Версия для печати
Вернуться к списку

Совет по науке

Мне всегда были интересны вопросы организации науки. Будучи активно вовлечен в различные международные научные проекты, я имел возможность узнать, как устроена научная сфера в других странах и сравнить это с ситуацией в российской науке. Дополнительные знания и понимание процессов также пришли в результате работы в ректорате МГУ с 2008 года. К началу 2012 года у меня сложилось собственное видение тех реформ, которые необходимо провести, чтобы российские научные исследования были более эффективными. И я решил обнародовать свои предложения.

Работа над моей первой статьей по научно-организационным вопросам шла довольно долго. Она была опубликована в «Российской газете» 4 апреля 2012 года под заголовком «Завязли в архаике».

Перечитывать статью, написанную восемь лет назад, довольно интересно. Какие-то положения теперь кажутся наивными, но в целом я и сейчас являюсь сторонником того основного вектора развития научной сферы, который тогда предлагался.

Статья вызвала определенный резонанс в научном сообществе. После ее выхода мне позвонил Сергей Петрович Капица и предложил на ее основе сделать очередную передачу «Очевидное — невероятное». Поскольку по ходу беседы речь зашла также о моих научных работах в области физики полимеров, материала было отснято довольно много, так что хватило на две передачи, которые были показаны на канале «Культура» в мае 2012 года. Этим двум передачам было суждено стать последними выпусками знаменитой телепрограммы. Сергей Петрович был уже тогда тяжело болен, и в августе 2012 года его не стало…

Моя следующая статья по научно-организационным вопросам вышла в октябре 2012 года в «Независимой газете».

Она также долго продумывалась, и была основана на тех разговорах, которые я вел с немецкими коллегами, сравнивая сложившуюся организацию научных исследований в России и Германии. С позиций сегодняшнего дня некоторые положения статьи выглядят излишне идеалистическими, другие — чересчур резкими, но в целом они остаются весьма актуальными.

К тому времени министром науки и образования РФ стал Д. В. Ливанов, который выступил с рядом инициатив, в том числе о создании «карты российской науки». Я поначалу поддержал эту идею (см. текст статьи в «Независимой газете»), поскольку с помощью системы ИСТИНА (в статье она фигурирует под старым названием «Наука-МГУ») нам удалось эффективно решить проблему создания аналогичной «карты» в рамках «одной отдельно взятой» организации — Московского университета. Я надеялся, что аналогичные подходы пригодятся и для общероссийской «карты», и мы даже участвовали в конкурсе, но руководство министерства тогда предпочло поручить эту работу компании PricewaterhouseCoopers. Какая в результате получилась «карта российской науки» — всем известно, а система ИСТИНА хорошо работает, причем даже без специальной госбюджетной поддержки. Этот прогноз развития событий мне был с самого начала понятен, поэтому после объявления итогов конкурса я открыто критиковал принятое решение, в том числе в комментариях обращавшихся ко мне журналистов.

Вообще, где-то с начала 2013 года я стал часто выступать публично по различным вопросам организации науки, причем с реформаторских позиций. Мне не нравилась атмосфера застоя, которая к тому времени установилась в Российской академии наук. Я негативно высказывался о проведенной в РАН оценке результативности работы академических институтов, которые все (за единичными исключениями) были отнесены к первой категории. Я не принимал ситуацию, когда научная экспертиза того или иного проекта слишком сильно зависела от академического чина руководителя проекта.

Думаю, что именно это послужило толчком к тому, что в марте 2013 года мне позвонил И. И. Федюкин (который тогда занимал должность заместителя министра) и попросил моего согласия на включение в Совет по науке при министерстве. Я понимал, что министерство стремится установить контакт с активно работающими в науке учеными, ясен был и мотив противопоставления «академическим генералам». С другой стороны, я поставил для себя задачу попытаться использовать работу в Совете по науке прежде всего для установления обратной связи для министерства со стороны научного сообщества — с тем, чтобы способствовать проведению полезных для науки преобразований. Например тех, которые были описаны в цитируемых выше статьях.

Первое заседание Совета по науке было намечено на 1 апреля 2013 года, и за несколько дней до этого И. И. Федюкин спросил, как я отнесусь к тому, чтобы стать председателем этого Совета. Мне к тому времени стал известен примерный состав Совета по науке, и я увидел, что в него действительно предполагается включить только активно работающих ученых с широкой международной известностью и связями. Поэтому я согласился, и на первом заседании Совета был избран его председателем.

Выпущенное в тот же вечер сообщение министерства об образовании Совета по науке вызвало неоднозначную реакцию научного сообщества. К тому времени отношения министерства и РАН резко обострились. После ряда остро критических высказываний Д. В. Ливанова по отношению к РАН академики Ж. И. Алфёров и В. Е. Фортов демонстративно вышли из Общественного совета при министерстве (не путать с Советом по науке). Высказывались также претензии, что, соглашаясь стать председателем Совета, я не посоветовался со «старшими товарищами». Пошли разговоры о том, что министерство создает «альтернативную академию». Я не стал на это обращать внимание, примерно представлял, что надо делать с учетом открывшегося окна возможностей, и взялся за работу.

Первым делом я попросил в министерстве список электронных адресов членов Совета. Я сказал, что сам буду с ними общаться по электронной почте, не прибегая к технической помощи сотрудников министерства (чем их изрядно удивил). Написал членам Совета первое подробное информационное сообщение о работе Совета и о необходимости готовить первое содержательное заседание Совета, определиться с вопросами повестки дня. Попросил отвечать сразу всем 22 членам Совета по специальному адресу, чтобы все участвовали в обсуждении (говоря современным языком, создал нечто вроде чата). Получил очень содержательные ответы практически от всех членов Совета, и работа пошла очень активно. Оказалось, что (за редкими исключениями) члены Совета практически всегда находятся онлайн, что позволяло оперативно решать многие вопросы. Это обстоятельство впоследствии сыграло важную роль в ходе драматических событий вокруг реформы РАН.

Отдельно следует сказать о веб-сайте Совета. После первого заседания я спросил, где будут публиковаться решения Совета. Этим я тоже удивил сотрудников министерства. Ответ можно было понять в том смысле, что министерство не собирается обременять ведущих ученых рутинным делом подготовки пресс-релизов о заседаниях Совета. Министерство само будет готовить и размещать эти пресс-релизы. Такая постановка вопроса меня совершенно не устраивала. Приложив минимум усилий, я зарегистрировал в рунете сайт sovet-po-nauke.ru. Именно там с 2013 по 2018 год были размещены все решения Совета по науке без всякой цензуры со стороны министерства. Сайт активен до сих пор, и по нему можно получить информацию о работе Совета за пять лет его существования.

В частности, там можно посмотреть, какие вопросы рассматривались на следующем заседании Совета по науке, которое состоялось 27 мая 2013 года.

Это те вопросы, которые были в центре внимания работы Совета и в последующие годы: конкурсы проектов Минобрнауки, грантовая поддержка научных коллективов, аттестация научных кадров, международное научное сотрудничество. В частности, уже тогда было высказано отрицательное мнение о пилотном проекте по самостоятельному присуждению ученых степеней университетами и научными организациями. К сожалению, этот вопрос не решен и по сей день — с упорством, достойным лучшего применения, проект расширяется, хотя уже сейчас видны его негативные последствия. На этом же заседании заместителем председателя Совета был избран историк, член-корреспондент РАН Аскольд Игоревич Иванчик.

Дальше наступил июнь 2013 года, когда была объявлена реформа РАН, и Совет по науке стал активно участвовать в происходящих вокруг этого событиях. Эту историю стоит выделить в отдельный очерк. Здесь же я хотел бы коротко описать деятельность Совета по науке, не связанную с этими кризисными событиями.

С содержательной частью деятельности Совета, принятыми им публичными заявлениями можно ознакомиться на сайте sovet-po-nauke.ru. Совет реагировал на многие актуальные события в российской научной сфере. Велась и плановая работа «на будущее». В частности, я хотел бы в этом плане упомянуть заявление об инструментах, направленных на развитие кадрового потенциала российской науки, заявление о необходимости модернизации аспирантуры] заявление об особенностях оценки научной работы в гуманитарных науках , документ, описывающий ключевые принципы организации экспертизы при проведении конкурсов научных проектов.

Эти документы и на сегодняшний день не потеряли своей актуальности.

Три-четыре раза в год Совет собирался на очные заседания в министерстве, но основная работа происходила онлайн путем обмена электронными сообщениями, которые видели все члены Совета. При возникновении какого-либо вопроса члены Совета активно включались в обсуждение, затем кто-то предлагал проект документа или заявления, в него вносились поправки, после чего документ ставился на голосование. Заявление считалось принятым, если за него проголосовало более половины членов Совета. После этого я его размещал на сайте Совета, не проводя каких-либо согласований с сотрудниками министерства. За короткое время сайт Совета по науке стал заметен в информационном поле, его материалы перепечатывали и комментировали регулярные СМИ.

В октябре 2015 года при Совете была создана секция молодых ученых, которая рассматривала вопросы кадрового роста научной молодежи, проблемы совершенствования аспирантуры и т. д. Члены секции участвовали в заседаниях Совета, а также в онлайн-обсуждениях. Многие принятые Советом документы были ими инициированы. В частности, это касается заявлений по аспирантуре. Интересно, что эти заявления только сейчас начинают реализовываться — Госдума приняла в первом чтении поправки к закону об образовании, закрепляющие статус аспирантуры не только как уровня образования, но и как первую ступень научной карьеры.

По положению о Совете, один раз в два года происходила ротация трети членов Совета. Было проведено две ротации — в 2015 и 2017 году. Всю информацию об этом можно посмотреть на сайте Совета. Интересна процедура, которая использовалась при ротации. Сначала члены Совета выдвигали кандидатов, потом проходило тайное голосование (с учетом необходимости сохранения баланса специальностей), и список набравших наибольшее число голосов представлялся министру. Д. В. Ливанов в 2015 году и О. Ю. Васильева в 2017 году (при поддержке Г. В. Трубникова) утверждали предлагаемые кандидатуры без изменений. К 2017 году я уже отработал два срока на позиции председателя Совета. Мы посовещались внутри Совета и предложили министерству утвердить кандидатуру члена-корреспондента РАН Юрия Юрьевича Ковалёва в качестве председателя Совета на новый срок. Это предложение также было принято, и с ноября 2017 года Юрий Юрьевич возглавил Совет.

Взаимоотношения Совета по науке с руководством министерства прошли несколько стадий. Совет был создан по инициативе руководства Минобр­науки во главе с Д. В. Ливановым. Но после объявления реформы РАН возникло острое противостояние между Советом и министерством (об этом — в следующем очерке). Как ни странно, в итоге всех перипетий этого противостояния возникли отношения взаимного уважения (тут надо отдать должное министру), и в дальнейшем работа Совета с министерством протекала вполне конструктивно. После назначения министром О. Ю. Васильевой положение Совета практически не изменилось, в основном благодаря поддержке А. В. Лопатина и Г. В. Трубникова, занимавших должность профильного заместителя министра.

Но вот когда в мае 2018 года произошло разделение министерства на две части, Совет формально перестал существовать, коль скоро он был образован при старом министерстве. После назначения М. М. Котюкова министром науки и высшего образования Г. В. Трубников и я предпринимали попытки возродить Совет. Михаил Михайлович прямо не отказывал (в какой-то момент членов Совета даже официально попросили подтвердить согласие работать при новом министерстве), но всё время колебался относительно целесообразности такого шага. По-видимому, он хорошо помнил критику в адрес руководства ФАНО, с которой Совет часто выступал. Кроме того, по моим сведениям, он хотел видеть в Совете больше руководителей организаций — директоров институтов и ректоров. Но тогда Совет сразу потерял бы свою специфику как канал обратной связи между министерством и активно работающей частью научного сообщества.

Пять лет работы Совета по науке при Минобрнауки составляют предмет моей гордости. Из-за уникального стечения обстоятельств удалось организовать работу коллектива ученых, активно работающих на мировом уровне, которые объединились для решения важной задачи — создания комфортных условий для научных исследований в России. Благодаря существованию Совета министерство взаимодействовало не только с руководителями организаций, но и слышало голос ведущих ученых-лидеров. Мне было интересно работать с членами Совета, я познакомился со многими замечательными коллегами, представляющими различные научные специальности.

Жалко, что структура, аналогичная Совету по науке, пока не воссоздана в новом министерстве. Но я уверен, что это скоро произойдет в той или иной форме.