— Вы взаимодействуете с каким-то конкретным ведомством или с губернатором?
— В основном мы работаем с региональным департаментом науки и образования. По некоторым вопросам взаимодействуем и с губернатором.
— Есть ли в Томской области бизнес, которому интересно вкладываться в науку? Внедрять наработки институтов ТНЦ? Какие сейчас у ТНЦ стратегические бизнес-партнеры?
— На территории Академгородка существует около 20 инновационных предприятий. Они, как правило, создавались для продвижения на рынок разработок, созданных в наших институтах. Но их вклад в финансирование институтов крайне невелик, поскольку все это в основном малые и микропредприятия. Если же говорить о крупных предприятиях города, то в качестве положительного примера можно привести сотрудничество наших институтов и вузов города с предприятием АО НФП «Микран» — предприятие радиоэлектронного комплекса России, специализирующееся на разработке и производстве оборудования для радиолокации, телекоммуникации, СВЧ-микроэлектроники и других задачах. Это очень известное высокотехнологичное предприятие в России, оно даже попало под американские санкции.
Но в целом доля финансирования наших институтов по хозяйственным договорам с предприятиями все равно не так велика — примерно 200 млн рублей в год. При общем бюджете институтов 1,7 млрд рублей. Понятно, что институты востребованы российскими и зарубежными высокотехнологичными предприятиями и госкорпорациями. Поэтому мы работаем с корпорациями Роскосмос, ВПК, Росатом и другими.