Версия для печати
Вернуться к списку

Ученые предложили еще раз просчитать последствия ядерной войны

Почти 70 лет назад, 1 ноября 1952 года, США провели первое в истории испытание термоядерного оружия, гораздо мощнее атомной бомбы. Спустя 30 лет ученые попытались спрогнозировать последствия массового применения такого оружия. В результате родилась гипотеза «ядерной зимы». В нынешний тревожный момент стоит напомнить об этом. Насколько серьезна для мира такая опасность, нашему изданию рассказали академик РАН Георгий Голицын и заведующий лабораторией математической экологии Института физики атмосферы имени Обухова РАН Александр Гинзбург. Эти ученые непосредственно участвовали в разработке концепции «ядерной зимы».

СУМЕРКИ В ПОЛДЕНЬ

Суть гипотезы том, что после масштабного ядерного удара от взрывов будет экранировать солнечное тепло, и температура на планете понизится надолго. Изменится сельскохозяйственный цикл, что нанесет огромный ущерб аграрному сектору на большей части Северного полушария и нарушит пищевые цепочки. Миллионы людей будут страдать из-за голода. И это не считая тех, кто погибнет сразу или умрет вскоре от радиоактивного заражения.

В 60-70-е годы прошлого века в мире быстро нарастали количество и мощность ядерных зарядов. Перед политиками, военными и учеными встала задача оценить воздействие их взрывов на крупные города и промышленные центры, а также возможные глобальные последствия ядерной войны.

Бум исследований начался в 1982 году, когда в шведском научном журнале Ambio вышла публикация нидерландского химика Пауля Крутцена и его американского коллеги Джона Беркса «Атмосфера после ядерной войны: сумерки в полдень». Статья наделала много шума. Авторы предположили, что из-за возникших в результате ядерного воздействия множественных пожаров сажа закроет от солнечного света значительную часть планеты на многие месяцы. То есть на Земле станет темно.

«Но они — специалисты в химии атмосферы, а не в физике, — рассказал Александр Гинзбург. — Первый шаг сделали, а второй — нет. Физики же, прочитавшие статью, сразу закричали: ну раз темно, то и холодно будет. Это приведет к уничтожению большей части производства продуктов. Значит, многие из тех, кто выживет в адском огне, погибнут от глобальной угрозы голода».

Александр Гинзбур

Картина рисовалась апокалиптическая. Дым и сажа закроют Солнце, и воцарится арктический холод. Ледниковый период продлится, пока в атмосфере не рассеется ядерный пепел.

За три месяца до появления сенсационной публикации свою статью о природном аналоге последствий ядерного удара — пыльных бурях на Марсе опубликовал физик, профессор Георгий Голицын, ныне академик, который в течение 18 лет возглавлял Институт физики атмосферы РАН.

АНАЛОГ НА МАРСЕ

К тому времени Голицына хорошо знали в научном мире как специалиста по атмосферной динамике и климатическим процессам. Известность к ученому пришла в 1969 году после часового доклада на международном симпозиуме о причинах возникновения ветров на Венере. Голицына звали читать лекции в десяток американских университетов. В Колорадо его приезжали слушать из других штатов США.

«Я прочитал статью Крутцена — позже он стал нобелевским лауреатом за исследование озоновых дыр, а в 2019 году мне и ему была вручена высшая награда РАН — Большая золотая медаль им. М.В. Ломоносова, — и Беркса и сразу сообразил, что они не учли физические аспекты последствий массового выброса сажи от ядерных пожаров, — объяснил академик Голицын. — Когда много пыли, солнечное излучение не проходит или сильно ослабляется. Это на продолжительный период вызывает неустойчивость климата, подавляет испарение, теплообмен и циркуляцию атмосферы».

Аналог последствий ядерных ударов Голицын увидел в пылевых бурях на Марсе. «Тогда мы усиленно изучали его с американцами, — рассказал он. — Вокруг планеты крутились спутники США, обе страны высадили туда станции, наша, правда, быстро отключилась. Было установлено, что возникающие на Марсе пылевые бури вызывают охлаждение его поверхности, потому что мельчайшие частицы пыли препятствуют тепловому излучению Солнца».

Георгий Голицын в ходе выступления на международном симпозиуме «Роль врачей в предотвращении ядерной войны»

В октябре 1982 года Голицын сообщил о своих выводах на международной конференции «Мир после ядерной войны» в Вашингтоне.

Помимо марсианских пылевых бурь, некоторыми аналогами гипотетической ядерной зимы ученые называют также последствия сильных вулканических извержений, падения астероидов и крупных лесных пожаров. В истории известны два масштабных извержения вулканов, когда вулканическая пыль задерживалась в атмосфере на несколько месяцев, что привело к холодному лету, неурожаю. Первое — в начале VI века новой эры — описано в византийских хрониках, второе — в 1815 году на индонезийском острове Сумбава, которое впечатлило Байрона на создание стихотворения «Тьма» и о чем позже в США вышла книга «Год без лета».

Еще в 70-е годы Голицын с коллегой по институту Александром Гинзбургом создавали модели возникновения и развития пылевых бурь, в том числе планетарного масштаба. Поэтому тема была знакомой для советской науки, когда в 1983 году начались исследования, чтобы спрогнозировать глобальное состояние климата Земли в результате широкомасштабной ядерной войны.

ОДНОГО УРОЖАЯ НЕ БУДЕТ

В СССР их вели несколько групп ученых под руководством академиков Евгения Велихова и Роальда Сагдеева, рассказал Гинзбург, в том числе в Институте физики атмосферы и ряде других профильных учреждений Академии наук.

«В СССР и Америке гоняли математические модели, — пояснил он. — У замдиректора вычислительного центра Академии наук СССР в 80-е годы академика Никиты Моисеева, выдающегося ученого и мыслителя, предсказавшего много интересных вещей, работали несколько очень толковых ребят, в том числе Владимир Александров и Георгий Стенчиков. Им он и поручил выполнить расчеты экологических последствий ядерной войны. В главном их выводы совпали с тем, что вышло у американцев».

О количественных параметрах ядерного столкновения собеседники нашего издания говорить отказались. Достаточно сказать, что ученые рассчитали несколько сценариев в зависимости от мощности примененных зарядов. Но даже в щадящем варианте, при минимуме ядерных ударов выходило, что один урожай в Северном полушарии придется пропустить. А это значит очень много. Запаса продовольствия на год с лишним в мире нет. Значит, угроза голода для человечества встанет во весь рост. Не зря сегодня столько разговоров ведется вокруг вывоза зерна с Украины, хотя его объем не превышает нескольких миллионов тонн.

Полученные результаты широко пропагандировались в международном масштабе, отметил Гинзбург. За рубежом их нередко представлял Владимир Александров, замечательный ученый, красавец, приятный, коммуникабельный, располагающий к себе человек. Он быстро приобрел мировую популярность и даже получил аудиенцию у папы римского.

1 апреля 1985 года 47-летний ученый находился в командировке в Мадриде. Перед отлетом в Москву, оставив в номере все документы, пошел прогуляться по испанской столице. Больше Александрова никто не видел и ничего о нем не слышал.

Кстати, скептики из ученой среды едко называли исследования по ядерной зиме «политической физикой», а построенную математическую модель — алармистской. Между тем прогноз ученых о катастрофических последствиях ядерных ударов не на шутку встревожил политиков, и по заказу ООН во Всемирной метрологической организации началось международное исследование проблемы потенциального запыления и задымления атмосферы. Над этим работал комитет экспертов из двадцати представителей разных государств, куда от СССР вошел Голицын.

КОГДА ПОЛИТИКИ ПРИСЛУШИВАЮТСЯ К УЧЕНЫМ

В филиале ИФА под Звенигородом Голицын и Гинзбург вместе с другими учеными проводили эксперименты с сожжением разных нефтепродуктов, пластика, дерева, бумаги и других материалов, чтобы проверить, как проходят через дымы тепловое и солнечное излучения. Исследования вели при участии Института гражданской обороны и Физико-химического института имени Карпова.

Плодом трудов международного научного проекта стал трехсотстраничный доклад, на основе которого 44-я сессия Генассамблеи ООН в 1988 году приняла резолюцию о недопустимости ядерной войны.

Что касается научной состоятельности модели «ядерной зимы», то ее выводы уже в XXI веке подтвердил реальный эксперимент, к счастью, пока единственный, тщательно измеренный учеными, сообщил академик Голицын. Речь о первой войне в Персидском заливе в 1990-1991 годах.

«Когда при отступлении из Кувейта иракская армия зажгла все нефтяные вышки и запасы, температура в округе вместо обычных плюс 40-45 градусов опустилась до 25 градусов, — привел он пример. — Частицы продуктов горения и облака из них распространились далеко от очагов огня. Их даже зарегистрировала гидрометслужба Таджикистана, находящегося в двух с лишним тысячах километров». Об этом писал авторитетный британский научный журнал Nature.

Алармизм модели «ядерной зимы» был обоснован, считает Александр Гинзбург. Это стало одной из причин пересмотра арсенала ядерного вооружения. Был взят курс на точность доставки. Конечно, с гуманистической точки зрения считать совершенствование оружия благом вряд ли уместно, но пока оружие никто не отменял и государство для своей защиты должно иметь именно современное вооружение.

Сегодня мир опять у роковой черты. Лет 15 назад ученые США занимались большим проектом по исследованию маломасштабных ядерных обменов и в качестве аналога таких взрывов изучали разрушение башен-близнецов в Нью-Йорке. Опасность в том, считает Александр Гинзбург, что применение даже тактического ядерного оружия может запустить неконтролируемый процесс, который трудно будет остановить и он перейдет в полномасштабную ядерную войну.

ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ БУДЕТ

То, что победителей в ядерной войне быть не может, давно стало аксиомой. И хотя в начале XXI века угроза ядерного конфликта между крупнейшими ядерными державами ослабла, вырос риск локальных ядерных инцидентов и ядерного терроризма с использованием относительно малых и «грязных» ядерных зарядов. Для России сейчас тема конкретизировалась в связи с заявлениями руководства Украины.

Пока не поздно, сказал Александр Гинзбург, ядерную проблему нужно вернуть в центр международной повестки. 40 лет назад наука и политика показали пример эффективного взаимодействия. Почему бы не сделать это снова? В случае социального заказа ученые готовы на современном уровне еще раз просчитать все последствия применения ядерного оружия и довести их до мировой общественности, чтобы человечество навсегда отказалось от его использования.

Ящик Пандоры лучше не открывать, Александр Гинзбург не только физик, но и заместитель председателя комитета Российского Пагуошского движения ученых — за мир, разоружение и международную безопасность. Вот почему его очень воодушевила прошедшая 21-23 октября в МГИМО международная конференция «Ядерный фактор в новой реальности отношений России и Запада». На нее приехали представители десятка государств, а еще больше участников выступили в дискуссиях дистанционно. Ученый надеется, что научная дипломатия и контакты ученых разных стран будут способствовать налаживанию межгосударственного диалога и снижению опасности ядерной войны.

Не все понимают, резюмировал Гинзбург, что использование ядерного оружия приведет не только к огромным разрушениям и массовым человеческим жертвам, но и к катастрофическим экологическим и климатическим последствиям. Разрушение стратосферного озона, огромные лесные пожары и локальные бури, задымление атмосферы в масштабах всего Северного полушария, продолжительные засухи на больших территориях — вот далеко не полный перечень того, что может произойти. Этого допустить нельзя.