http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=42525fc1-21b8-4bdd-bd9d-dbdde77304ef&print=1© 2024 Российская академия наук
Напомним, что реформа Российской академии наук началась в 2013 году. В ее рамках научно-исследовательские институты были переподчинены Федеральному агентству научных организаций. Кроме того, к РАН были присоединены Российская академия медицинских наук и Российская академия сельскохозяйственных наук. Вдобавок к этому четкого разделения полномочий между РАН и ФАНО не произошло, а руководство институтов помимо научной деятельности обязали заниматься множеством несвойственных им бюрократических процедур. Такие необдуманные шаги сразу же вызвали протест и массу вопросов в научном сообществе. Для того чтобы погасить наиболее острые моменты, в ситуацию было вынуждено вмешиваться руководство страны, которое специальным указом ввело мораторий на операции с имуществом РАН.
Ученые уже неоднократно отмечали, что затеянная реформа, преследовавшая поначалу цель повышения эффективности отечественной науки, за два с лишним года никаких результатов не принесла. Напротив, все это время научные институты пытаются элементарно выжить под катком преобразований, находясь в условиях постоянного сокращения финансирования и противодействия очередным непродуманным инициативам.
Очередной такой инициативой сейчас является проект ФАНО по созданию в регионах неких новых научных структур, созданных из объединенных институтов, которые добровольно должны войти в новые укрупненные научные центры, лишившись при этом юридической самостоятельности.
Академик Михаил Кузьмин напоминает предысторию ситуации, складывающейся вокруг иркутских научных институтов: «Это можно объяснить ничем иным как жгучим реформаторским зудом. ФАНО начало процесс слияния институтов, желая выполнить задачу по сокращению финансирования науки, без обдумывания последствий. Помимо ФАНО сегодня определенные решения принимает и непосредственно РАН, в том числе и входящие в него институты. Это было бы хорошо, но сегодня в нашей академии нет единства, зато есть люди, которые пытаются идти по одной дороге вместе с товарищами из федерального агентства. В их числе руководитель Лимнологического института СО РАН, академик Михаил Грачев и директор Института динамики систем и теории управления СО РАН академик Игорь Бычков. Именно они в конце прошлого года обратились в администрацию президента России с предложением о создании Байкальского федерального исследовательского центра путем объединения нескольких научно-исследовательских институтов, входящих в состав ИНЦ СО РАН».
Предложение Бычкова и Грачева было благосклонно принято. Президент России поручил ФАНО создать Байкальский федеральный исследовательский центр на базе Лимнологического института, одной из задач которого станет проведение экспертизы текущего состояния экологической системы озера Байкал. Впрочем, президенту вряд ли кто-то докладывал, что результатом этого было бы слияние целых 14 иркутских научных институтов с непоправимыми последствиями для них.
«К счастью, существует регламент проведения подобных процедур, которые не могут осуществляться лишь по желанию свыше. Процедура образования федеральных научных центров включает в себя согласование с сотрудниками и руководством всех институтов, подлежащих объединению. ФАНО лишь осуществляет юридическую часть процесса, — добавляет Владислав Шацкий. — В Иркутске в результате обсуждения директоров институтов такого согласия получено не было. После этого в ФАНО приняли решение остановить процесс объединения».
Слова директора института геохимии СО РАН о том, что его коллеги не согласились объединяться в некий Байкальский федеральный исследовательский центр, на заседании экспертного совета прозвучали довольно мягко. Возможно, ученому лишний раз не хотелось вспоминать о недавних громких событиях, всколыхнувших не только Иркутск, но и всю страну. Напомним, в середине апреля сотрудники иркутских научных институтов, не согласные с объединением, организовали большой митинг, по итогам которого в региональных и федеральных СМИ была озвучена четкая позиция: «ученые в Иркутске не дают согласия на слияние их институтов». На сторону науки встал и губернатор региона Сергей Левченко, который не только заверил научных сотрудников в полной поддержке местных властей, но и пообещал донести до первых лиц государства желание сохранить иркутские научные институты в качестве самостоятельных юридических лиц.
Естественно, что после такого мощного отпора растерялись даже те, с чьей подачи была заварена эта «каша». А ученые из других регионов получили надежду на то, что и их слово может оказаться решающим в процессе борьбы за самостоятельность.
Впрочем, эксперты предупреждают, что выиграно лишь сражение, а не война в целом. Поэтому, отстояв свои институты, иркутские ученые победу праздновать не спешат. «Все будет зависеть от того, изменит ли правительство в конце года регламент, согласно которому сейчас мнение сотрудников объединяемых институтов имеет значение. Если власти решатся на преобразования, то попытки слияния возобновятся вновь», — считает Владислав Шацкий.
«В ряде регионов ситуация с объединением произошла лишь потому, что местные научные сообщества поддались давлению, шантажу. На нас тоже оказывалось давление, но в Иркутске работают сильные организации, с весомыми заслугами, в том числе международными. Мы смогли противостоять на первом этапе, но как будет все развиваться дальше, пока сказать сложно. В РАН нет единства, академия не может выступить мощным фронтом по всей стране, противостоять негативным последствиям реформ. Весь удар на себя берут энтузиасты в отдельных регионах, — отмечает Михаил Кузьмин. — Ситуация обсуждалась на президиуме Академии наук, была мощная дискуссия, однако итоговое решение получилось беззубым. Вот в чем беда — многие из наших академиков не хотят ввязываться в скандалы, противостояния, желание одно — спокойно доработать. А научная молодежь активно выступала против лишь в самом начале этих реформ, но, не получив поддержки старших товарищей, перегорела. Много молодых специалистов за последние годы даже уехали из страны».
О том, чем может грозить непродуманное объединение институтов, предлагает подумать член-корреспондент РАН Виктор Рукавишников. «В истории нашего государства уже были такие объединения. Мы помним о коллективизации сельского хозяйства в 30-е годы, сейчас происходит то же самое в отношении науки. И ведь что в те времена, что сейчас никто не задумывается о последствиях. Наша страна как минимум может остаться без интеллектуального задела, беззащитная перед Европой и Америкой. Это безумие касается не только фундаментальной науки, а целой прослойки общества, которая ею формируется в виде высококвалифицированной рабочей силы, — подчеркивает он. — Президентом поставлена задача развивать иркутский авиационный завод как площадку инновационного машиностроения. А кто будет этим заниматься, если в регионе уничтожат науку, отсюда уедут образованные инженеры и рабочие специалисты?».
По его словам, первоначальная идея о придании научной отрасли в результате реформ нового дыхания, повышения ее эффективности, за два с лишним года бездумных действий стала давать обратный эффект. Все потому, что изначально не было прописано четкой задачи. В истории России было несколько этапов реформирования науки, все они преследовали определенные цели, проекты. В середине прошлого века, к примеру, это было освоение космоса, разработка ядерных технологий. «Вот под это как раз и производилась интеграция научных мощностей, но в процессе никакие институты не уничтожались, не резались, а, наоборот, строились новые. То, что происходит сегодня, можно сравнить с абсурдным желанием объединить девять беременных женщин, чтобы получить от них одного ребенка всего лишь за месяц, — приводит яркую метафору Виктор Рукавишников. — Точно так же ничего дельного не получится, если мы под одной крышей будем объединять институт физики с институтом леса или медицину с сельским хозяйством».
Член-корреспондент РАН Евгений Скляров добавляет еще ряд веских аргументов против процесса объединения институтов. «Потеря юридического лица для институтов автоматически влечет потерю аспирантуры на три-пять лет, рушатся заключенные ранее договоры с промышленными предприятиями и корпорациями, которые потребуется долгое время переоформлять. Кроме того, каждый из институтов теряет узнаваемость в мировом сообществе», — перечисляет он.
«Неужели все это стоит некой мнимой экономии? В масштабах задач, стоящих перед государством, это мизерные средства. Напомню, академии медицинских наук и сельского хозяйства создавались в разгар Великой Отечественной войны. Неужели мы сейчас живем хуже, чем тогда, что приходится губить отечественную науку?» — задается в свою очередь риторическими вопросами