Экспертный совет по фундаментальным и прикладным научным исследованиям при Комитете Госдумы по образованию и науке обсудил предложенные Минобрнауки и РАН проекты программ фундаментальных научных исследований на долгосрочный период. Indicator.Ru публикует наиболее яркие высказывания куратора совета — нобелевского лауреата, академика Жореса Алферова.

Санкт-Петербургский государственный университет сегодня в силу целого ряда обстоятельств в области научных исследований и научно-технологических – слабый университет. Его включили во все это дело (участником подпрограммы второй госпрограммы «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» на 2018-2025 годы, – прим. Indicator.Ru) только потому, что его закончили наш президент и наш премьер-министр.

Одна из бед нашей страны — более широких, что мы часто в силу разных причин не говорим о некоторых вещах, о которых стесняемся говорить. [Включить ли] Московский государственный университет [как участника в подпрограмму второй госпрограммы «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» на 2018-2025 годы]? У меня нет никаких возражений. МГУ за последние годы, во-первых, расстроился в три или четыре раза больше, чем было построено раньше. Конечно, он завел ряд политических отделов и организаций, от которых для науки мало проку, это другой вопрос. Но там имеется целый ряд мощнейших лабораторий. А Петербургский университет, к величайшему сожалению, терял позиции. Там был мощный физический факультет, там были выдающиеся математики, там были выдающиеся геохимики. И их нет.

Сегодня, если вы посмотрите, за последние 10-15 лет Нобелевские премии по химии были все по биохимии, за работы на самом деле в области физиологии, и медицины, и биохимии. И простите, мы этим занимаемся, а нам нечего предложить. У нас этого класса работ нет. Если говорить совершенно честно, в области физики, я получаю эти конверты регулярно, мне кроме академика Сюняева, который давно работает в Германии, некого предлагать из российских ученых. Потому что вот это произошло за последние 25-30 лет. Мы должны снова поднять нашу науку, и мы должны это делать с Академией вместе.

Положение действительно у нас с наукой ужасное. Положение со страной ужасное. С моей точки зрения, я это неоднократно отмечал во всех выступлениях, главная проблема нашей науки российской, я имею в виду естественные и технические науки прежде всего, но не только, это невостребованность науки экономикой и обществом страны. Проблемы решаются тогда, когда наука нужна. Нужна не только экономике, но и обществу, речь идет и о гуманитарных проблемах. Мы имеем то, что мы имеем. Что при этом мы должны делать? Вот кричать, писать Бортникову (имеется в виду директор ФСБ России Александр Бортников, — прим. Indicator.Ru) и прочее? От этого ничего не произойдет.

Мы должны тем не менее делать то, что мы можем делать для возрождения научных исследований в стране, чтобы они возрождали нашу экономику и приводили к тому, что в итоге появится эта востребованность. Я не зря сказал, здесь не нужно становиться в позу: «РАН и мы должны все определять на свете. Минобрнауки и мы должны определять все на свете». Ведь на самом деле, простите, я работаю в Российской академии наук с 30 января 1953-го года, я могу сказать, я участвовал в очень многих и фундаментальных, и прикладных исследованиях, за которые нужно было отвечать очень здорово, и в наших атомных делах, и прочее. Могу вам сказать следующую вещь: проблем было и тогда достаточно много, и они всегда были, как говорится. С нами считается мировая наука только тогда, когда она чувствует нашу силу. Вместе с тем и для развития экономики страны мы можем это делать только на основе продвинутых научных исследований.

Проблема институтов заключается, между прочим, в том, что резко упало их финансирование. У нас сейчас шустрые научные работники получают по одной и той же теме четыре-пять-шесть грантов и неплохо живут. А институт в целом и отнюдь не грантовые организации наверху должны определять, что в первую очередь нужно развивать. Поэтому я и говорю, давайте программы Академии науки, которые создавались научными работникам, в которые мы вкладывали нашу квалификацию, наш опыт, ответственным исполнителем по этой программе, вместе и достаточно быстро работать, чтобы успеть сделать эти предложения. Говорить о том, что мы решим проблему? Нет, но мы все-таки пойдем по этой дороге.