Версия для печати
Вернуться к списку

Вывихнутые реформы

Страна должна жить будущим, а не прошлым

Почему-то аналитики до сих пор не отметили того факта, что ни одна из стран, в которых произошла социалистическая революция, не вернулась в дореволюционное прошлое и не провозгласила своей целью строительство капитализма. Кроме Китая, это Вьетнам, Лаос, Куба. Они развиваются по китайской модели, строят многоукладную экономику, кто успешнее, а кто и не очень, но не отрицают социализм, а дают ему новое прочтение. Какие страны вернулись к досоциалистическому прошлому? Только те, которым Кремль насильственно навязал сталинскую модель социализма. И лишь Россия, так много заплатившая в борьбе за социализм, вернулась к капитализму первоначального накопления, отягощенному многочисленными пороками. То есть те страны пошли вперед, а мы вернулись назад.

Если верно утверждение, что именно базис формирует надстройку, то трудно ожидать, что элита такой страны способна выработать оптимальную модель общественного развития. Поэтому бессмысленно ставить вопрос, что мы строим и куда идем. Мы плывем по течению. При этом больше смотрим в прошлое, чем в будущее. Не понимая того, что, как утверждал Николай Бердяев и как показала жизнь, наш народ больше живет будущим, нежели настоящим и прошлым.

Именно за внедренное большевиками в массовое сознание призрачное «светлое будущее» наши люди нередко бросали хорошую работу, насиженные места и даже семьи и отправлялись на край света прокладывать в тайге дороги, строить электростанции, фабрики и заводы. И это продолжалось до тех пор, пока они не увидели, что каждая новая пятилетка не приближает их к этой прекрасной жизни, а целью правителей является не благо народа, а удержание власти любой ценой.

Преобразования не с того конца

В спешке сформировавшаяся новая элита, не имевшая ни глубоких экономических знаний, ни серьезного управленческого опыта, навязала постсоветской России ретроградную модель социально-экономического развития. В ХХI веке, когда наука поистине стала производительной силой, она сделала ставку не на человеческий капитал, а на сырье, прежде всего на нефть и газ. Она убеждала политическое руководство в том, что энергоносители чрезвычайно важны для мировой экономики и мы будем менять их на высокие технологии. Близорукий подход! Тут стратегией и не пахнет.

Но по мере того, как быстро росли цены на нефть и газ, рос и ВВП, что и выдавалось апологетами сырьевых компаний за правильно выбранный страной курс. При этом капитаны нефтегазовой отрасли утверждали, что цены на ископаемые энергоносители будут расти и дальше: баррель нефти будет стоить 200 долл., а тысяча кубометров газа – 1 тыс. долл.

Утверждения такого рода не могут не удивлять. Во-первых, такие цены на энергоносители не могла бы выдержать мировая экономика. Во-вторых, не только экономистам, но и мало-мальски грамотным людям были известны циклические взлеты и падения цены на нефть. Так, в 1986 году она упала с 25–28 долл. за баррель до менее чем 10 долл., что усложнило ход перестройки. В 1997 году ее баррель стоил 35 долл., а в августе 1998 года – 7,8 долл., что и привело страну к дефолту. В-третьих, в новом тысячелетии уже во весь голос заговорили сторонники перехода от ископаемого сырья, использование которого способствует нагреванию планеты и учащению природных катастроф, к источникам зеленой энергии.

Однако, как говорится, недолго «сырьевая музыка» играла. Когда в 2008 году грянул мировой финансово-экономический кризис и цена на нефть упала с 147 долл. за баррель в июне 2007 года до 33,73 долл. в декабре 2008 года, это обрушило наши ВВП, фондовый рынок, промышленное производство, вызвало бегство капитала и т.д. При этом был развеян и миф о быстром развитии России, поскольку из 20 развитых стран (G20) РФ понесла наибольшие потери. С тех пор началось падение темпов роста экономики. Ее дно, которое обнажилось в 2014 году, мы видим по сей день.

«Пусть уезжают, мы никого не держим»

Так сказал по поводу продолжающегося отъезда из страны талантливых ученых и специалистов один высокий наш управленец. На деле надо было, не отказываясь от производства и экспорта сырья, поскольку оно давало валюту, одновременно с этим ставить экономику страны на путь промышленно-инновационного развития, как это делал Китай. Причем тут не надо ничего изобретать, достаточно посмотреть, как это делалось не только в КНР, но и в Южной Корее, Сингапуре и некоторых других странах. Или хотя бы прочитать вышедшую в 2000 году книгу выдающегося реформатора Ли Куан Ю «Из третьего мира – в первый. История Сингапура».

Перед этими странами у нас было огромное преимущество. Если они создавали научно-техническую базу практически с нуля, то мы унаследовали от СССР огромную армию научно-технических работников, талантливых инженеров, лучших в мире математиков и т.д. Если китайские реформаторы во главу угла поставили задачу всеми способами готовить кадры специалистов, стали призывать состоявшихся на Западе как крупные ученые и управленцы этнических китайцев вернуться на историческую родину и включиться в ее развитие, если команда Ли Куан Ю по всему миру собирала лучшие умы, то наш бесценный человеческий капитал оказался ненужным сырьевой экономике и его на ура приняли прежде всего в технологических центрах США. Кто бывал в Силиконовой долине, может это подтвердить. Удивляет и то, что наша элита не сожалеет об этом. И тут мне придется кое о чем напомнить.

Когда впервые в мире СССР 4 октября 1957 года запустил на околоземную орбиту искусственный спутник, это одновременно стало и сенсацией, и головной болью для Америки. Американцы же запустили спутник 31 января 1958 года. Полет в космос Юрия Гагарина состоялся 12 апреля 1961 года, в то время как американец Алан Шепард полетел в космос 5 мая 1961 года и немного там пробыл. Как так случилось, что отстающая в области высоких технологий от США страна смогла первой в мире и запустить искусственный спутник Земли, и направить человека в космос? Президент США Джон Кеннеди в качестве основных причин указал на то, что в СССР в три раза больше инженеров, чем в Америке. И он по-своему был прав.

В СССР талантливая молодежь отдавала предпочтение естественным наукам, стараясь стать инженерами, физиками, математиками, химиками и т.д. Я не знаю, как было в довоенный период, но когда я учился в гуманитарном вузе и говорил об этом при знакомстве с девушками, то они чаще всего пренебрежительно отзывались о гуманитариях. Именно огромная армия технически образованных наших граждан смогла выдвинуть из своих рядов невероятно много талантливых инженеров-конструкторов, физиков, химиков, создававших в том числе боевые самолеты, ракеты, атомные подводные лодки, зенитные комплексы и много другой военной техники, которая служит нам и по сей день, в лучшем случае модернизируется.

Атомное оружие создавала команда Игоря Курчатова, опираясь на теоретические достижения Льва Ландау, Юлия Харитона, Якова Зельдовича и ряда других крупных ученых. Создателем термоядерного оружия считается Андрей Сахаров. Ракеты разного назначения и разной степени дальности создавались командами под руководством Сергея Королева, Валентина Глушко, Алексея Богомолова, Михаила Тихонравова, Николая Пилюгина и др. Самолеты серии МиГ – детище Артема Микояна и Михаила Гуревича, серии «Сухой» – Павла Сухого, бомбардировщики Ту-160, Ту-95, Ту-22 создавались под руководством Андрея Туполева, самолеты «Як» – Александра Яковлева, самолеты серии «Ил» – Сергея Ильюшина. Нельзя не назвать и таких выдающихся авиаконструкторов, как Владимир Климов, Владимир Мясищев, Владимир Петляков. А появлением у нас мощного подводного флота, включая атомные субмарины, мы обязаны прежде всего Игорю Спасскому и Сергею Ковалеву, известным всему миру ракетным комплексам С-300 – Александру Расплетину.

Выдающихся изобретателей я назвал не всех, на деле их больше, а еще больше их было бы, если б не безумство Сталина, который уничтожил не только самых талантливых командиров Красной армии, но и многих ученых и специалистов. Ведь и Королев, и Глушко, и Туполев, и ряд других выдающихся изобретателей были репрессированы и чудом остались в живых. Но вопрос сейчас не в этом, он в том, что, потеряв немалую часть академической науки, машиностроения и станкостроения, почти полностью прикладную науку и многочисленные коллективы инженеров, физиков и других специалистов, нам трудно будет поддерживать статус великой державы. Как несколько лет назад заявил академик РАН Леонид Абалкин, занимавшийся не только наукой, но и входивший в правительство, большую науку мы можем возродить не раньше, чем через три поколения, да и то при благоприятных условиях. В свою очередь, хорошо известный в научном мире физик-теоретик академик РАН Владимир Захаров сказал: «Страна, неспособная идти в ногу с техническим прогрессом, довольно скоро станет беспомощной в военном отношении. Через 10–15 лет произведенное нами оружие будет относиться к будущим стандартам, как арбалет к автомату. На ядерное оружие надеяться не стоит».

Показателен и пример Германии, которая была лидером в мировой науке, но которая, лишившись части выдающихся ученых после прихода к власти нацистов, и через 75 лет не смогла наверстать потери в науке. По числу лучших в мире университетов ее обгоняет Великобритания, у которой больше и лауреатов Нобелевской премии – 132 против 108 человек у ФРГ. А вот США, которые до Второй мировой войны особо не блистали академической наукой, ныне имеют наибольшее число лучших в мире вузов и 383 лауреата Нобелевской премии. Отсюда возникает вопрос: сможем ли мы при таких потерях иметь своих лауреатов Нобелевской премии по естественным наукам, создавать современные машины, оборудование и инновации?

Мы ныне летаем в основном на западноевропейских и американских пассажирских самолетах, уже много лет работаем над доведением до ума среднемагистрального самолета «Сухой Суперджет-100», но это не очень у нас получается. Хотя бы убрали фамилию талантливого авиаконструктора! В то же время считающаяся развивающейся страной Бразилия сумела создать высококонкурентный самолет такого же типа «Эмбраэр» (Embraer). Не преуспели мы и в автомобилестроении.

Патриотизм: искренний и фальшивый

Давно занимаясь еще бывшими отсталыми странами, достигшими огромных успехов в своем развитии, я не заметил, чтобы их власти педалировали идею патриотизма с целью сплочения народа. Да и зачем им это делать, если за три-четыре десятка лет их страна вошла в число развитых и даже высокоразвитых государств. Это видят они, видят и завидуют их соседи, и они этим гордятся, не думая о том, патриоты они или нет.

Мне уже приходилось писать о патриотизме в журнале «Свободная мысль», и статья называлась «Фальшивый патриот опаснее врага». При этом я защищал идею патриотизма, но только искреннего, а не фальшивого, которым прикрываются многие не бог весть какие праведные личности. Дело в том, что в 1990-е годы по стране ходила фраза: «Патриотизм – последнее прибежище для негодяя», приписываемая в то время популярному в Британии литературному критику, поэту, лексикографу, составителю толкового словаря английского языка Сэмюэлю Джонсону. На деле приводились вырванные из текста сказанные им в Литературном клубе слова. В самом же словаре, вышедшем в 1775 году, говорилось: патриот «тот, чьей руководящей страстью является любовь к своей стране». Позже Джонсон уточнял: патриот тот, чье публичное поведение определяется одним мотивом – любовью к своей стране, кто не преследует личных или партийных интересов, а работает на общее благо. С таким определением патриота и я готов согласиться.

Но давайте уточним, что такое патриотизм. Это не идея, не теория и не философия. Это чувство гордости за какие-то достижения страны, народа, отдельных его представителей. Оно было у многих советских людей в первые пятилетки, которые мало что знали о сталинском терроре, но видели плоды индустриализации и культурной революции, в то время как капиталистические страны переживали глубокий экономический кризис. Невероятно сильное чувство гордости за свою страну вызвал полет в космос Юрия Гагарина. Патриотизм может стать объединяющей народ идеей только при защите Отечества от нападения врага, как было в период Великой Отечественной войны (ВОВ). В то же время он может рождать национализм и шовинизм.

Но самый большой вред стране наносит ура-патриотизм, поскольку он мешает трезвому учету сил предполагаемого противника. Так, перед войной с Японией (1904–1905) многие из окружения царя убеждали его, что Япония – это не противник для России, мы ее и шапками закидаем. Чего стоило стране шапкозакидательство, мы хорошо знаем. И перед Великой Отечественной войной витал дух шапкозакидательства. Красная армия-де всех сильней, воевать будем только на чужой территории и ни пяди своей земли врагу не отдадим. А когда опытные командиры ставили вопрос о стратегии и тактике отступления, то Сталин строго запретил им даже говорить об этом. В результате за несколько месяцев войны мы потеряли огромную территорию страны и в плену оказались миллионы наших солдат и офицеров.

Уточним и другое. Как рождается патриотизм? В странах, в которых успешно развивается экономика, повышается благосостояние граждан и действует закон, он вырастает сам по себе. В тоталитарных и авторитарных странах, особенно в тех, в которых экономика стагнирует, велика зона бедности и нищеты и царит произвол, патриотизм насаждается сверху на основе искаженных реалий и откровенной лжи. Так, массовый голод в Северной Корее (1995–1999) объяснялся не ущербной экономической системой, а исключительно природными причинами и победа над ним стала результатом того, что корейский народ еще сильнее сплотился вокруг полководца Ким Чен Ира и «еще решительнее сокрушил все агрессивные происки американских империалистов». А поражение оккупировавших Кувейт иракских войск в ходе операции «Буря в пустыне» (17.01.–28.02.1991) выдавалась Саддамом Хусейном за победу.

Немало работала и советская пропаганда по насаждению патриотизма накануне Великой Отечественной войны. Только в условиях нарастания закручивания гаек и не стершихся в массовом сознании насильственной коллективизации, а также страшного голода в начале 1930-х годов во многих районах страны патриотизм плохо приживался. И это сказалось на боеспособности нашей армии на первом этапе войны. Что вынудило руководство страны создавать заградительные отряды, препятствующие отступлению воинских подразделений без приказа, и Смерши (Смерш – аббревиатура от «Смерть шпионам»), специальные отряды в основном из чекистов, боровшихся с вражескими лазутчиками, пропагандистами, а также с паникерами и трусами.

Ну а то, как имя Ленина использовалось для поднятия патриотизма народа, как говорится, ни в сказке сказать ни пером описать. Оно начиналось с детских садов и кончалось домами для престарелых. Память воскрешает следующие изречения: «Ленин и теперь живее всех живых», «Ленин – жил, Ленин – жив, Ленин будет жить», «Ленин всегда с тобой… Ленин в тебе и во мне». Ну и какой результат? В такой атмосфере воспитывались многие нынешние силовики, чиновники и депутаты, только они быстро отрешились и от Ленина, и от ленинизма. Сейчас наши идеологи решили воспитывать в народе патриотизм на военных подвигах уже почти вымершего поколения и несуществующей страны – СССР.

А разворачивающаяся уже несколько лет подряд милитаристская риторика импонирует разве только отсталым слоям общества, но вряд ли способствует становлению здорового патриотизма. Но при этом она воспринимается уже и общественным сознанием западных стран как «рост агрессивности России», что останется надолго. А это значит, что ни инвестиций, ни высоких технологий оттуда мы получать не будем. А на Китай, к которому я очень хорошо отношусь, рассчитывать не стоит – он всегда действует в собственных интересах и даже до сих пор не нарушал наложенных Западом на Россию санкций. И встает вопрос: неужели в постсоветские годы мы не создали ничего такого, чем можно было бы гордиться?

Новое поколение – новое мнение о пути развития страны

На какие слои населения ориентируются наши власти? На прогрессивные, то есть модернизаторские, или консервативные, стремящиеся сохранить то, что есть? На молодые или уходящие поколения? Судя по всему, на последние. Руководители наши воцерковлены, а церковь по определению является консервативным институтом. При этом и основной электорат наших властей – это старшие поколения.

А как насчет молодых поколений, будущего страны? Ведь молодежь может оказывать большое влияние на политику страны. Так, «студенческая революция» во Франции в 1968 году сильно подтолкнула развитие демократического процесса в европейских странах и вынудила президента Шарля де Голля уйти в отставку. И в массовом движении против войны США во Вьетнаме (1965–1975) молодежь была в первых рядах. Есть и более поздний пример: практически во всех европейских странах в мирном свержении коммунистических режимов активное участие принимала молодежь. И только наша молодежь вела себя пассивно и в годы перестройки, и в постсоветский период.

Но сегодня она проснулась и откровенно высказывает свое неприятие авторитарных порядков в стране. Это уже не та молодежь, организации которой создавались напуганной цветными революциями властью с целью ей противодействовать. Хотя на деле в России такой опасности не было. Да, были характерные для стран цветных революций некоторые причины, но они не были критичными, не было и субъекта революции. Касательно провластных организаций, то это прежде всего «Наши», «Молодая гвардия», «Россия молодая» и целый ряд других, которые призваны защищать нынешний режим.

Следовало бы высоким чиновникам, которые сформировались при коммунистическом режиме и имеют склонность многое оттуда заимствовать в духе «держать и не пущать», серьезно отнестись к этому новому явлению. Ведь послепандемическое развитие России будет очень сложным, что может создавать почву для недовольства наиболее уязвимых слоев населения, включая молодежь.