http://93.174.130.82/digest/showdnews.aspx?id=31cb2fb6-c037-45cc-bb9f-52d73dc7bd40&print=1
© 2024 Российская академия наук

ПОПАЛ В ИСТОРИЮ

В ЛОНДОНСКОМ УАЙТ-ХОЛЛЕ II ИЮНЯ СОСТОЯЛАСЬ ТОРЖЕСТВЕННАЯ ЦЕРЕМОНИЯ ВРУЧЕНИЯ ПРЕМИИ "ЗА ВКЛАД В ИЗУЧЕНИЕ ИСТОРИИ". ВПЕРВЫЕ этой одной ИЗ САМЫХ ПРЕСТИЖНЫХ В МИРОВОЙ НАУКЕ НАГРАД УДОСТОЕН РОССИЯНИН - АКАДЕМИК РАН АЛЕКСАНДР ФУРСЕНКО.

Автор нескольких монографий, посвященных проблемам международных отношений, академик Фурсенко в равной мере известен и в нашей стране, и за рубежом. Представитель знаменитой петербургской исторической школы, он пышным церемониям и приемам предпочитает письменный стол, архивные папки и компьютер, при этом умудряясь оставаться абсолютно светским человеком. О том, что стал обладателем премии, узнал благодаря совершенно будничному звонку из американского издательства, выпустившего его книгу "Холодная война Хрущева", которая и была выбрана представительным жюри: "Вы сможете приехать в Лондон и прочесть лекцию по случаю присуждения вам премии?" - "Смогу, - невозмутимо ответил академик и только после этого поинтересовался: Какой?" После возвращения из Лондона Александр Фурсенко дал интервью "РГ".

Российская газета: Александр Александрович, во-первых, примите поздравления. Какова история этой премии?

Александр Фурсенко: Это медаль герцога Вестминстера, которая присуждается Королевским институтом стратегических исследований. Он был основан в 1831 году герцогом Веллингтоном, победителем Ватерлоо. Для меня было полной неожиданностью, когда позвонили и сказали, что я - обладатель. Я не знал даже, что книга "Холодная война Хрущева" рассматривается комитетом по присуждению премии. Медаль вручал член королевской семьи, герцог Вестминстерский. Его жена, кстати, из рода Пушкиных.

РГ:  Чему была посвящена ваша лекция?

Фурсенко: Она о том, как я работал в российских и западных архивах и как я подошел к этой теме - теме "холодной войны", которая всегда была terra incognita. Вся процедура заняла два часа. Час - выступление директора института и наши лекции - моя и моего соавтора Тимоти Нафтали. Каждому по 25 минут. Я говорил о петербургской исторической школе, о своих университетских учителях, о значении, которое мы придаем работе над документами. О вовлечении нового фактического материала для исторической достоверности.

РГ: Как начиналась работа над книгой? Ведь работать вдвоем, тем более находясь в разных странах, даже при наличии Интернета сложно. Я имею в виду даже не технические сложности, а методологические и психологические.

Фурсенко: Тимоти очень талантливый человек и очень дисциплинированный. Он к тому же довольно быстро пишет. Я писал свой текст, базировавшийся на документах, и ему передавал. Иногда он переписывал написанное, стилистически, конечно, основа оставалась моей. Мы договорились, что все спорные вопросы, в том числе мировоззренческие, мы обсуждаем. Мы представители не только разных академических школ, но и разных поколений, Тим существенно моложе меня. Хотя иногда непросто, но все же приходим к общему мнению, а потом пишем. Мы договорились раз и навсегда: никаких пристрастий, только факты и наши общие комментарии к ним.

РГ: У вас были довольно острые проблемы с публикацией предыдущей монографии, издательство отказалось от нее. Почему?

Фурсенко: Американское издательство "Краун паблишез", куда мы должны были сдать рукопись, расторгло с нами договор год спустя после его подписания. Это издательство придумало проект - рассказать об истории "холодной войны", основываясь на подлинных документах из российских и американских архивов. Участвовать в нем должны были два историка - американский и российский. Выбор издательства пал на меня и Тимоти.

Дело в том, что мы привлекали уникальные документы, в том числе и те, которые ранее были секретными, они касались Карибского кризиса и других проблем эпохи "холодной войны". Это были документы, в том числе касающиеся деятельности разведки. В "Нью-Йорк тайме" появилась статья, что-де эта книга "заказ спецслужб" и ей нельзя верить. Автором была, кстати, неудавшаяся претендентка на участие в проекте. И мы вступили в переговоры с другими издательствами - книга-то была уже почти готова. Из нескольких предложивших нам публиковаться выбрали "Нортон паблишез", ориентированное на университетскую аудиторию. Пришлось пройти даже нечто вроде собеседования.

Я часа два, помнится, отвечал на вопросы, что это за документы, насколько крепка доказательная база. Это при том что, разумеется, в издательстве рукопись монографии уже прочли весьма внимательно, как выяснилось по ходу беседы. И мне понравился их профессионализм. И вот вышла книга "Адская игра. Секретная история Карибского кризиса". В России она вышла в 1999 году. По условиям договора следующую книгу мы тоже должны были публиковать в "Нортоне". Что и произошло.

РГ: Каким вам видится Хрущев, ведь выработали с документами, которые дают возможность пролить свет на ранее неизвестные личностные черты этого политика? Что произвело на вас наибольшее впечатление?

Фурсенко: Я недавно читал документы его личного архива: там есть масса неправленых стенограмм. Я их буду публиковать именно неправлеными, "непричесанными" - так, как он говорил. Это поразительно интересно. Его лексика, стиль, юмор, сам образ мышления - все это важно для понимания происходившего тогда, для узнавания самого Хрущева. Он был ведь очень интересной личностью, хотя у нас принято его изображать карикатурно, насмешливо порой. А ведь он сделал для нашей страны гигантское дело: будучи замешанным в преступления сталинского режима, тем не менее не побоялся сказать правду. Не всю, конечно, но хоть наметить путь...

РГ: Читая вашу последнюю книгу "Россия и международные кризисы. Середина XX века", только что вышедшую в издательстве "Наука", приходишь к выводу, что, казалось бы, никак не связанные между собой процессы, происходящие в разных частях света, обусловлены друг другом...

Фурсенко: Это действительно так. Я хотел показать эту связь. Просто часто бывает, что важнейшие причины, двигающие тот или иной процесс, остаются неизвестными, а мифы всплывают на поверхность. И реальность заслоняется домыслами. Вот потому так важны документы, важна открытость - и не только для ученых-историков. Она важна для тех, кто хочет избежать ошибок прошлого в будущем.